О великом голоде 1930-х в СССР.
(Добавление к http://city-guerrillero.narod.ru/EW3030.htm#4.)
Голод 1930-х в Советской России, по-видимому, прибрал в пора-
жённых им группах населения довольно значительную часть "генети-
ческого мусора", дураков и прочих менее жизнеспособных, так что
нация вышла из него только усилившейся физически. Вообще, отсече-
ние худшего уменьшает целое, но может повысить его качество,
потому что на качество влияет не только масса задействованного
материала. Как говорил Владимир Ильич Ленин, лучше меньше, да
лучше.
Далее, если слабые всё равно вымрут в условиях трудностей, то
почему бы не уничтожить их сразу -- не дожидаясь, пока эти всё-
равно-вымирающие израсходуют на себя часть дефицитного ресурса?
Причём, чтобы органическое вещество зря не пропадало, надо пус-
кать его, может быть, на еду. Единственное веское возражение про-
тив такого подхода -- это то, что, если организацией превентивно-
го уничтожения и последующего употребления будет заниматься госу-
дарственный аппарат типа обычного современного, то есть, время от
времени доводящий общество до больших кризисов, он будет уничто-
жать людей не более качественно, чем до того управлял ими, усу-
губляя социальные проблемы. Поэтому можно быть уверенными, что
уничтожат в значительной части не тех, кого надо; не там, где
надо; не тогда, когда надо; не так, как надо. Некоторые моральные
запреты полезны не потому, что их нарушение неизбежно влечёт
потери, а потому что мало кто способен нарушать их с пользой для
общества, даже если она в принципе может быть очень значительной.
Что бы ни делали дураки и моральные уроды, они сделают криво,
поэтому лучше пусть они занимаются лишь не очень опасными вещами.
Действительную цену человекам знают только те, кто тесно наблю-
дали их в условиях трудностей -- когда интеллектуальная слабость
и моральное уродство людей проявляются особенно ярко и обходятся
особенно дорого. Те, кто знают действительную цену человекам, не
торопятся высказывать сожаление по поводу каких бы то ни было
жертв.
Голод 1930-х в Советской России, по-видимому, прибрал в пора-
жённых им группах населения довольно значительную часть "генети-
ческого мусора", дураков и прочих менее жизнеспособных, так что
нация вышла из него только усилившейся физически. Вообще, отсече-
ние худшего уменьшает целое, но может повысить его качество,
потому что на качество влияет не только масса задействованного
материала. Как говорил Владимир Ильич Ленин, лучше меньше, да
лучше.
Далее, если слабые всё равно вымрут в условиях трудностей, то
почему бы не уничтожить их сразу -- не дожидаясь, пока эти всё-
равно-вымирающие израсходуют на себя часть дефицитного ресурса?
Причём, чтобы органическое вещество зря не пропадало, надо пус-
кать его, может быть, на еду. Единственное веское возражение про-
тив такого подхода -- это то, что, если организацией превентивно-
го уничтожения и последующего употребления будет заниматься госу-
дарственный аппарат типа обычного современного, то есть, время от
времени доводящий общество до больших кризисов, он будет уничто-
жать людей не более качественно, чем до того управлял ими, усу-
губляя социальные проблемы. Поэтому можно быть уверенными, что
уничтожат в значительной части не тех, кого надо; не там, где
надо; не тогда, когда надо; не так, как надо. Некоторые моральные
запреты полезны не потому, что их нарушение неизбежно влечёт
потери, а потому что мало кто способен нарушать их с пользой для
общества, даже если она в принципе может быть очень значительной.
Что бы ни делали дураки и моральные уроды, они сделают криво,
поэтому лучше пусть они занимаются лишь не очень опасными вещами.
Действительную цену человекам знают только те, кто тесно наблю-
дали их в условиях трудностей -- когда интеллектуальная слабость
и моральное уродство людей проявляются особенно ярко и обходятся
особенно дорого. Те, кто знают действительную цену человекам, не
торопятся высказывать сожаление по поводу каких бы то ни было
жертв.