стрит-арт по-уральски: старик Б.У.Кашкин (часть 1)
Мы для себя определили задачу - стараться выкладывать в жж только эксклюзивные материалы. Только то, чего нигде больше нет. Не всегда это получается, но мы стараемся. Очередная порция эксклюзива.
В прошлом году мы оцифровали множество работ, связанных с именем Старика Букашкина. Насколько мне известно, они нигде не выкладывались. Букашкин - один из отцов пост-советского стрит-арта в Екатеринбурге. Мы уже писали здесь о Букашкине, Павел Шугуров в рамках "Стенограффии" в августе 2010 года создал бетонное граффити "Старик Букашкин" (по сути первый памятник этому великому человеку), ну а в этом году мы планируем внести свой скромный вклад в изучение этого удивительного явления в истории нашего города (Букашкина у нас не забывают, есть коллекционеры его работ, есть Музей Букашкина в УрГУ, есть много чего - и я уверен в том, что слава Букашкина очень скоро станет всероссийской).
Вот часть материалов, которые мы оцифровали. Пока мы даем ссылки на наш полуспящий сайт (через месяц появится обновленная версия). Если у кого-то есть желание получить полный вариант, с фотографиями с большим разрешением - обращайтесь. Мы с удовольствием сделаем это абсолютно бесплатно. А пока - http://streeticon.ru/#/galery/10/. Ниже приводится наш собственный опыт биографии Букашкина. Текст написан Александром Лукмановым. Информация собиралась, поверьте, не из Интернета. Это результат долгой работы.
Биография старика Букашкина в первый отрезок жизни была совершенно непримечательной, самой типичной для человека своего времени. Его родители - Михаил Викторович Малахин и Софья Ивановна Ельчиц - были киевлянами. Поженились в середине 20-х, а в 1927 году у них родилась дочь, которую в честь десятилетия Революции назвали Октябриной. Спустя восемь лет родился второй ребенок - сын Юрий. Михаил Викторович был инженером-радистом и в 1937 году его направили на работу в Иркутск, где спустя год, 16 сентября 1938 года и появился на свет третий ребенок в семье Малахиных - Евгений, будущий старик Букашкин.
Будучи полутора месяцев от роду, Женя остался без родителей - 2 октября арестовали папу, как вспоминал Михаил Викторович, его подвело знание английского языка - объявили шпионом. Маму как жену врага народа забрали через месяц. От детдома детей спасла соседка по лестничной клетке. Женщина забрал их к себе, кормила и содержала как родных до тех пор, пока в середине 1939 года не освободили Софью Ивановну. Михаила Викторовича освободили перед войной. Позже он сказал, что остался жив лишь благодаря тому, что на следствии ничего против себя не подписал. После заключения он был направлен на радиозавод в город Глазов,
где работал по специальности до конца войны. Затем Малахин-старший получил новое назначение с повышением - его направили главным инженером на радиозавод в город Сарапул. Именно здесь и прошло все детство Жени.
По воспоминания Малахина, жили небогато, и единственной ценностью в доме была библиотека. Первую библиотеку родители Малахина вынуждены были оставить в Киеве при переезде, не было возможности забрать с собой. Вторую библиотеку конфисковали в Иркутске при аресте. В Сарапуле собрали третью, которая до сих пор цела и хранится у племянницы Евгения Викторовича, дочери его сестры Октябрины. Семью Малахиных в Сарапуле уважали и, когда умер Михаил Викторович, проводить его пришло полгорода.
