КОЛЬЦО САЛАДИНА, Ч.4 ПОСЛЕДНЕЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ, 35
Татка дала вполне дельный и вполне ожидаемый совет: у тебя полно работы перед выступлением, углубись в это и думай только об этом.
«И о том, что я не одна», - добавила я ещё про себя.
Собственно, я и сама этот способ знала, но мне было важно услышать это от кого-то ещё - чтобы почувствовать покрепче почву под ногами.
И я почувствовала почву, тщательно разобрала стол и повытаскивала своё добро: записи, распечатки, рукопись, два блокнота - новый и старый - иакое-то время смотрела на это с чувством умилительной гордости - вон сколько наработала. И что я, без князя не обойдусь? Мы, что ли, не обойдёмся без него? Да прекрасно обойдёмся!
В принципе, многое было замечательным. Моё новое чудесное положение. Маленькое временное затишье между двумя праздниками. Ильич, как всегда в последнее время - на баррикадах. На кафедре тишина. И лично у меня есть три дня - сегодня, завтра, послезавтра. Чтобы за эти три дня уйти так далеко, насколько получится.
Я верила: получится. Придёт Юра со своей сногсшибательной новостью, мы её увлечённо обсудим. Она, конечно, по-другому будет звучать теперь, эта новость. Мне вообще теперь предстоит переживать все новости по-другому, одной, самой. Не рваться каждую минуту мыслями туда, где Он.
Ну, и научусь, подумаешь. Там, где он - теперь ничего нет. А на сколько это продлится - думать нельзя. Забыто - и всё. Только бы соку томатного. Хотя бы один стакан. А лучше банку. А лучше - ящик банок.
Татка-авантюристка предложила совершать томатные вылазки. Каждый день - куда-нибудь в новую сторону. В новые неведомые магазины и точки общепита. Конечно, я понимала, что она старается меня всеми силами хоть как-то отвлечь, но томатная идея была замечательная, и я её поддержала всей душой.
Много, в общем, было интересов на свете.
Я взяла из своих рабочих материалов лист с названием «Белка» и вписала на новой строчке крупно:
ДЕВУШКА С ФОТОГРАФИИ - НИНА?
Именно так, со знаком вопроса. Потому что все следовало по правилам перепроверять.
По факту же это был финал. Блестящий финал целой ветки поисков. Самая потрясающая удача за всё время.
У меня даже сердце дрогнула, когда Юра произнёс это имя. Это была важнейшая информация. Теперь всё складывалось и становилось просто: адрес известен, известно имя девушки с косами, известно имя её матери - Татьяна Денисова. Оба имени волшебно сложились в одно: в Крыму Белка-Нинель была Ниной, а здесь, в родном дворе, её звали детским именем Нелечка. Всё сходилось замечательно. Надо просто сходить в школу за последними уточнениями. И не нужны никакие военкоматы.
Татка словно услышала мои мысли:
- А мы с тобой с школу сходим, - убаюкивающим тоном народной сказительница пропела она. - Зайдём ещё разик в этот дом, расскажешь, как ты там заблудилась, хочу заблудиться тоже.
Конечно, она меня жалела. Конечно, успокаивала. Я понимала это. Но мне всё равно было от этого легче. И даже как-то счастливее.
В школу мы примчались, конечно, поздно, уже по дороге предполагая, что наша затея провалится и мы застанем только уборщиц. Но оказалось, в пылу азарта мы обе забыли о таких прекрасных явлениях, как вторая смена и продлёнка. Школа всё ещё жила своей бурной, даже буйной жизнью, в коридорах кипело, а в вестибюле нас едва не сбили с ног два мелкоклассника, вцепившихся друг в друг друга, словно два кота.
Вместе со школьными запахами - мела, краски, старых и новых книг, натёртого паркета - вместе со школьными звуками перемены - гомоном, гвалтом, оживлённым щебетаньем - на меня хлынула ностальгия. Захотелось белый фартучек с оборочками, кружевные воротнички, полуметровые банты в волосы, белые гольфы, хорошенький пенальчик с тонко очиненными карандашами… Вдобавок, не успели мы осмотреться - грянул звонок, вся коридорная орава с воплями покатилась по классам - и мне немедленно захотелось сесть за парту, смирно, сложить руки, чинно поставить ноги в новых туфельках на перекладину парты, сделать внимательное лицо, но в то же время толкануть как следует локтем соседа, чтобы не воображал… Например, князя… Интересно, мы бы дрались с ним на уроках, если бы сидели вместе? Лягались под партой? Наверняка. Подрались же мы с ним в подъезде. Надо будет спросить, сидел ли он за партой с девочками и как ему это нравилось? Наверное, да, ему же всегда нравились какие-то девочки…
Фу! - одёрнула я себя, - куда понеслась, стоп, машина! Нет там ничего, марш обратно! Мы тут вообще по делу. Вот и иди по делу. Где тут кабинет директора?
