ВОТ МОЯ ДЕРЕВНЯ....
Оригинал взят у sanna2010 в ВОТ МОЯ ДЕРЕВНЯ....
Это комментарий моей френдессы на мой пессимизм:
"Интересно, кем и чем зомбированы те, кто становится на сторону
неонацистской украинской хунты? Путины приходят и уходят, а Россия
остается. Именно поэтому "Крым наш". Иначе там стояли бы натовские
корабли с ракетами, направленными отнюдь не на Путина, а на наши города и
села, на фабрики и заводы, где работают наши мужчины и женщины. Люда,
пора уже просыпаться. Россия 90-х осталась позади. Сейчас даже олигархи
начали понимать, что у них есть родина, и эта родина Россия. И что бизнес
надо строить здесь, в России. А это значит, новые рабочие места, новые
налоги, новые школы и садики. Хватит уже видеть только черное. Давно уже
появилось в отечественной экономике и политике белое."
Интересно, Крым стал для России важнее всего. Впечатление, что не Крым присоединился к России, а Россия присоединилась к Крыму! Только про деревню мою забыли. И про тысячи и тысячи таких же деревень, умерших, безлюдных, с заросшими дорогами и полями....
На Казанскую, 4 ноября, я наконец-то доехала до своей деревни, где жили мои деды и бабки, где родилась моя мать, куда я каждый год ездила на летние каникулы. Стыдно сказать, но я не была в деревне больше тридцати лет. Ехала со страхом, боялась увидеть ужас запустения и разрухи.
И вот, помолясь в Шамординском монастыре (это по пути к деревне), поставив свечки и написав записочки о здравии и за упокой, поехала в деревеньку.
Надо сказать, что дороги в Калужской области не самые плохие, а местами, очень даже ничего. Если двадцать лет назад поездка в Оптину Пустынь и Шамордино была подобна прогулке по фронтовой рокаде, то теперь вполне сносная дорога радует глаз. А от Перемышля до Чекалина вообще красота, мало транспорта и новое шоссе Вдоль дороги деревни и села вполне себе живы и здоровы. Но все, что расположено дальше полукилометра от трассы - мертво.
Это соседская деревня с церковью, недавно восстановленной из руин.
Это дает надежду на то, что деревня все-таки воскреснет, потому что магистральная газовая труба проходит по краю деревни. То есть, деревня, стоящая на трассе вполне может быть обитаемой, там уже потихоньку начинают перекрывать крыши, ремонтировать окна, красить, мазать. Хотя магазина больше нет, школа разрушена до развалин, словом, социалка отсутствует полностью. Работать негде. В деревне живут люди, которые никому не нужны!
Это было здание какой-то технической службы, может быть, МТС.
Это развалины фермы. Когда-то там было большое стадо буренок.
А это развалины школы, куда ходила учиться моя мама, моя тетка и и мой дядька. Страшно смотреть. От жуткого вида руин слезы сами бегут ручьями, а в груди разгораются далеко не дружественные чувства к нашей власти.
Не смогла подойти ближе, не знаю какого назначения эта постройка. Она очень большая. Наверно, ее не зря построили, может, это был большой коровник, может, еще что-то, теперь не определишь. Но пришла демократия и ее пришествие ознаменовалось вот такими пейзажами..Теперь четко и ясно - это развалины.
Удаленность на полкилометра от дороги стоила моей родной деревне жизни. Она умерла.
Сестра рассказала, что в соседней деревне Малятино дагестанец купил все двадцать оставшихся неразвалившихся домов вместе с дедом Тихоном, привез отару овец на триста голов и пасет их на пустых заброшенных полях. Продает мясо, а отходы производства вываливает в соседние овражки. Вот такой бизнес.
А это дорога к деревеньке. Машину пришлось бросить на трассе и полкилометра идти в предусмотрительно взятых из дома резиновых сапогах. Ничего, пролезла А в самой деревне дорога заросла травой! Невероятно! Все заросло чертополохом и молодняком березы и осины. Не думала, что когда-нибудь увижу ужас запустения и разрухи. Самой живучей постройкой в деревне оказался сарай деда Григория, построенный до революции из красного каленого кирпича с клеймами. Все остальное покосилось, осело, все мертво. А на фото дом наших соседей. Страшно.
Из сорока двух дворов сейчас обитаемы 4. Зимовать в эту зиму будут четыре человека. Одна из них моя крестная, тетка Маруся, ей как раз на Казанскую исполнилось 83 года. Бабушки сбиваются в одну избу, чтобы экономить дрова. И чтобы не было очень страшно.
Это моя дорогая именинница восьмидесяти трех лет, которую я, деревяшка беспамятная, не видела тридцать лет. Хорошо, что с возрастом Бог дает нам возможность стать человеком, стряхнуть с себя городскую беспутную суету, черствость, равнодушие. Чувство вины за годы, когда встречу с родственниками откладываешь на потом, не дает покоя. Стыдно. Стыдно. Господи, просто меня.
