Пономарев и Штепа, часть 2
В первые недели пребывания в Славянске у меня "по горло" хватало дел с организацией ополчения, проведением операций по расширению восстания и противостоянию украинским спецслужбам, нацистам и военным, чьи силы вокруг Славянска и остальных взятых под контроль городов непрерывно возрастали.
Поэтому я стремился максимально "уйти" от любых вопросов по "гражданской части", переложив их на местных активистов. Гражданскую власть старался вообще не контролировать, если вопросы не касались организации обороны. Но - по мере того, как кольцо осады сжималось (со всеми вытекающими последствиями) - вмешиваться приходилось все чаще и чаще. В том числе потому, что мои ожидания, что в Донецке будет организована дееспособная народная власть ,которая сможет наладить "вертикаль" и контролировать местные органы власти (в том числе в Славянске) - не сбылись. Донецк занимался "черт знает чем" (в основном - интригами внутри здания "ОГА" и "дележом доставшихся активов") и не мог до самого начала июля установить полноценную собственную власть даже в столице провозглашенной ДНР. В такой ситуации местные "народные органы власти" тоже пошли "кто в лес, кто по дрова". Да еще накладывались "официальные заявления" Бородая и т.п. о том, что "Донецк стремится к федерализации украины" (то есть Киев все равно оставался для властей ДНР "легитимным центром государства").
На пример, тот-же самый Пономарев в один прекрасный день (не помню точно - когда) "огорошил меня на голубом глазу", что "обратился в Киев за разрешением создать "Народную Милицию" в рамках закона о "Территориальной обороне" и что получил положительный ответ и "назначен начальником этой народной милиции". Я даже не знал ,что ему ответить, а он явно от меня какого-то ответа ждал... В результате я просто "принял к сведению" данное сообщение, справедливо полагая, что раз все вооруженные подразделения находятся под моим реальным командованием - то "народный мэр" может представляться кем и чем ему угодно - роли это никакой не играет.
К тому времени, однако, непрерывно росшее раздражение в отношении Пономарева у меня уже почти достигло критической точки. Пользуясь тем ,что я сам отнюдь не стремился к публичности и регулярному общению с журналистами (а до 26 апреля вообще был "анонимом"), "Славик" развернулся во всю ширь своей жульнической натуры.
Он регулярно давал "пресс-конференции", на которых (предварительно обкурившись "травкой") рассказывал совершенно невероятные данные о "десятках уничтоженных нацистов", постоянно "сбивал" все новые самолеты и вертолеты, "сжигал танки и бронемашины"... И делал это едва не ежедневно. Но все это я был еще готов терпеть. Пока не стали поступать надежные сведения о том, что в рамках этой самой "народной милиции" Пономарев создал собственное вооруженное подразделение (численностью около 30 человек), подчиняющееся только ему и (без какого-либо согласования со мной) "обложившее налогами" таксистов, рынки и т.д. в Славянске и окрестностях.
Вот этого я потерпеть уже не мог никак. По моему приказу, комендантский взвод под командованием "Балу" одномоментно занял здание городской администрации, разоружил охрану Пономарева, передав все оружие на склад РАВ гарнизона.
Но и тогда Пономарев оставался исполняющим обязанности мэра - заменить его мне было некем. Вплоть до момента, когда обнаглевший Славик вновь не скупил где-то оружия, заново не вооружил свою охрану и не приступил к прямой уголовщине.
Дело было так: начиная с конца мая в Славянске внутренний порядок поддерживался сразу тремя структурами, замкнутыми на штаб гарнизона (т.е. на меня). Во-первых ,на стационарных блок-постах внутри города несло службу добровольное местное ополчение, вооруженное "чем попало" и состоявшее из людей, поддерживавших народную власть, но по каким-то причинам не готовых встать в строй боевых подразделений, несших службу везде, "куда отправят". Во-вторых, внутри города патрулировал комендантский взвод, совместно с которым несла службу местная государственная милиция (по согласованию с ее руководством), которой были даны ограниченные полномочия по поддержанию порядка в охране от криминала. Как правило, в составе ночных патрулей было задействовано два вооруженных (автоматы или карабины СКС) ополченца, и 1-2 сотрудника милиции, один из которых был вооружен пистолетом. Ночью такие патрули распределялись по районам.
