Л. Мартенс "Другой взгляд на Сталина"(Продолжение предыдущей поста)
Взято у cldlune
Председатель Рабочей партии Бельгии Л. Мартенс "Другой взгляд на Сталина"
ПРОЦЕСС НАД ПЯТАКОВЫМ И ТРОЦКИСТАМИ
23 сентября 1936 г. по сибирским шахтам прокатилась волна взрывов, вторая за 9 месяцев. 12 человек погибло. Через три дня Ягода стал Комиссаром Связи, а Ежов шефом НКВД. По крайней мере до этого времени Сталин терпел более или менее либеральную политику Ягоды.
Расследование в Сибири привело к аресту Пятакова, старого троцкиста, помощника Орджоникидзе, Комиссара Тяжёлой Промышленности с 1932 г. Орджоникидзе был близок Сталину и следовал политике использования и переобучения буржуазных специалистов. Поэтому в феврале 1936 г. он амнистировал 9 "буржуазных инженеров", осуждённых в 1930 г. во время большого процесса о саботаже.
По вопросу о промышленности вот уже несколько лет проходили дебаты внутри Партии. Радикалы, возглавляемые Молотовым, выступали против буржуазных специалистов, которым они не доверяли с политической точки зрения. Они уже давно призывали к чисткам. Орджоникидзе, с другой стороны, утверждал, что эти специалисты были необходимы.
Дебаты о старых специалистах с подозрительным прошлым снова разгорелись после саботажа на сибирских шахтах. Расследование выявило, что Пятаков, помощник Орджоникидзе, широко использовал буржуазных специалистов для саботажа шахт.
В январе 1937 г. прошёл процесс над Пятаковым, Радеком и другими старыми троцкистами; они признались в своей подпольной деятельности. Для Орджоникидзе удар был настолько силён, что он совершил самоубийство.
Конечно, несколько буржуазных авторов заявили свои претензии на то, что обвинения в систематическом саботаже были полностью вымышленными, что это были ложные измышления, единственной целью которых была ликвидация политических оппонентов. Но вот свидетельство американского инженера, который работал с 1928 по 1937 г. в руководстве шахт Урала и Сибири, на многих из которых происходил промышленный саботаж. Свидетельство этого далёкого от политики инженера Джона Литлпейджа интересно со многих точек зрения.
Литлпейдж пишет, что сразу же, как только он прибыл на советские рудники в 1928 г., он осознал, насколько были велики масштабы промышленного саботажа, метода борьбы, предпочитаемого в то время врагами Советского режима:
"Однажды в 1928 г. я отправился на электростанцию Кошбарских золотых рудников. Случайно я положил руку на один из главных подшипников большого дизельного двигателя и почувствовал песок в масле. Я немедленно остановил двигатель, и мы удалили из масляного резервуара примерно 1 литр кварцевого песка, который мог оказаться там только по чьему-то злому умыслу. Несколько подобных случаев произошло также на фабриках в Кошкаре, где мы находили песок внутри такого оборудования как редукторы, которые полностью закрыты, и песок может попасть туда только, если кто-то удалит защитный колпак.
...Почему, спросили меня [в Америке], такой саботаж настолько обычен в Советской России, и так редок в большинстве других стран? Обладают ли русские особой склонностью к порче промышленного оборудования?
Люди, которые задают такие вопросы, очевидно не осознают, что власти в России постоянно боролись и продолжают бороться с целой серией открытых и скрытых гражданских войн. Вначале они боролись против и избавились от аристократии, банкиров и землевладельцев и купцов царского режима, затем они боролись против мелких независимых фермеров и мелких купцов и банд кочевников в Азии.
Конечно, это всё для их собственного блага, говорят коммунисты. Но многие из этих людей не способны встать на такую точку зрения и остаются злостными врагами коммунистов и их идей даже после того, как им снова разрешают работать на государственных предприятиях. Из этих групп вышло значительное число недовольных рабочих, которые настолько ненавидят коммунистов, что с радостью вредят любому предприятию, если им предоставляется такая возможность".