В кабинете нас встретила моложавая женщина, утомлённая, но доброжелательная. С профессиональным интересом выслушала наши объяснения и просьбы, посмотрела наши с Таткой корочки, понимающе покивала, встала и повела по коридорам в школьный музей.
Музеем был обычный школьный класс, только парты стояли по периметру - именно, как витрины в музее. В нашей школе тоже был такой кабинет с историей, но назывался «Музей боевой славы». Я с любопытством оглядывала стенды и фотовитрины, а директриса вынула из шкафов несколько объёмистых папок и положила на свободный столик.
- Здесь весь архив выпускников довоенного и военного времени. С ним работали наши красные следопыты. Все, что смогли собрать, находится здесь. Но поиск ещё ведётся. Хороший руководитель бы нам нужен, - пожаловалась она. - Молодой, энергичный. У нас практику проходила студентка из вашего института, она всех ребят увлекла, они с ней столько сделали! А вот теперь мы без руководителя кружка остались. Приходите к нам, - предложила она с улыбкой. - У нас ребята хорошие. Первые места на исторических олимпиадах.
- А вот погонят нас с работы, - жизнерадостно сказала Татка, - и придём к вам.
- Ой, не дай бог, - всерьёз встревожилась директриса. - Нам конечно, люди нужны, но не такой ценой. Времена тяжёлые, все за работу обеими руками держатся. И вы уж держитесь. В общем, - она широко обвела рукой наши папки и столы, - можете здесь работать, но, девочки, - тон у неё стал просительным, - до семи часов максимум. Меня тоже дети дома ждут.
- Нам даже много, - уверила Татка. - Мы вдвоём всё быстро просмотрим, не задержим. Это года выпусков? - указала она на даты на крышках папок.
- Да, это года выпусков, а внутри то, что осталось от личных дел с сохранившимися фотографиями. И результаты поисков наших ребят. Ну - удачи. Всё на место положите, ключ занесёте.
Директриса откланялась. Мы посмотрели друг на друга: работа вдвоём у нас давно уже была отточена и привычна.
- Если Белка в сорок первом году закончила первый курс вуза, значит, школу она закончила в сороковом, - сказала я.
- Именно так. Вот и бери сороковой, - Татка подвинула мне папку. - Я возьму на всякий случай тридцать девятый.
Я развязала зелёные тесёмочки, раскрыла папку - и острый, знакомый холодок взмыл в груди. Я всегда его чувствовала, когда касалась старых документов - записей, дневников, писем... Особенно, когда предстояло работать с документами военного времени.
Что война - это далеко, так казалось только в детстве. Стоило мне немного повзрослеть - и ощущение резко изменилось. Словно я вошла в коридор времени. Война вдруг стала близкой. Она была рядом. Что-то такое случалось - и я оказывалась там, внутри этого времени. Я становилась его частью, чувствовала его беду, боль и страх и одновременно - суровую, мужественную сосредоточенность и непреклонное единство. И ещё что-то важное. Ответственность. Служение. Долг. Подвиг… И всё это помогало мне в трудные минуты. И углублялась в эти бумаги, словно что-то ища. Может быть - себя? Я чувствовала, как нити, связывающие меня с этой моей жизнью слабли, и становилось ясно, что всё, что сейчас, все эти настоящие печали вовсе не так важны. Я понимала, что есть что-то, пусть и далёкое, но глубокое и значительное, что удерживает человека от падения духом…
Старые серые пожелтевшие корочки лежали внутри папки - может, даже довоенные - аккуратно сложенные в алфавитном порядке. Я положила на стопку руку, словно папка могла передать мне биение живых сердец.
Потом медленно начала перекладывать их справа налево. Личное дело №1, Аверьянов Борис... Личное дело №2, Абрамцева Тамара... Личное дело №3, Артуй Николай… Личное дело № 4 Баулина Валентина…
- Ты глянь, какая фотография! - живо повернулась ко мне Татка. - Второй класс, тысяча девятьсот тридцать восьмой-тридцать девятый учебный год.
Я взяла фото. Учительница стояла у стены, глаза ребятишек были устремлены в объектив. Стены класса были дощатыми, судя по всему некрашеными. На стенах висели рукописные плакаты.
- Деревянное здание, сельская школа? - удивилась я. - А почему это фото здесь?
- Ну, может, кто-то из учеников сначала учился в деревенской школе, - предположила Татка. - Или на окраине Москвы. А потом сюда перешёл.
- А может, на месте этой школы стояла когда-то деревянная? - предположила я. - Потом отстроили.
- Может, - кивнула Татка. - Вообще, вот тот дом в Трубниковском, который нам делает столько хлопот, и был раньше школой. Церковноприходской.
- Ладно, мы потом всё выясним, - я отдала фото. - Нам сейчас важно успеть найти Белку. Или хотя бы следы её.