Любовь к книгам своим детям привили родители с самого детства. Благодаря книгам Евгений создал свой собственный мир, в котором ему было достаточно комфортно. Школьная учительница Малахина вспоминала, что иногда он прямо на уроке уходил в себя, погружался в свои мысли: «Вижу, поплыл, сидит с отсутствующим видом, думает о чем-то своем и вдруг начинает напевать. Сначала тихо поет, постепенно все громче, смех в классе…» В школе учился он хорошо, его главными интересами стали литература и математика. В любви к математике он нашел родственную душу в школьном товарище Анатолии Добрынине. Ребята любили прогулки на природе, уходили куда-нибудь в лес и там решали математические задачи. Женя был вообще очень увлекающимся человеком. Как вспоминают его друзья, если он чем-то увлекался, то уходил в это с головой, забыв обо всем. Изучал предмет своего интереса досконально, а потом, зачастую, удовлетворив жажду любознательности, остывал к нему, и никогда больше к этой теме не возвращался.
В Сарапуле Малахин закончил 7 классов. Михаил Викторович к тому времени уже болел и на семейном совете решили, что для начала надо приобрести хорошую профессию, а там уж если будет возможность, то и дальше учиться. В Сарапуле был радиотехникум, и Женя отправился туда. «Приходит подавать документы ребенок (Малахин тогда был очень худой и выглядел младше своих лет) в тапочках и штанишках-трусиках. Мальчик, а сколько тебе лет?...», - позже рассказывал преподаватель техникума. В результате Евгений закончил радиотехникум с красным дипломом и поехал в Ижевск. Там он поступил в Механический институт.
Получил красный диплом инженера-энергетика и в 1961 году по распределению уехал в Свердловск работать на завод имени Калинина. В этом городе он прожил всю свою жизнь.
Свадьба
С Валерией, своей будущей женой, Евгений Малахин познакомился на «музыкальных средах», которые проходили в Доме музыки, на Ленина, 54. Их устраивал ее отец, известный в то время в Свердловске меломан Петр Ермолинский.
- Женя тогда работал на заводе Калинина, жил в общежитии на Уралмаше, - вспоминает Валерия Петровна. - Но так любил музыку, что каждую среду после работы ехал на концерт. Он сошелся с моим отцом и начал бывать в нашем доме. При этом Малахин постоянно спорил с отцом. Он ведь был страстный спорщик. Если кто-то скажет белое, он в ответ обязательно назовет это черным. Ему было все равно, о чем спорить, лишь бы сказать наоборот. Вспомнишь, аж жуть берет, как они спорили.
Валерия Петровна тогда встречалась с молодым человеком и поначалу на Малахина особого внимания не обращала. Первым ее впечатлением было, что частый гость отца - человек не от мира сего. Но Малахин был не так-то прост. Позже, вспоминая период знакомства, он рассказывал: «Ходил к Петру Марковичу, чай пили. Было у него две дочери и домработница». (Он имел в виду сестер Валерии Петровны, а ее саму назвал домработницей, потому что она постоянно что-то делала по дому.) Шел 1964-й год. Молодые люди начали встречаться. Много гуляли. Любимым местом для прогулок почему-то стали улицы в Пионерском поселке. Бродили, при этом что-то напевали, читали стихи. Причем Вера Петровна утверждает, что у рифмовщика 80-х в то время были большие проблемы со стихами. При, в общем-то хорошей памяти, он не мог толком до конца запомнить ни одного стихотворения.
Малахин стал частым гостем в доме Валерии. Родители девушки встречали его гостеприимно, полюбили. До тех пор, пока не зашла речь о свадьбе. Отец Валерии был очень недоволен: «Малахин не приспособлен для семьи, слишком легкомысленен, любит музыку и это его единственное достоинство».
Валерия также не понравилась родственникам Малахина. Когда Евгений привез свою невесту на смотрины в Сарапул, там ее поначалу встретили в штыки: «К тому времени Женин отец уже умер и его дядя Алексей Викторович все возмущался: Наш Женька молодец и красавец, а нашел себе такую некрасивую…», - со смехом вспоминает Валерия Петровна.
Но Малахин подошел к своему выбору достаточно серьезно. Как вспоминает Валерия Петровна, ей пришлось пройти «естественный отбор». Перед тем как сделать предложение, Малахин пригласил ее и какую-то свою подружку в Филармонию. Посмотреть, кто как будет себя вести. Чтобы сделать окончательный выбор.