САБОТАЖ НА УРАЛЕ
Во время работы на шахтах Калаты, в Уральском регионе, Литлпейдж столкнулся с умышленным саботажем со стороны инженеров и партийных работников. Для него было ясно, что эти действия были умышленной попыткой ослабить большевистский режим, и что такой откровенный саботаж мог происходить только с одобрения высочайших властей в Уральском регионе. Вот - некоторые выдержки из его книги об этом периоде:
"Сообщалось, что наиболее плохие условия были на медных шахтах в регионе Уральских гор, наиболее многообещающем месторождении. В этом регионе были заняты десятки американских инженеров и сотни американских мастеров. 4-5 американских горных инженеров, а также и инженеры-металлурги были приписаны к каждому из наиболее крупных медных рудников на Урале.
Эти люди были тщательно отобраны; у них были прекрасные рекомендации из Соединённых Штатов. Но за очень малым исключением они были разочарованы полученными в России результатами. Когда Серебровскому поручили контролировать медные, свинцовые, а также и золотые рудники, он захотел выяснить, почему эти привезённые из-за границы эксперты не давали той отдачи, которой от них ожидали; и в январе 1931 г. он послал меня вместе с русским коммунистом-менеджером исследовать условия на Уральских рудниках, и попытаться узнать, в чём же дело и как можно улучшить положение...
Мы обнаружили, прежде всего, что американские инженеры и металлурги не получали совершенно никакой поддержки; даже не было сделано попытки предоставить им компетентных переводчиков... Они тщательно изучили месторождение и написали рекомендации по эксплуатации, которые сразу бы принесли пользу при их применении. Но эти рекомендации или никогда не были переведены на русский язык или же были положены под сукно...
Методы разработки полезных ископаемых были с такой очевидностью неправильны, что студент-первокурсник горного института мог бы указать на большинство их ошибок. Открывались слишком большие для контроля участки, руда удалялась без должного крепежа и засыпки. Несколько из лучших шахт были серьёзно повреждены, и несколько рудных пластов были на грани безвозвратной потери...
Я никогда не забуду ситуацию, которую мы обнаружили на Калате. Здесь в северной части Урала, находилось одно из наиболее важных месторождений меди в России, которое состояло из 6 шахт, флотационного концентратора и плавильни с домнами и отражательными печами. 7 американских горных инженеров первого разряда, получающих очень большое жалование, было приписано к этому месторождению уже некоторое время назад. Любой из них мог бы привести это месторождение в порядок за считаные недели.
Но их рекомендации игнорировались; им не давали никакой работы, они были не в состоянии передать свои идеи русским инженерам из-за незнания языка и отсутствия компетентных переводчиков... Конечно они знали, что было неправильно с технической точки зрения на шахтах и фабриках Калаты и почему продукция составляла только малую долю от той, которую можно было произвести, имея такое количество оборудования и персонала.
Наша комиссия посетила практически все крупные медные шахты на Урале и тщательно их исследовала...
Несмотря на плачевное состояние, которое я только-что описал, в советских газетах практически не было никакой информации насчёт вредителей на Уральских медных шахтах. Это очень любопытное обстоятельство, потому что коммунисты довольно часто приписывали преднамеренному саботажу большую часть неразберихи и беспорядка в промышленности в то время. Но коммунисты на Урале, контролирующие медные шахты, на удивление хранили насчёт этого молчание.
В июле 1931 г., после того как Серебровский изучил отчёт, составленный нашей комиссией, он решил послать меня назад в Калату в качестве главного инженера. Вместе со мной он послал русского коммуниста-менеджера, у которого не было особых знаний по горному делу, но которому были предоставлены большие полномочия, чтобы дать мне зелёный свет...
7 американских инженеров загорелись энтузиазмом, когда увидели: мы действительно обладали необходимыми полномочиями, чтобы прорваться через бюрократическую машину и дать им возможность поработать. Они шли в шахты вместе с рабочими, в духе американской шахтёрской традиции. Дело быстро набирало оборот, и через 5 месяцев производство выросло на 90 %.
Коммунист-менеджер был честным парнем; он работал изо всех сил, стараясь помочь нам, а также изучить производство. Но русские инженеры на этих шахтах, почти все без исключения, были строптивы и препятствовали нам. Они возражали против каждого улучшения, которое мы предлагали. Я этого не ожидал; русские инженеры на золотых рудниках, где я до этого работал, никогда не действовали таким образом.
Однако мне удалось внедрить свои методы на этих шахтах, потому что коммунист-менеджер поддерживал каждую мою рекомендацию. И когда методы заработали, казалось, русские инженеры подчинились и поняли суть дела...