Я вернулась к своей папке. Баулина Валентина… что-то знакомое. Стоп. Кажется, это имя упоминала та женщина из пятиэтажки…
Я молниеносно достала из сумки блокнот, пролистала - да, вот он, этот список: Наташа, Валя Роговченко, Нелечка, Валя Баулина, Рубик, Володя, Толя Лезжов… Валя Баулина - она с этого двора! Я ещё собиралась тогда разыскивать всех людей из этого списочка…
У меня перехватило дыхание. Я села поудобнее, глубоко вздохнула. Осторожно, боясь ошибиться, открыла корочку личного дела. Адрес: Трубниковский переулок, стр.1. Это пятиэтажка! Это оно! Совсем уже рядом. Неужели получится? Или опять мимо? Но Нелечка, Нелечка… У меня было чёткое ощущение, что разгадка близко…
Личное дело №6, Барский Олег. Личное дело № 7, Барская Евгения. Неужели близнецы? Интересно… Личное дело №8. Бельч…
Вся поверхность стола вдруг качнулась перед глазами, я ухватилась за столешницу. Бельченко… Нинель… Бельченко Нинель! Вот оно…
- Эй-эй, ты что! - услышала я словно сквозь ватное одеяло. А мне хотелось только одного - спуститься на пол и лечь там, на полу, закрыв глаза. На полу хорошо, не надо голову подпирать руками. Я подпёрла голову, но так всё равно было неудобно, и я всё-таки сползла на пол и положила голову на стул. В голове кружило. Татка трясла меня, растирала шею, кисти рук, металась по кабинету в поисках воды - воды, конечно, не было, и она куда-то помчалась и примчалась очень быстро с железной кружкой, полной воды. Я благодарно выхлебала воду, а Татка мне ещё и волосы на макушке намочила. И только после этого она сунулась в мои бумаги.
- Есть! - воскликнула она ликующе над моей головой. - Ура! Ура! Мы нашли её! Ты нашла её! Ура! Слушай, ну, это победа! Вот это победа!
Она пустилась было прыгать по кабинету, но тут же кинулась опять к столу.
- А ну-ка, ну-ка, - забормотала она, быстро перебирая личные дела за уголок, - сейчас мы проверим… Сейчас мы всё сложим… так… Опа! Вот оно! - торжествующе воскликнула она. - Вот оно! Всё сошлось, вот же она, господи… Личное дело № 18., - затараторила она. - Огарёва Наталья! Ура! Слушай, ну это победа! Ты меня слышишь? Да очнись же, это просто реванш! Мы нашли их обеих, вставай давай, хватит там ползать…
Я с трудом подняла голову, взгромоздилась на свой стул, чувствуя не то слабость, не то просто блаженное расслабление. Было такое чувство, что я одолела мучительный перевал и теперь всё - только лёгкий спуск. Татка ликовала, не скрывая чувств.
- А ну-ка, тут что? - она с предвкушением распахнула личное дело, подхватила из него пожелтевшую газетную вырезку. - А вот и оно! - через секунду воскликнула она с торжеством. - Ты только посмотри, ты послушай! «Жители колхоза «Красная заря» благодарят агитаторов из Москвы, московских школьниц Нину Бельченко и Наташу Огарёву за грамотно проведённую просветительскую работу на селе». Ур-ра!.. Вероничка, ур-ра!
Я блаженно прикрыла глаза. Всё сошлось. Всё нашлось и сошлось. Всё подтвердилось, какое счастье…
- Личные дела нам, конечно, не дадут, но я сейчас быстренько всё перепишу в твой блокнот, а ы ты пока открой окно и подыши. А то я тебя до родных пенат не довезу.
Идея была хорошая, я доползла до окна, открыла створку и высунулась голову в свежий весенний вечер. Окно выходило на школьный стадион, там собралась молодёжь, слышались гулкие удары по мячу.
Жизнь кипела... И как всё было просто.... А мы столько ходили мимо, охотились за другими людьми, шли по ложным следам. Три месяца поисков, запросов, расспросов.
- Огарёва Наталья погибла весной сорок третьего года, - сказала от стола Татка. - Ушла на фронт в июле сорок первого.
- А… Белка? - Дрогнув голосом спросила я,
- Пропала без вести в августе сорок первого года, - прочитала Татка тихо. - Поиски результатов не дали.
- Ещё что-то есть? - помолчав, спросила я.
- Мать, Бельченко Татьяна Ивановна, инженер, эвакуирована с заводом на Урал, вернулась из эвакуации в тысяча девятьсот сорок седьмом году, умерла в семьдесят втором. Отец, подполковник Бельченко Владимир Игнатьевич, погиб в декабре тысяча девятьсот сорок третьего года Всё. Закрывай окно, пошли ключи сдавать. Я всё записала.
- Она была Владимировна, - я аккуратно закрыла окно, повернулась, невидяще глядя перед собой. - Татка, слышишь? Ты поняла? Она была Владимировна. Как и я…
продолжение следует