Не помню точно дату (в июне), когда ранним утром мне доложили о нападении группы мародеров на частное домовладение, в ходе которого была тяжело ранена пулей в ногу немолодая женщина-домработница. Прибывший на место патруль сумел задержать бандитов и они... оказались из охраны Пономарева. В рамках разбирательства выяснилось, что Пономарев организовал ночные ограбления богатых домовладений поголовно сбежавших из Славянска цыганских криминальных деятелей. Но в ту ночь, идя на очередное "дело", бандиты просто "зашли не туда", забравшись в дом также бежавшей, но русской состоятельной семьи.
Пономарев был немедленно арестован по моему приказу и посажен в отдельной комнате в штабе (здание городского отделения СБУ). Прекрасно помню,- он молча плакал крупными слезами каждый раз, когда - проходя через двор - я встречал его, гуляющего положенное время под конвоем. Сначала хотел созвать трибунал... Но откуда мне только не начали звонить на тему: "не надо трогать Пономарева, он - медийная личность, это повредит престижу, и т.п.". Из Донецка Бородай названивал.. да и не только он... "Ласковый и говорливый Славик" многим, оказывается, сумел понравиться. Возможно, он с кем-нибудь даже и "делился".
Так и просидел Пономарев под арестом до нашей эвакуации, а при выходе из окружения я приказал взять его с собой. Тем более, что сын его продолжал руководить составленным из гражданских инженерно-строительным взводом вплоть до конца осады. В Донецке Слава куда-то делся, а у меня не было ни времени, ни желания контролировать еще и его местонахождение.
А вот что касается Штепы - то она так и сидела в своем кабинете вплоть до "освобождения" Славянска украми. О ней вспоминал предметно всего один раз: когда компанию Штепе составила посаженная туда-же за "подозрительный интерес" к военным делам и употребление "горячительных напитков" (в нарушение категорического приказа) Оксана Шкода.
Видимо, сговорившись, дамы "объявили голодовку", требуя своего освобождения. О чем мне доложил "Балу".
В ответ я приказал передать (близко к тексту) дамам ,что: "Если они будут так любезны, что помрут сами - то я нисколько не расстроюсь". "Голодовка" была прекращена тем-же днем, суток не прошло... При отходе из Славянска я приказал этих с собой не брать, но дверь кабинета им не запирать - пусть что хотят, то и делают. Оксану Шкоду потом пару раз встречал в Москве - в 2014-2015 годах. Всё.
Поэтому я стремился максимально "уйти" от любых вопросов по "гражданской части", переложив их на местных активистов. Гражданскую власть старался вообще не контролировать, если вопросы не касались организации обороны. Но - по мере того, как кольцо осады сжималось (со всеми вытекающими последствиями) - вмешиваться приходилось все чаще и чаще. В том числе потому, что мои ожидания, что в Донецке будет организована дееспособная народная власть ,которая сможет наладить "вертикаль" и контролировать местные органы власти (в том числе в Славянске) - не сбылись. Донецк занимался "черт знает чем" (в основном - интригами внутри здания "ОГА" и "дележом доставшихся активов") и не мог до самого начала июля установить полноценную собственную власть даже в столице провозглашенной ДНР. В такой ситуации местные "народные органы власти" тоже пошли "кто в лес, кто по дрова". Да еще накладывались "официальные заявления" Бородая и т.п. о том, что "Донецк стремится к федерализации украины" (то есть Киев все равно оставался для властей ДНР "легитимным центром государства").
На пример, тот-же самый Пономарев в один прекрасный день (не помню точно - когда) "огорошил меня на голубом глазу", что "обратился в Киев за разрешением создать "Народную Милицию" в рамках закона о "Территориальной обороне" и что получил положительный ответ и "назначен начальником этой народной милиции". Я даже не знал ,что ему ответить, а он явно от меня какого-то ответа ждал... В результате я просто "принял к сведению" данное сообщение, справедливо полагая, что раз все вооруженные подразделения находятся под моим реальным командованием - то "народный мэр" может представляться кем и чем ему угодно - роли это никакой не играет.
К тому времени, однако, непрерывно росшее раздражение в отношении Пономарева у меня уже почти достигло критической точки. Пользуясь тем ,что я сам отнюдь не стремился к публичности и регулярному общению с журналистами (а до 26 апреля вообще был "анонимом"), "Славик" развернулся во всю ширь своей жульнической натуры.