Это комментарий моей френдессы на мой пессимизм:
"Интересно, кем и чем зомбированы те, кто становится на сторону
неонацистской украинской хунты? Путины приходят и уходят, а Россия
остается. Именно поэтому "Крым наш". Иначе там стояли бы натовские
корабли с ракетами, направленными отнюдь не на Путина, а на наши города и
села, на фабрики и заводы, где работают наши мужчины и женщины. Люда,
пора уже просыпаться. Россия 90-х осталась позади. Сейчас даже олигархи
начали понимать, что у них есть родина, и эта родина Россия. И что бизнес
надо строить здесь, в России. А это значит, новые рабочие места, новые
налоги, новые школы и садики. Хватит уже видеть только черное. Давно уже
появилось в отечественной экономике и политике белое."
Интересно, Крым стал для России важнее всего. Впечатление, что не Крым присоединился к России, а Россия присоединилась к Крыму! Только про деревню мою забыли. И про тысячи и тысячи таких же деревень, умерших, безлюдных, с заросшими дорогами и полями....
На Казанскую, 4 ноября, я наконец-то доехала до своей деревни, где жили мои деды и бабки, где родилась моя мать, куда я каждый год ездила на летние каникулы. Стыдно сказать, но я не была в деревне больше тридцати лет. Ехала со страхом, боялась увидеть ужас запустения и разрухи.
И вот, помолясь в Шамординском монастыре (это по пути к деревне), поставив свечки и написав записочки о здравии и за упокой, поехала в деревеньку.
Надо сказать, что дороги в Калужской области не самые плохие, а местами, очень даже ничего. Если двадцать лет назад поездка в Оптину Пустынь и Шамордино была подобна прогулке по фронтовой рокаде, то теперь вполне сносная дорога радует глаз. А от Перемышля до Чекалина вообще красота, мало транспорта и новое шоссе Вдоль дороги деревни и села вполне себе живы и здоровы. Но все, что расположено дальше полукилометра от трассы - мертво.
Это соседская деревня с церковью, недавно восстановленной из руин.
Это дает надежду на то, что деревня все-таки воскреснет, потому что магистральная газовая труба проходит по краю деревни. То есть, деревня, стоящая на трассе вполне может быть обитаемой, там уже потихоньку начинают перекрывать крыши, ремонтировать окна, красить, мазать. Хотя магазина больше нет, школа разрушена до развалин, словом, социалка отсутствует полностью. Работать негде. В деревне живут люди, которые никому не нужны!
Это было здание какой-то технической службы, может быть, МТС.
Это развалины фермы. Когда-то там было большое стадо буренок.
А это развалины школы, куда ходила учиться моя мама, моя тетка и и мой дядька. Страшно смотреть. От жуткого вида руин слезы сами бегут ручьями, а в груди разгораются далеко не дружественные чувства к нашей власти.
Не смогла подойти ближе, не знаю какого назначения эта постройка. Она очень большая. Наверно, ее не зря построили, может, это был большой коровник, может, еще что-то, теперь не определишь. Но пришла демократия и ее пришествие ознаменовалось вот такими пейзажами..Теперь четко и ясно - это развалины.
Удаленность на полкилометра от дороги стоила моей родной деревне жизни. Она умерла.
Сестра рассказала, что в соседней деревне Малятино дагестанец купил все двадцать оставшихся неразвалившихся домов вместе с дедом Тихоном, привез отару овец на триста голов и пасет их на пустых заброшенных полях. Продает мясо, а отходы производства вываливает в соседние овражки. Вот такой бизнес.
А это дорога к деревеньке. Машину пришлось бросить на трассе и полкилометра идти в предусмотрительно взятых из дома резиновых сапогах. Ничего, пролезла А в самой деревне дорога заросла травой! Невероятно! Все заросло чертополохом и молодняком березы и осины. Не думала, что когда-нибудь увижу ужас запустения и разрухи. Самой живучей постройкой в деревне оказался сарай деда Григория, построенный до революции из красного каленого кирпича с клеймами. Все остальное покосилось, осело, все мертво. А на фото дом наших соседей. Страшно.
Из сорока двух дворов сейчас обитаемы 4. Зимовать в эту зиму будут четыре человека. Одна из них моя крестная, тетка Маруся, ей как раз на Казанскую исполнилось 83 года. Бабушки сбиваются в одну избу, чтобы экономить дрова. И чтобы не было очень страшно.
Это моя дорогая именинница восьмидесяти трех лет, которую я, деревяшка беспамятная, не видела тридцать лет. Хорошо, что с возрастом Бог дает нам возможность стать человеком, стряхнуть с себя городскую беспутную суету, черствость, равнодушие. Чувство вины за годы, когда встречу с родственниками откладываешь на потом, не дает покоя. Стыдно. Стыдно. Господи, просто меня.