Эпатажным во всем (в том числе, и в одежде) Малахин был всегда, правда в крайней своей форме это проявилось в конце 80-х. Но уже и перед свадьбой он попытался выделиться.
- Одет он был бедно, ходил в том, в чем приехал из Ижевска. Мама ему даже тайком носки целые подсовывала. Целой проблемой стало уговорить его купить на свадьбу новый костюм, - вспоминает Валерия Петровна. - В конце концов, уговорила, но он тут же поставил условие: ни одного дня мы не будем жить с родителями, только самостоятельно. Когда он хотел, то умел настоять на своем. В результате в 1965 году Евгений и Валерия поженились. Свадьба была скромная, в родительской квартире. А сразу после этого молодожены отправились жить на съемную квартиру. Знакомая недорого сдавала. Через несколько месяцев получили свою комнату в коммуналке. Через год родилась дочь Настя, а когда девочке было 9 месяцев, им дали квартиру.
Семья
Первое время семейная жизнь молодоженов складывалась благополучно. Малахин был привязан к дому, особенно это проявилось с рождением дочери. Правда, в быту был беспомощен - что-то достать, сделать по дому, прибить - этого он не мог. Разве что, очень вкусно готовил, особенно мясо. Еще, пока дочь была маленькая, он до безумия любил стирать ее пеленки-распашонки.
- Женя любил гулять с Настей, но во что это выливалось, - рассказывает Валерия Петровна. - Приходит как-то знакомая, рассказывает: вчера твоего Малахина видела, летит по площади 1905 года по этой брусчатке, а ребенок в коляске только подпрыгивает. Куда он бежал? Известно куда, на Вайнера, в букинистический магазин. Прибегал в магазин, коляску в сторону, ребенка на прилавок. Пока девчонки-продавщицы с ребенком сюсюкались, он по полкам лазил.
Но увлечение семейной жизнью продлилось не долго. Водил дочку в детский сад, на стадион на фигурное катание, в музыкальную школу, задачки какие-то с ней решал. Но постепенно все это куда-то выветрилось. Все больше времени стало уходить на собственные увлечения. Ведь Малахин был очень увлекающимся человеком. Причем, как говорил Пастернак «во всем мне хочется дойти до самой сути». Но увлечения часто менялись.
Еще до свадьбы, в году в 64-65-м, Малахин стал завсегдатаем библиотеки имени Белинского. Сразу после работы бежал туда и сидел там до самого закрытия. Уходил последним. Валерия встречала его в вестибюле с бутербродами. Читал если не все, то почти все подряд. Очень любил философов. Любил Толстого, причем читал не романы, а последние тома собрания сочинений, там, где переписка. Однажды в Москве провел весь отпуск в ленинской библиотеке. Не знал нот. Но очень любил музыку и старался разобраться в музыкальных произведениях. Тесть, Петр Ермолинский, слабо знал Малера, так Малахин в пику ему так изучил композитора, что впоследствии консерваторские работники с ним советовались. Во всем так.
Вдруг заинтересовался индийской философией… Что удивляло окружающих, как-то все это было для него без напряга, как само собой разумеющееся. После симфонической музыки он вдруг в какой-то момент увлекся джазом. Джазовая музыка его совершенно покорила. Пластинок тогда невозможно было купить, искал записи любыми путями. Однажды он узнал, что в Ленинград приезжает Дюк Эллингтон. Это был 71-й год.
- Женя просто места себе не находил, все говорил, что мы обязательно должны лететь на концерт. Какие-то приятели помогли ему достать билеты. Поставил перед фактом, что надо ехать, а ведь у меня работа. Вынудит таки, кое-как мне удалось отпроситься на несколько дней, - рассказывает Валерия Петровна. - Тогда был период, когда он весь погрузился в джаз, а потом все это куда-то прошло.
