Почему самоубился Маяковский?
(Добавление в это: http://bouriac.ru/CRP/Mayakovsky.htm)
Сарнов:
"Маяковский уже смирился с тем, что ЕГО проблем революция не
разрешила. Быть может, он даже уже сознавал, что это была НЕ ЕГО
РЕВОЛЮЦИЯ. Но из этого еще не следовало, что эта - не 'его', не
для него предназначенная и не по его заказу сделанная революция,
делалась зря."
Ну и какие у него там могли быть проблемы, не разрешённые даже
революцией? Квартирный вопрос? Не печатают? Антисемиты заедают?
Женщины неуступчивы?
Сарнов ещё подводит к тому, что Маяковский слишком много узнал
о советских "карательных органах" и в конце концов не выдержал и
ужаснулся репрессиям. Разочаровался, так сказать, в результатах
революции и в себе, страстно поддерживавшем её. А от разочарова-
ния в себе до кончания с собой -- один шаг...
Почему это не убедительно? Да потому что Маяковский -- по моей
версии -- был не столько "идеалист", сколько жлоб и приспособле-
нец (ну, не на 100%: человек сложен), а это облегчало ему смену
прогнозов в отношении советской системы.
У Маяковского:
"Столбовой отец мой
дворянин,
кожа на моих руках тонка.
Может,
я стихами выхлебаю дни,
и не увидав токарного станка."
Так уж и столбовой... Но быть привилегированным, лощёным ему
очень хотелось, эгалитаризм не грел.
Я думаю, Маяковскому очень понравилось жить в Париже и в Сое-
динённых Штатах, но было ясно, что остаться там ему не позволят
советские "карательные органы": прибьют, как пить дать; как при-
били Склянского и т. п. Да и вряд ли удалось бы много зарабаты-
вать, а хотелось ведь жить широко... Русские литераторы, которые
хотели много зарабатывать творчеством, наоборот, возвращались из
эмиграции в Советскую Россию: Алексей Толстой, Максим Горький...
И вот тут хоть становится понятным, почему "любовная лодка раз-
билась о быт": хотелось зарабатывать, как зарабатывал в Советской
России, но жить -- и ходить по дамам -- во Франции или в США.
И получается, Маяковский ужаснулся не советским репрессиям "во-
обще", а тем репрессиям, которые наверняка достанутся ему лично,
если он продолжит жить "на две системы" или вовсе сбежит с кораб-
ля революции.
Заметим, что ДО 1922 года Маяковский за границей не бывал: у
"столбового" дворянина не имелось на это средств. Блистательную
Европу и блистательную Америку он открыл для себя лишь во вполне
интеллектуальном возрасте, причём после советской разрухи. Поэто-
му впечатление от заграницы у него наверняка было очень сильным.
На самом деле, думаю, у него имело место аж ПОТРЯСЕНИЕ, только он
скрывал это от бдительной общественности. А ведь хотелось ещё и
ещё...
(Я вспоминаю СВОЙ первый вожделенный визит за дальний бугор, в
Бельгию. После поднятия на курган в Ватерлоо я попросту стал ры-
дать. Типа тяжёлый нервный срыв, да. Ну, откачивать и отпаивать
не понадобилось: само прошло. Потом пообвыкся. Когда через много
лет я восходил с семейством на Акрополь, предупредил всех, что,
возможно, не выдержу счастья и пущу слезу. Поднялся, а слеза не
полилась[, мерзавка]. Сестра жены поинтересовалась почти ехидно:
а слеза-то где? Мне за отсутствие слезы было стыдно.)
Сарнов:
"Маяковский уже смирился с тем, что ЕГО проблем революция не
разрешила. Быть может, он даже уже сознавал, что это была НЕ ЕГО
РЕВОЛЮЦИЯ. Но из этого еще не следовало, что эта - не 'его', не
для него предназначенная и не по его заказу сделанная революция,
делалась зря."
Ну и какие у него там могли быть проблемы, не разрешённые даже
революцией? Квартирный вопрос? Не печатают? Антисемиты заедают?
Женщины неуступчивы?
Сарнов ещё подводит к тому, что Маяковский слишком много узнал
о советских "карательных органах" и в конце концов не выдержал и
ужаснулся репрессиям. Разочаровался, так сказать, в результатах
революции и в себе, страстно поддерживавшем её. А от разочарова-
ния в себе до кончания с собой -- один шаг...
Почему это не убедительно? Да потому что Маяковский -- по моей
версии -- был не столько "идеалист", сколько жлоб и приспособле-
нец (ну, не на 100%: человек сложен), а это облегчало ему смену
прогнозов в отношении советской системы.
У Маяковского:
"Столбовой отец мой
дворянин,
кожа на моих руках тонка.
Может,
я стихами выхлебаю дни,
и не увидав токарного станка."
Так уж и столбовой... Но быть привилегированным, лощёным ему
очень хотелось, эгалитаризм не грел.
Я думаю, Маяковскому очень понравилось жить в Париже и в Сое-
динённых Штатах, но было ясно, что остаться там ему не позволят
советские "карательные органы": прибьют, как пить дать; как при-
били Склянского и т. п. Да и вряд ли удалось бы много зарабаты-
вать, а хотелось ведь жить широко... Русские литераторы, которые
хотели много зарабатывать творчеством, наоборот, возвращались из
эмиграции в Советскую Россию: Алексей Толстой, Максим Горький...
И вот тут хоть становится понятным, почему "любовная лодка раз-
билась о быт": хотелось зарабатывать, как зарабатывал в Советской
России, но жить -- и ходить по дамам -- во Франции или в США.
И получается, Маяковский ужаснулся не советским репрессиям "во-
обще", а тем репрессиям, которые наверняка достанутся ему лично,
если он продолжит жить "на две системы" или вовсе сбежит с кораб-
ля революции.
Заметим, что ДО 1922 года Маяковский за границей не бывал: у
"столбового" дворянина не имелось на это средств. Блистательную
Европу и блистательную Америку он открыл для себя лишь во вполне
интеллектуальном возрасте, причём после советской разрухи. Поэто-
му впечатление от заграницы у него наверняка было очень сильным.
На самом деле, думаю, у него имело место аж ПОТРЯСЕНИЕ, только он
скрывал это от бдительной общественности. А ведь хотелось ещё и
ещё...
(Я вспоминаю СВОЙ первый вожделенный визит за дальний бугор, в
Бельгию. После поднятия на курган в Ватерлоо я попросту стал ры-
дать. Типа тяжёлый нервный срыв, да. Ну, откачивать и отпаивать
не понадобилось: само прошло. Потом пообвыкся. Когда через много
лет я восходил с семейством на Акрополь, предупредил всех, что,
возможно, не выдержу счастья и пущу слезу. Поднялся, а слеза не
полилась[, мерзавка]. Сестра жены поинтересовалась почти ехидно:
а слеза-то где? Мне за отсутствие слезы было стыдно.)