Через 5 месяцев месторождение привели в хорошее состояние. .. Шахты и завод были тщательно реорганизованы. Казалось, что после моего отъезда производство останется на том весьма хорошем уровне, которого мы добились за это время.
Я написал детальные инструкции для будущих операций... Я объяснил их русским инженерам и коммунисту-менеджеру, который уже начал получать определённое представление о горном деле. Последний заверил меня, что мои идеи будут выполняться в точности до буквы.
Весной 1932 г. ... вскоре после моего возвращения в Москву мне сообщили, что медные рудники на Калате были в очень плохом состоянии; производство упало даже ниже, чем до реорганизации в предыдущем году.. Этот отчёт огорошил меня; я не мог понять, как дело могло обернуться так плохо за такое короткое время, когда казалось, всё шло так хорошо до моего отъезда.
КОРОЛЬ УРАЛА
Серебровский попросил меня вернуться на Калату и посмотреть, что можно сделать. Когда я приехал, я увидел угнетающую картину. У американцев закончился двухгодичный контракт, который им не продлили, поэтому они уехали домой. За несколько месяцев до моего приезда коммунист-менеджер был смещён комиссией, присланной из Свердловска, штаб-квартиры коммунистов на Урале. Комиссия написала в своём отчёте, что он был невежественен и неэффективен, хотя в его послужном списке не было ничего доказывающего это, и назначила председателя этой комиссии его преемником - довольно любопытный факт.
Во время моего предыдущего пребывания на этих рудниках мы увеличили производительность домен до 78 метрических тонн на кв. м в день; теперь же производительность упала до прежнего уровня в 40-45 т. Хуже всего, тысячи тонн высококачественной руды были безвозвратно потеряны вследствие использования на двух шахтах метода, против введения которого я особо предупреждал во время моего предыдущего визита...
После того как американских инженеров отослали домой, те самые русские инженеры, которых я предупреждал об опасности применения данного метода, применили его в остальных шахтах, вследствие чего большая часть руды была безвозвратно потеряна...
Я опять принялся за работу, пытаясь вернуть утраченные позиции..
Затем я вдруг обнаружил, что новый менеджер тайно отдаёт команды, прямо противоположные моим.
Я в точности сообщил о том, что я увидел в Калате, Серебровскому...
Через некоторое время над менеджером шахты и инженерами состоялся процесс с обвинением в саботаже. Менеджер получил 10 лет, инженеры меньше...
Мне казалось в то время, что в этом деле замешано больше, чем небольшая группа людей в Калате. Я был уверен, что в политической администрации Уральских гор что-то было неладно. Члены её проявили или преступную небрежность, или явно участвовали в событиях, которые произошли на этих рудниках.
Первый секретарь Коммунистической партии на Урале, человек по фамилии Кабаков, занимавший этот пост с 1922 г., считался настолько влиятельным, что был прозван "Большевистским вице-королём Урала"...
Во время его долгого правления в Уральском регионе, который являлся одним из самых богатых полезными ископаемыми регионом России, ему были предоставлены почти неограниченные средства (в том числе денежные) для эксплуатации этих месторождений, однако это не дало даже малой доли ожидаемого результата.
Комиссия в Калате, члены которой позднее признались, что действовали с вредительскими целями, была напрямую послана из штаб-квартиры Кабакова...
Создавшаяся тогда ситуация прояснились, по крайней мере для меня, после процесса над заговорщиками в январе 1937 г., когда Пятаков и несколько его помощников признались на открытом суде, что они организовывали саботаж шахт, рудников, железной дороги, других промышленных предприятий с начала 1931 г. Через несколько недель после этого процесса первый секретарь Партии на Урале Кабаков, являвшийся ближайшим помощником Пятакова, был арестован по обвинению в том же самом заговоре".
На мнение Литлпейджа насчёт Кабакова стоит обратить внимание, так как Хрущёв в своём печально знаменитом Секретном Докладе 1956 г., отзывался о нём [Кабакове] как о достойном руководителе, "члене партии с 1914 г, жертве репрессий, которые не были основаны ни на чём существенном".
