Варвара и подруга-подельница.
Хорошо, когда подруга не только подруга, но и подельница. Вот, с подругой можно запросто обсудить мужиков, работу, погоду. Но, подруга, вряд ли с тобой пойдет на поиски сокровищ и разграбление домов. А подруга-подельница пойдет запросто.
- Главное не ставить себе ограничений! - Панама серьезно посмотрела на меня и стала выламывать доску, от крест-на-крест заколоченного окна. - Ты же понимаешь!
- Понимаю. И тоже слегка мандражирую. - Согласилась я, и отодрала другую доску.
Месяц мы морально готовились и уничтожали свои внутренние ограничения. Одно дело решить пойти на дело, а другое дело стоять перед чужим домом, да, брошенным и разоренным, с гвоздодером, молотком и стамеской. Но, сами понимаете - охота пуще неволи. Так хочется заполучить старинные наличники, что внутренние ограничения потерпели полный крах.
И вот мы, с почти уничтоженными ограничениями, и с остервенением отдираем доски. На нас сыплется труха, пыль, мелкие веточки и прочий мусор. Внутри все мелко трясется от ожидания того, что сейчас вылезут бомжи и обматерят наглых теток, покусившихся на их территорию, или оперативные бабульки заметят нас с остановки и примутся спасать культурное наследие нашего города. Но через полчаса мы успокаиваемся и начинаем с азартом отдирать деревяшки. Деревяшки приколочены на совесть - кованными вручную гвоздями, четырехгранными, длиной с ладошку. Мы кряхтим, но отдираем три наличника. С сожалением рассматриваем еще три оставшихся, и двери - но их уже не восстановить, бомжи грелись сжигая всю эту красоту. Вверху, под самой крышей беззаботным кружевом соблазняют меня подзоры. Они, конечно, подгорели с одной стороны, а с другой вполне себе замечательные. Метра два этой деревянной ажурности еще можно спасти.
- Не трожь ты их… - Панама с вожделением рассматривает подзоры, задрав голову, - не снять ведь!
- Не, я сейчас залезу в дом и попробую на второй этаж залезть!
В доме все черно от копоти, лесенки на второй этаж угрожающе скрипят, еще чуть-чуть и развалятся прямо подо мной на угольки. Пробираясь через поваленные шкафики, тумбочки и почти сгоревшие матрасы и диваны добираюсь до окна. Я уже вся перемазалась, пот стекает из-под шапки, промывая чистые дорожки в саже на моем лице. Охота - пуще не воли… как то раньше я не понимала настолько хорошо эту пословицу. Как же мне охота заполучить эти кружева!
- Я залезла! - победно ору я Панаме со второго этажа.
- Без фанатизма, подруга!
Я пытаюсь дотянуться до кружев, встаю на цыпочки и вытягиваю все свои стосемьдесятвосемь сантиметров в жадном желании - заполучить, заполучить эту красоту! Но, только скребу ногтями, не могу даже ухватиться за них.
- Слазь немедля! - требует Панама. - Тут лестница за домом нашлась.
Только лестница меня уговаривает отпустить вожделенный подзор. Но лестница, сколоченная из трухлявых деревяшек, выглядит крайне ненадежно. Но, собрав все силы, мы выдираем ее из сухой травы и прислоняем к дому. Честно говоря, я немного боюсь высоты, но показать это, когда на кону стоит такая красота! Нет! И я на трясущихся ногах ползу по лестнице. Как и положено, одна ступеньку предательски хрустнула и сломалась. Но я не сдамся. Схватившись рукой за подоконник второго этажа, я очень осторожно вздыхаю, и лестница также осторожно начинает заваливаться вбок.
- Слазь сейчас же! - волнуется в нижу Панама.
- А как же подзоры? - жалобно ною я, но спускаюсь. - О боже, как страшно! - признаюсь я уже на земле.
- Грузим в машину. - командует Панама, что бы отвлечь меня от дурных мыслей.
Я нехотя подчиняюсь. Пока грузим разобранные на составные наличники, усаживаемся в машину и хихикаем друг над дружкой по поводу красоты неимоверной, жадность отпускает.
- Ты ведь еще про дом говорила?
- Легко! Теперь нет ограничений, можем грабить дома с удовольствием!
- Едем!
Разграбили следующий дом, сняв еще три наличника куда быстрее, чем первые. Это, оказывается - весело! Проехались по кварталу старых домиков, поплутали по узеньким улочкам, жадно всматриваясь в наличники и двери. Но, жадничать вредно. Больше нам домов для разграбления не попалось.
- А выгружать то куда? - всполошилась Панама.
- К папе. Он сейчас на даче, а когда вернется, будет поздно уже возмущаться.
- И ты ему не скажешь?
- Нет. Хочу услышать его реакцию.
Реакция, последовала, через два дня.
- Я не понял, - не поздоровался папа, а сразу перешел к реакции, - что за дрова у меня на балконе?
