Нобелевка широкого спектра действия
О том, кому стоит дать Нобелевскую премию по физиологии или медицине рассуждают российские ученые
Нобелевская премия по физиологии или медицине далеко не всегда присуждается в точности за медицину или физиологию. При необходимости она вручается и за достижения в области биологии, потому как для биологов в завещании Альфреда Нобеля места не нашлось, а их открытия в конце концов имеют значение и для медицины. О том, кому и за что можно было бы дать Нобелевскую премию по физиологии или медицине рассуждают эволюционный биолог, фармаколог и физик.
Алексей Кондрашов, профессор Института биологических наук и кафедры экологии и эволюционной биологии Мичиганского университета:
Я эволюционный биолог. Настоящие биологи не то что бы не воспринимают нас всерьёз... Они признают, что эволюция очень важна, но для них живые организмы интересны и без всякой эволюции, сами по себе. Поэтому по моей специальности, по-моему, ни одной Нобелевской премии не было, хотя среди эволюционистов были великие учёные - Рональд Фишер, Сьюэл Райт, Джон Холдейн. Формально можно сказать, что Нобелевская премия присуждается не по биологии, а по физиологии и медицине. Но почему-то когда нужно дать Нобелевскую премию за какую-нибудь совершенно абстрактную биологию - например, за открытие структуры молекулы ДНК, - все забывают, что премия была по физиологии и медицине, и дают по биологии. Но эволюционным биологам Нобелевских премий сроду не давали. И если бы я был начальником, то, конечно, я начал бы с Нобелевской премии за открытие популяционной изменчивости.
Есть в генетике такое понятие - «дикий тип». «Дикий» не потому, что он на людей бросается, а потому, что считается нормой. Раньше считалось, что в каждой популяции большая часть - это аллели дикого типа. И редко-редко встречаются мутантные аллели. Первую работу, показывающую, что в популяциях изменчивость на самом деле больше, опубликовали ещё Николай Владимирович и Елена Александровна Тимофеевы-Ресовские в 1925 году. Потом были работы Феодосия Григорьевича Добржанского и Альфреда Стёртеванта в 1938 году. А вот фундаментальных прорывов было два. В 1966 году Ричард Левонтин, Джон Хабби и Хэрри Хэррис показали, что на уровне белков уровень изменчивости в популяции очень высок. Это был шок для популяционной генетики. Никто не ожидал, что изменчивость настолько велика. А потом в 1983 году был проведён анализ изменчивости уже на уровне ДНК. Это Мартин Крейтман секвенировал 11 аллелей алкогольдегидрогеназы мухи-дрозофилы и показал, что между ними есть 44 мелких отличия. Эти отличия называются SNP - single-nucleotide polymorphism, однонуклеотидный полиморфизм.
Далее о претендентах на Нобелевскую премию по физиологии или медицине читайте здесь