Путешествия
Вскоре после свадьбы, в том же 1965 году, Малахин поменял место работы. Ушел с завода Калинина и устроился в
«Уралэнерго», организацию по ремонту электростанций и сетей. Смена работы была вызвана жаждой к путешествиям. Завод Калинина - закрытое производство и там запросто можно было стать невыездным. На новой же работе было много поездок, в командировках Малахин объездил всю страну от Владивостока до западных границ. Везде, где были электростанции. Причем иногда эти поездки затягивались на два-три месяца. Особенно понравилась Малахину Одесса. Поp;t? Уже заведя там знакомых, он часто ездил в этот город. Любил теплые места.
Кроме командировок, Малахин с женой активно путешествовали во время отпуска, как по стране, так и за рубежом. Самое большое путешествие произошло в 1971 году. Малахины побывали в туре по Европе и Африке: из Стамбула, через Алжир, Канарские острова, Сенегал и Сьерра-Леоне и дальше на Мальту и в Италию. Больше всего им запомнилась Италия. Один день в Неаполе, два дня в Риме. Капля в море, но Малахину надо было все увидеть, побывать во всех музеях. Оба дня ходили по музеям, а затем, и не думая зайти в гостиницу поспать, целыми ночами бродили по Риму. «Выспаться всегда успеем», - говорил Малахин. Он был настолько увлечен, что сумел заразить этим азартом и других туристов. Так и гуляли компанией.
Позже были туристические поездки в Германию, Болгарию, Румынию. Побывал даже в Северной Корее.
- После Пхеньяна я понял, что Советский Союз очень свободная страна, ведь все познается в сравнении, - говорил Малахин друзьям. - Военный коммунизм там доведен до совершенства, а у нас демократия. Много ездили по стране. Валерия Петровна говорит, что очень благодарна ему за эти поездки. Он сам все время куда-то стремился и ее тащил за собой везде. Иначе бы вряд ли удалось повидать так много. Иногда Малахин готовился к поездкам в библиотеке. Так, когда они с женой приехали однажды во Псков, он так хорошо знал город и все его исторические достопримечательности, что устроил самую настоящую экскурсию с комментариями.
В то же время, он ухитрялся быть совершенно нерасчетливым и рассеянным. Как-то приехали Малахины в Ленинград. Погуляли, посмотрели в город и в конце концов оказались в букинистическом магазине. Там застряли надолго. «Вот у тебя день рождения грядет, надо тебе какой-нибудь подарок купить, говорит мне Женя. То, что до моего дня рождения еще два с половиной месяца, это неважно. Оказывается, он какой-то книгой заинтересовался, - вспоминает Валерия Петровна. - Покупает под предлогом дня рождения фолиант, причем по тем временам за бешеные деньги. Притом, что у нас их так немного. Вот, говорит, это тебе. Застряв надолго в магазине, в итоге мы опаздываем на поезд, и он уходит без нас. У меня слезы. Он бежит, перекомпостирует билет…
В другой раз. Плывем до Архангельска по реке Северная Двина. Утром просыпаюсь, Малахина в каюте нет, а теплоход плывет. Через некоторое время стук в дверь. А у меня и ключа нет. Сообщают: ваш муж отстал, вы не удивляйтесь, мы вас не откроем, так как он ключ забрал. Как? У вас другого ключа нет? Он отстал, а чтобы вы не сбежали, мы вас не откроем. Так и просидела весь день под арестом безвылазно. Вечером приплываем в Архангельск, а на причале нас встречает Малахин. Оказывается, на какой-то стоянке он сошел на берег пофотографировать местные красоты природы. А теплоход тем временем отчалил. Еще возмущался, мол, капитан видел же, что я снимаю и скоро приду, не мог немного подождать. А он дал третий гудок и отошел. Ведь всего-то мне надо было несколько минут. Доводы, что капитан никого не должен ждать и у него, в конце концов, есть расписание, на Малахина не действовали. В общем, после того, как корабль ушел без Малахина, он нашел на пристани лодочника с моторкой. Ладно, хоть, что не очень далеко было.
