Трындёж как средство защиты государств от народов
Эд Лимонов и мания величия. В limonov-eduard.livejournal.com от
14.10.2018:
"Мне тут подарили том №10 из Сочинений Достоевского. Издание
Маркса, кожаный корешок, золотое тиснение. Дневник писателя за
1876 год. Лежал он некоторое время у меня в груде книг, наконец,
взял я его в руки.
Ну честное слово, очень скучно читать.
Долго, громоздко, рассусоливает, вцепился в несчастного какого-
то писателя Авсеенко, и страницы скучные и рассуждения длинные-
длинные и скорее беспредметные. Достоевский расхваливает народ,
так вроде и Авсеенко на народ не особо нападает. Десятки страниц
переливания из пустого в порожнее и предмет 'народ' - народные
верования - расплывается, как масло в летний день. Так же, как и
'культура', 'окультуренный', - которые понятия Достоевский против
народа употребляет.
Читал-читал, зевал-зевал... Буду, конечно, дальше читать, но не
хочется вообще-то.
Такое впечатление, что все наши классики значительно переоцене-
ны.
Больших мыслей нет.
Я сам пишу лучше свою публицистику. Точнее, короче, много коро-
че. Ей Богу, не зазнаюсь, но и не бледнел никогда перед ИМЕНАМИ."
(Пришлось добавить в вышеприведенный отрывок штук семь пропу-
щенных запятых.)
У Фёдора Достоевского (1821-1881) вообще-то была эпилепсия, а
при ней случается такая напасть, как патологическая обстоятель-
ность мышления, про которую Википедия выражается следующим обра-
зом:
"Характеризуется склонностью к детализации, застреванию на час-
тностях, 'топтанием на месте', неспособностью отделить существен-
ное от несущественного, главное от второстепенного, в чём выявля-
ет понижение уровня процессов обобщения и абстрагирования. Детали
отвлекают больного от последовательного изложения, из-за чего
рассказ становится очень длинным, тщательная детализация речи
ведёт к потере смысла и сути."
Так что Лимонов для своего анализа выбрал несколько неправиль-
ного классика, да ещё вперился в его поздний, неблагоприятный
период. Лучше бы почитал у Достоевского "Бесов". Немножко про
себя, кстати.
Далее, за большие мысли в России XIX века людей объявляли сума-
сшедшими (к примеру, Чаадаева) или отправляли в тюрьму и на като-
ргу (к примеру, Чернышевского), если тем не удавалось перебраться
за границу (как, к примеру, Герцену). Если Лимонову сегодня раз-
решают трепаться и корчить из себя мыслителя, то вовсе не потому,
что благоговеют перед его мудростью, а потому лишь, что измени-
лись подходы к охранению "устоев", к защите привилегий высших
классов. Сегодня сотни Лимоновых гонят свою галиматью в таких
количествах, что попросту топят друг друга в информационном шуме.
Чем больше они кропают, тем больше топят. Получается, что как бы
и "свобода слова" налицо, и никакого от неё властям вреда. Чем ты
галиматеистие, тем в более свободных условиях творишь. Трепачей
сегодня не подавляют, а поощряют. С чем-то серьёзным, по делу,
пробиться через всю эту интеллектуальную шушеру к массовым умиш-
кам практически невозможно.
Вообще, есть два основных способа подавления инакомыслия:
1) душить всех "идеологов", какие талдычат не в струю;
2) не душить никого из "идеологов", кроме самых отвязанных
экстремистов.
При втором способе -- недобор интеллигентных кадров на лесопо-
вале, зато большая экономия на цензуре и выигрыш в репутации:
государство выглядядит либеральным, культурным, передовым. Чем
больше трындунов, тем даже лучше. Уполномоченая служба государст-
ва только следит за тем, чтобы было равновесие: если какое-то не-
желательное направление слишком усиливается, то оказывают некото-
рую поддержку альтернативному направлению (повышают социальный
статус соответствующих трепачей, подбрасывают им денег неявным
образом, вроде оплаты как бы лекций, и т. д.). В эпоху интернета
иначе и не получилось бы. Правда, скажем, в Северной Корее не
совсем безуспешно удерживают власть первым способом, но но как
раз из-за этого многое другое в данной стране получается очень
плохо.