Он регулярно давал "пресс-конференции", на которых (предварительно обкурившись "травкой") рассказывал совершенно невероятные данные о "десятках уничтоженных нацистов", постоянно "сбивал" все новые самолеты и вертолеты, "сжигал танки и бронемашины"... И делал это едва не ежедневно. Но все это я был еще готов терпеть. Пока не стали поступать надежные сведения о том, что в рамках этой самой "народной милиции" Пономарев создал собственное вооруженное подразделение (численностью около 30 человек), подчиняющееся только ему и (без какого-либо согласования со мной) "обложившее налогами" таксистов, рынки и т.д. в Славянске и окрестностях.
Вот этого я потерпеть уже не мог никак. По моему приказу, комендантский взвод под командованием "Балу" одномоментно занял здание городской администрации, разоружил охрану Пономарева, передав все оружие на склад РАВ гарнизона.
Но и тогда Пономарев оставался исполняющим обязанности мэра - заменить его мне было некем. Вплоть до момента, когда обнаглевший Славик вновь не скупил где-то оружия, заново не вооружил свою охрану и не приступил к прямой уголовщине.
Дело было так: начиная с конца мая в Славянске внутренний порядок поддерживался сразу тремя структурами, замкнутыми на штаб гарнизона (т.е. на меня). Во-первых ,на стационарных блок-постах внутри города несло службу добровольное местное ополчение, вооруженное "чем попало" и состоявшее из людей, поддерживавших народную власть, но по каким-то причинам не готовых встать в строй боевых подразделений, несших службу везде, "куда отправят". Во-вторых, внутри города патрулировал комендантский взвод, совместно с которым несла службу местная государственная милиция (по согласованию с ее руководством), которой были даны ограниченные полномочия по поддержанию порядка в охране от криминала. Как правило, в составе ночных патрулей было задействовано два вооруженных (автоматы или карабины СКС) ополченца, и 1-2 сотрудника милиции, один из которых был вооружен пистолетом. Ночью такие патрули распределялись по районам.
Не помню точно дату (в июне), когда ранним утром мне доложили о нападении группы мародеров на частное домовладение, в ходе которого была тяжело ранена пулей в ногу немолодая женщина-домработница. Прибывший на место патруль сумел задержать бандитов и они... оказались из охраны Пономарева. В рамках разбирательства выяснилось, что Пономарев организовал ночные ограбления богатых домовладений поголовно сбежавших из Славянска цыганских криминальных деятелей. Но в ту ночь, идя на очередное "дело", бандиты просто "зашли не туда", забравшись в дом также бежавшей, но русской состоятельной семьи.
Пономарев был немедленно арестован по моему приказу и посажен в отдельной комнате в штабе (здание городского отделения СБУ). Прекрасно помню,- он молча плакал крупными слезами каждый раз, когда - проходя через двор - я встречал его, гуляющего положенное время под конвоем. Сначала хотел созвать трибунал... Но откуда мне только не начали звонить на тему: "не надо трогать Пономарева, он - медийная личность, это повредит престижу, и т.п.". Из Донецка Бородай названивал.. да и не только он... "Ласковый и говорливый Славик" многим, оказывается, сумел понравиться. Возможно, он с кем-нибудь даже и "делился".
Так и просидел Пономарев под арестом до нашей эвакуации, а при выходе из окружения я приказал взять его с собой. Тем более, что сын его продолжал руководить составленным из гражданских инженерно-строительным взводом вплоть до конца осады. В Донецке Слава куда-то делся, а у меня не было ни времени, ни желания контролировать еще и его местонахождение.
А вот что касается Штепы - то она так и сидела в своем кабинете вплоть до "освобождения" Славянска украми. О ней вспоминал предметно всего один раз: когда компанию Штепе составила посаженная туда-же за "подозрительный интерес" к военным делам и употребление "горячительных напитков" (в нарушение категорического приказа) Оксана Шкода.
Видимо, сговорившись, дамы "объявили голодовку", требуя своего освобождения. О чем мне доложил "Балу".
В ответ я приказал передать (близко к тексту) дамам ,что: "Если они будут так любезны, что помрут сами - то я нисколько не расстроюсь". "Голодовка" была прекращена тем-же днем, суток не прошло... При отходе из Славянска я приказал этих с собой не брать, но дверь кабинета им не запирать - пусть что хотят, то и делают. Оксану Шкоду потом пару раз встречал в Москве - в 2014-2015 годах. Всё.