В итоге Женька вперед нас приплыл и в довершение лодочник с него даже денег не взял. Удивилась, как такое может быть? А ты знаешь, говорит, мы с ним так хорошо поговорили, подружились! Удивительная у него была способность находить общий язык с людьми. Он смог бы запросто поговорить хоть с председателем Совета министров, хоть с самым последним забулдыгой».
Следующее путешествие было на Соловки. Плыли на корабле, который вез группу глухонемых. Из пассажиров Малахины оказались одни говорящие. На Ладоге попал в страшный шторм. В конце концов, Вера Петровна Песни начала петь, чтобы заглушить страх. Не самый дисциплинированный Малахин в данном случае начал успокаивать жену, «не шуми, люди же кругом спят, всех разбудишь», и только потом сообразил, что кругом одни глухие. Прибывают на остров, и Малахин вновь демонстрирует свое умение находить общий язык. Пообедать зашли в столовую. «Там была огромная русская печь на полкомнаты, а за прилавком необъятных размеров дама. Запах щей стоит одурманивающий! Аж слюнки потекли и началось обжорство. Взяли щей, через несколько минут он уже бежит за второй тарелкой, потом опять. Затем берет ватрушки с клюквой и пирог с рыбой. Он ест, а женщина из-за стойки только и успевает бегать туда-сюда, новые тарелки приносит. За то время, пока она еду носила. Они успели познакомиться, рассказать все друг про друга. Он, ей жительнице Соловков, давай рассказывать об островах. В итоге расстались как старые друзья. К тому же она еще и в дорогу бесплатно целый кулек шанег горячих дала.
На экскурсии в Кижах Малахин разглядывал деревянные церкви, построенные без гвоздей, с точки зрения инженера. Хотел разобраться, как все устроено, словно собирался строить что-то сам. Вскоре гид говорил уже только с ним. Плавал на Диксон на теплоходе и застрял во льдах. Был счастлив настолько, что, вернувшись, своими рассказами сподвиг на это же путешествие других людей. Малахину всегда хотелось объять необъятное.
Фотография
По словам его старого друга, Александра Лысякова, ныне известного кузнеца, а в те времена - газетного фотографа и художника, с которым в свое время они вместе начали творческие поиски, Малахина всегда поражали случайности. Услышит какое-нибудь слово, поразит оно его чем-то - задумается и начинает докапываться, в чем тут дело. Почему это могло его так задеть. Но, по возможности разобравшись, бросал это занятие.
Так большим увлечением Малахина стали эксперименты с фотографией. Снимать он давно любил, но просто делать качественные снимки, ему показалось мало и неинтересно. В итоге он решил поэкспериментировать и начал варить негативы. То есть, обрабатывать в очень горячем проявителе и закрепителе.
- Выдающиеся опусные вещи делались неуправляемо, каким и он сам был, - вспоминает Александр Лысяков. - Просто броуновское движение. Супер! Вещи нерукотворные. Вроде бы глупость, брак, но невероятно, чувствуется рука бога. Очень-очень жаль, что он бросил фотографию. Бросил от безверия в себя и занялся херней, а мог войти в историю! Но это жизнь.
Это увлечение закончилось тем, что в ванную комнату, а жили Малахины тогда еще в коммуналке, стало совершенно невозможно зайти. После различных экспериментов с фотографией, ванна стала настолько черной, что ее уже было невозможно отмыть.
- Я, как здравомыслящий человек, возмущалась, ругалась. Но ведь с ним где сядешь, там и слезешь, - говорит Валерия Петровна. - Потом он свои фотографии на выставки посылал: в Африку, Чехословакию, на конкурсах завоевывал призы. Как ни странно, его не интересовали призы. Ему нравилось лишь то, что он делает в настоящий момент, он делал все это для себя. Музыка, фото, джазовая музыка, живопись, помойки - в любое дело уходил с головой для собственного удовольствия.
Увлечение фотографией прошло, но любовь к ванной комнате, где он подолгу находился в уединении, сохранилась. Одно время он повадился целыми часами принимать ванные. Под конец жена начала волноваться. Как бы ему там не стало плохо, и запретила закрывать дверь на крючок. Но и это прошло.