1. L. Martens Another view of Stalin, B., 1996 ("Другой взгляд на Сталина")
2. John D. Littlepage & Demaree Bess In Search of Soviet Gold, L., 1939 ("В поисках Советского золота")
Председатель Рабочей партии Бельгии Л. Мартенс "Другой взгляд на Сталина"
ПРОЦЕСС НАД ПЯТАКОВЫМ И ТРОЦКИСТАМИ
23 сентября 1936 г. по сибирским шахтам прокатилась волна взрывов, вторая за 9 месяцев. 12 человек погибло. Через три дня Ягода стал Комиссаром Связи, а Ежов шефом НКВД. По крайней мере до этого времени Сталин терпел более или менее либеральную политику Ягоды.
Расследование в Сибири привело к аресту Пятакова, старого троцкиста, помощника Орджоникидзе, Комиссара Тяжёлой Промышленности с 1932 г. Орджоникидзе был близок Сталину и следовал политике использования и переобучения буржуазных специалистов. Поэтому в феврале 1936 г. он амнистировал 9 "буржуазных инженеров", осуждённых в 1930 г. во время большого процесса о саботаже.
По вопросу о промышленности вот уже несколько лет проходили дебаты внутри Партии. Радикалы, возглавляемые Молотовым, выступали против буржуазных специалистов, которым они не доверяли с политической точки зрения. Они уже давно призывали к чисткам. Орджоникидзе, с другой стороны, утверждал, что эти специалисты были необходимы.
Дебаты о старых специалистах с подозрительным прошлым снова разгорелись после саботажа на сибирских шахтах. Расследование выявило, что Пятаков, помощник Орджоникидзе, широко использовал буржуазных специалистов для саботажа шахт.
В январе 1937 г. прошёл процесс над Пятаковым, Радеком и другими старыми троцкистами; они признались в своей подпольной деятельности. Для Орджоникидзе удар был настолько силён, что он совершил самоубийство.
Конечно, несколько буржуазных авторов заявили свои претензии на то, что обвинения в систематическом саботаже были полностью вымышленными, что это были ложные измышления, единственной целью которых была ликвидация политических оппонентов. Но вот свидетельство американского инженера, который работал с 1928 по 1937 г. в руководстве шахт Урала и Сибири, на многих из которых происходил промышленный саботаж. Свидетельство этого далёкого от политики инженера Джона Литлпейджа интересно со многих точек зрения.
Литлпейдж пишет, что сразу же, как только он прибыл на советские рудники в 1928 г., он осознал, насколько были велики масштабы промышленного саботажа, метода борьбы, предпочитаемого в то время врагами Советского режима:
"Однажды в 1928 г. я отправился на электростанцию Кошбарских золотых рудников. Случайно я положил руку на один из главных подшипников большого дизельного двигателя и почувствовал песок в масле. Я немедленно остановил двигатель, и мы удалили из масляного резервуара примерно 1 литр кварцевого песка, который мог оказаться там только по чьему-то злому умыслу. Несколько подобных случаев произошло также на фабриках в Кошкаре, где мы находили песок внутри такого оборудования как редукторы, которые полностью закрыты, и песок может попасть туда только, если кто-то удалит защитный колпак.
...Почему, спросили меня [в Америке], такой саботаж настолько обычен в Советской России, и так редок в большинстве других стран? Обладают ли русские особой склонностью к порче промышленного оборудования?
Люди, которые задают такие вопросы, очевидно не осознают, что власти в России постоянно боролись и продолжают бороться с целой серией открытых и скрытых гражданских войн. Вначале они боролись против и избавились от аристократии, банкиров и землевладельцев и купцов царского режима, затем они боролись против мелких независимых фермеров и мелких купцов и банд кочевников в Азии.
Конечно, это всё для их собственного блага, говорят коммунисты. Но многие из этих людей не способны встать на такую точку зрения и остаются злостными врагами коммунистов и их идей даже после того, как им снова разрешают работать на государственных предприятиях. Из этих групп вышло значительное число недовольных рабочих, которые настолько ненавидят коммунистов, что с радостью вредят любому предприятию, если им предоставляется такая возможность".