- Знаешь, там еще были такие подзоры, такое кружево, как я их хочу! - Тут, главное не дать вставить слово и включить как можно больше эмоций. - У тебя ведь есть лестница до второго этажа?
- Главное не ставить себе ограничений! - Панама серьезно посмотрела на меня и стала выламывать доску, от крест-на-крест заколоченного окна. - Ты же понимаешь!
- Понимаю. И тоже слегка мандражирую. - Согласилась я, и отодрала другую доску.
Месяц мы морально готовились и уничтожали свои внутренние ограничения. Одно дело решить пойти на дело, а другое дело стоять перед чужим домом, да, брошенным и разоренным, с гвоздодером, молотком и стамеской. Но, сами понимаете - охота пуще неволи. Так хочется заполучить старинные наличники, что внутренние ограничения потерпели полный крах.
И вот мы, с почти уничтоженными ограничениями, и с остервенением отдираем доски. На нас сыплется труха, пыль, мелкие веточки и прочий мусор. Внутри все мелко трясется от ожидания того, что сейчас вылезут бомжи и обматерят наглых теток, покусившихся на их территорию, или оперативные бабульки заметят нас с остановки и примутся спасать культурное наследие нашего города. Но через полчаса мы успокаиваемся и начинаем с азартом отдирать деревяшки. Деревяшки приколочены на совесть - кованными вручную гвоздями, четырехгранными, длиной с ладошку. Мы кряхтим, но отдираем три наличника. С сожалением рассматриваем еще три оставшихся, и двери - но их уже не восстановить, бомжи грелись сжигая всю эту красоту. Вверху, под самой крышей беззаботным кружевом соблазняют меня подзоры. Они, конечно, подгорели с одной стороны, а с другой вполне себе замечательные. Метра два этой деревянной ажурности еще можно спасти.
- Не трожь ты их… - Панама с вожделением рассматривает подзоры, задрав голову, - не снять ведь!
- Не, я сейчас залезу в дом и попробую на второй этаж залезть!
В доме все черно от копоти, лесенки на второй этаж угрожающе скрипят, еще чуть-чуть и развалятся прямо подо мной на угольки. Пробираясь через поваленные шкафики, тумбочки и почти сгоревшие матрасы и диваны добираюсь до окна. Я уже вся перемазалась, пот стекает из-под шапки, промывая чистые дорожки в саже на моем лице. Охота - пуще не воли… как то раньше я не понимала настолько хорошо эту пословицу. Как же мне охота заполучить эти кружева!
- Я залезла! - победно ору я Панаме со второго этажа.
- Без фанатизма, подруга!
Я пытаюсь дотянуться до кружев, встаю на цыпочки и вытягиваю все свои стосемьдесятвосемь сантиметров в жадном желании - заполучить, заполучить эту красоту! Но, только скребу ногтями, не могу даже ухватиться за них.
- Слазь немедля! - требует Панама. - Тут лестница за домом нашлась.
Только лестница меня уговаривает отпустить вожделенный подзор. Но лестница, сколоченная из трухлявых деревяшек, выглядит крайне ненадежно. Но, собрав все силы, мы выдираем ее из сухой травы и прислоняем к дому. Честно говоря, я немного боюсь высоты, но показать это, когда на кону стоит такая красота! Нет! И я на трясущихся ногах ползу по лестнице. Как и положено, одна ступеньку предательски хрустнула и сломалась. Но я не сдамся. Схватившись рукой за подоконник второго этажа, я очень осторожно вздыхаю, и лестница также осторожно начинает заваливаться вбок.
- Слазь сейчас же! - волнуется в нижу Панама.
- А как же подзоры? - жалобно ною я, но спускаюсь. - О боже, как страшно! - признаюсь я уже на земле.
- Грузим в машину. - командует Панама, что бы отвлечь меня от дурных мыслей.
Я нехотя подчиняюсь. Пока грузим разобранные на составные наличники, усаживаемся в машину и хихикаем друг над дружкой по поводу красоты неимоверной, жадность отпускает.
- Ты ведь еще про дом говорила?
- Легко! Теперь нет ограничений, можем грабить дома с удовольствием!
- Едем!
Разграбили следующий дом, сняв еще три наличника куда быстрее, чем первые. Это, оказывается - весело! Проехались по кварталу старых домиков, поплутали по узеньким улочкам, жадно всматриваясь в наличники и двери. Но, жадничать вредно. Больше нам домов для разграбления не попалось.
- А выгружать то куда? - всполошилась Панама.
- К папе. Он сейчас на даче, а когда вернется, будет поздно уже возмущаться.
- И ты ему не скажешь?
- Нет. Хочу услышать его реакцию.
Реакция, последовала, через два дня.
- Я не понял, - не поздоровался папа, а сразу перешел к реакции, - что за дрова у меня на балконе?
- Знаешь, там еще были такие подзоры, такое кружево, как я их хочу! - Тут, главное не дать вставить слово и включить как можно больше эмоций. - У тебя ведь есть лестница до второго этажа?