САБОТАЖ НА УРАЛЕ
Во время работы на шахтах Калаты, в Уральском регионе, Литлпейдж столкнулся с умышленным саботажем со стороны инженеров и партийных работников. Для него было ясно, что эти действия были умышленной попыткой ослабить большевистский режим, и что такой откровенный саботаж мог происходить только с одобрения высочайших властей в Уральском регионе. Вот - некоторые выдержки из его книги об этом периоде:
"Сообщалось, что наиболее плохие условия были на медных шахтах в регионе Уральских гор, наиболее многообещающем месторождении. В этом регионе были заняты десятки американских инженеров и сотни американских мастеров. 4-5 американских горных инженеров, а также и инженеры-металлурги были приписаны к каждому из наиболее крупных медных рудников на Урале.
Эти люди были тщательно отобраны; у них были прекрасные рекомендации из Соединённых Штатов. Но за очень малым исключением они были разочарованы полученными в России результатами. Когда Серебровскому поручили контролировать медные, свинцовые, а также и золотые рудники, он захотел выяснить, почему эти привезённые из-за границы эксперты не давали той отдачи, которой от них ожидали; и в январе 1931 г. он послал меня вместе с русским коммунистом-менеджером исследовать условия на Уральских рудниках, и попытаться узнать, в чём же дело и как можно улучшить положение...
Мы обнаружили, прежде всего, что американские инженеры и металлурги не получали совершенно никакой поддержки; даже не было сделано попытки предоставить им компетентных переводчиков... Они тщательно изучили месторождение и написали рекомендации по эксплуатации, которые сразу бы принесли пользу при их применении. Но эти рекомендации или никогда не были переведены на русский язык или же были положены под сукно...
Методы разработки полезных ископаемых были с такой очевидностью неправильны, что студент-первокурсник горного института мог бы указать на большинство их ошибок. Открывались слишком большие для контроля участки, руда удалялась без должного крепежа и засыпки. Несколько из лучших шахт были серьёзно повреждены, и несколько рудных пластов были на грани безвозвратной потери...
Я никогда не забуду ситуацию, которую мы обнаружили на Калате. Здесь в северной части Урала, находилось одно из наиболее важных месторождений меди в России, которое состояло из 6 шахт, флотационного концентратора и плавильни с домнами и отражательными печами. 7 американских горных инженеров первого разряда, получающих очень большое жалование, было приписано к этому месторождению уже некоторое время назад. Любой из них мог бы привести это месторождение в порядок за считаные недели.
Но их рекомендации игнорировались; им не давали никакой работы, они были не в состоянии передать свои идеи русским инженерам из-за незнания языка и отсутствия компетентных переводчиков... Конечно они знали, что было неправильно с технической точки зрения на шахтах и фабриках Калаты и почему продукция составляла только малую долю от той, которую можно было произвести, имея такое количество оборудования и персонала.
Наша комиссия посетила практически все крупные медные шахты на Урале и тщательно их исследовала...
Несмотря на плачевное состояние, которое я только-что описал, в советских газетах практически не было никакой информации насчёт вредителей на Уральских медных шахтах. Это очень любопытное обстоятельство, потому что коммунисты довольно часто приписывали преднамеренному саботажу большую часть неразберихи и беспорядка в промышленности в то время. Но коммунисты на Урале, контролирующие медные шахты, на удивление хранили насчёт этого молчание.
В июле 1931 г., после того как Серебровский изучил отчёт, составленный нашей комиссией, он решил послать меня назад в Калату в качестве главного инженера. Вместе со мной он послал русского коммуниста-менеджера, у которого не было особых знаний по горному делу, но которому были предоставлены большие полномочия, чтобы дать мне зелёный свет...
7 американских инженеров загорелись энтузиазмом, когда увидели: мы действительно обладали необходимыми полномочиями, чтобы прорваться через бюрократическую машину и дать им возможность поработать. Они шли в шахты вместе с рабочими, в духе американской шахтёрской традиции. Дело быстро набирало оборот, и через 5 месяцев производство выросло на 90 %.
Коммунист-менеджер был честным парнем; он работал изо всех сил, стараясь помочь нам, а также изучить производство. Но русские инженеры на этих шахтах, почти все без исключения, были строптивы и препятствовали нам. Они возражали против каждого улучшения, которое мы предлагали. Я этого не ожидал; русские инженеры на золотых рудниках, где я до этого работал, никогда не действовали таким образом.
Однако мне удалось внедрить свои методы на этих шахтах, потому что коммунист-менеджер поддерживал каждую мою рекомендацию. И когда методы заработали, казалось, русские инженеры подчинились и поняли суть дела...
Через 5 месяцев месторождение привели в хорошее состояние. .. Шахты и завод были тщательно реорганизованы. Казалось, что после моего отъезда производство останется на том весьма хорошем уровне, которого мы добились за это время.
Я написал детальные инструкции для будущих операций... Я объяснил их русским инженерам и коммунисту-менеджеру, который уже начал получать определённое представление о горном деле. Последний заверил меня, что мои идеи будут выполняться в точности до буквы.
Весной 1932 г. ... вскоре после моего возвращения в Москву мне сообщили, что медные рудники на Калате были в очень плохом состоянии; производство упало даже ниже, чем до реорганизации в предыдущем году.. Этот отчёт огорошил меня; я не мог понять, как дело могло обернуться так плохо за такое короткое время, когда казалось, всё шло так хорошо до моего отъезда.
КОРОЛЬ УРАЛА
Серебровский попросил меня вернуться на Калату и посмотреть, что можно сделать. Когда я приехал, я увидел угнетающую картину. У американцев закончился двухгодичный контракт, который им не продлили, поэтому они уехали домой. За несколько месяцев до моего приезда коммунист-менеджер был смещён комиссией, присланной из Свердловска, штаб-квартиры коммунистов на Урале. Комиссия написала в своём отчёте, что он был невежественен и неэффективен, хотя в его послужном списке не было ничего доказывающего это, и назначила председателя этой комиссии его преемником - довольно любопытный факт.
Во время моего предыдущего пребывания на этих рудниках мы увеличили производительность домен до 78 метрических тонн на кв. м в день; теперь же производительность упала до прежнего уровня в 40-45 т. Хуже всего, тысячи тонн высококачественной руды были безвозвратно потеряны вследствие использования на двух шахтах метода, против введения которого я особо предупреждал во время моего предыдущего визита...
После того как американских инженеров отослали домой, те самые русские инженеры, которых я предупреждал об опасности применения данного метода, применили его в остальных шахтах, вследствие чего большая часть руды была безвозвратно потеряна...
Я опять принялся за работу, пытаясь вернуть утраченные позиции..
Затем я вдруг обнаружил, что новый менеджер тайно отдаёт команды, прямо противоположные моим.
Я в точности сообщил о том, что я увидел в Калате, Серебровскому...
Через некоторое время над менеджером шахты и инженерами состоялся процесс с обвинением в саботаже. Менеджер получил 10 лет, инженеры меньше...
Мне казалось в то время, что в этом деле замешано больше, чем небольшая группа людей в Калате. Я был уверен, что в политической администрации Уральских гор что-то было неладно. Члены её проявили или преступную небрежность, или явно участвовали в событиях, которые произошли на этих рудниках.
Первый секретарь Коммунистической партии на Урале, человек по фамилии Кабаков, занимавший этот пост с 1922 г., считался настолько влиятельным, что был прозван "Большевистским вице-королём Урала"...
Во время его долгого правления в Уральском регионе, который являлся одним из самых богатых полезными ископаемыми регионом России, ему были предоставлены почти неограниченные средства (в том числе денежные) для эксплуатации этих месторождений, однако это не дало даже малой доли ожидаемого результата.
Комиссия в Калате, члены которой позднее признались, что действовали с вредительскими целями, была напрямую послана из штаб-квартиры Кабакова...
Создавшаяся тогда ситуация прояснились, по крайней мере для меня, после процесса над заговорщиками в январе 1937 г., когда Пятаков и несколько его помощников признались на открытом суде, что они организовывали саботаж шахт, рудников, железной дороги, других промышленных предприятий с начала 1931 г. Через несколько недель после этого процесса первый секретарь Партии на Урале Кабаков, являвшийся ближайшим помощником Пятакова, был арестован по обвинению в том же самом заговоре".
На мнение Литлпейджа насчёт Кабакова стоит обратить внимание, так как Хрущёв в своём печально знаменитом Секретном Докладе 1956 г., отзывался о нём [Кабакове] как о достойном руководителе, "члене партии с 1914 г, жертве репрессий, которые не были основаны ни на чём существенном".
1. L. Martens Another view of Stalin, B., 1996 ("Другой взгляд на Сталина")
2. John D. Littlepage & Demaree Bess In Search of Soviet Gold, L., 1939 ("В поисках Советского золота")