Следующей любовью Малахина стала баня с парной и веником. Так он стал постоянным посетителем бани на улице Куйбышева.
- Женя никогда не блистал здоровьем. Было время выпивал. Но он был смешон, когда выпьет, что-то хихикал без конца. Не шло это ему. Как-то еле дошел до дома: шапку потерял на первом этаже, потом долго не мог попасть ключом в замочную скважину, - вспоминает Валерия Петровна. - Софья Ивановна, Женина мама рассказывала, что ведь ее муж тоже одно время выпивал. А выпив, все рассказывал, как над ним издевались, пока он был в заключении. А потом перестал. Так же и Женя, как болячки начали одолевать, так и
совсем перестал пить. А то ведь было, придем в гости, и он давай всех задирать, главное было против сказать. Бесконечный спорщик, на любые темы.
В прошлом году мы оцифровали множество работ, связанных с именем Старика Букашкина. Насколько мне известно, они нигде не выкладывались. Букашкин - один из отцов пост-советского стрит-арта в Екатеринбурге. Мы уже писали здесь о Букашкине, Павел Шугуров в рамках "Стенограффии" в августе 2010 года создал бетонное граффити "Старик Букашкин" (по сути первый памятник этому великому человеку), ну а в этом году мы планируем внести свой скромный вклад в изучение этого удивительного явления в истории нашего города (Букашкина у нас не забывают, есть коллекционеры его работ, есть Музей Букашкина в УрГУ, есть много чего - и я уверен в том, что слава Букашкина очень скоро станет всероссийской).
Вот часть материалов, которые мы оцифровали. Пока мы даем ссылки на наш полуспящий сайт (через месяц появится обновленная версия). Если у кого-то есть желание получить полный вариант, с фотографиями с большим разрешением - обращайтесь. Мы с удовольствием сделаем это абсолютно бесплатно. А пока - http://streeticon.ru/#/galery/10/. Ниже приводится наш собственный опыт биографии Букашкина. Текст написан Александром Лукмановым. Информация собиралась, поверьте, не из Интернета. Это результат долгой работы.
Биография старика Букашкина в первый отрезок жизни была совершенно непримечательной, самой типичной для человека своего времени. Его родители - Михаил Викторович Малахин и Софья Ивановна Ельчиц - были киевлянами. Поженились в середине 20-х, а в 1927 году у них родилась дочь, которую в честь десятилетия Революции назвали Октябриной. Спустя восемь лет родился второй ребенок - сын Юрий. Михаил Викторович был инженером-радистом и в 1937 году его направили на работу в Иркутск, где спустя год, 16 сентября 1938 года и появился на свет третий ребенок в семье Малахиных - Евгений, будущий старик Букашкин.
Будучи полутора месяцев от роду, Женя остался без родителей - 2 октября арестовали папу, как вспоминал Михаил Викторович, его подвело знание английского языка - объявили шпионом. Маму как жену врага народа забрали через месяц. От детдома детей спасла соседка по лестничной клетке. Женщина забрал их к себе, кормила и содержала как родных до тех пор, пока в середине 1939 года не освободили Софью Ивановну. Михаила Викторовича освободили перед войной. Позже он сказал, что остался жив лишь благодаря тому, что на следствии ничего против себя не подписал. После заключения он был направлен на радиозавод в город Глазов,
где работал по специальности до конца войны. Затем Малахин-старший получил новое назначение с повышением - его направили главным инженером на радиозавод в город Сарапул. Именно здесь и прошло все детство Жени.
По воспоминания Малахина, жили небогато, и единственной ценностью в доме была библиотека. Первую библиотеку родители Малахина вынуждены были оставить в Киеве при переезде, не было возможности забрать с собой. Вторую библиотеку конфисковали в Иркутске при аресте. В Сарапуле собрали третью, которая до сих пор цела и хранится у племянницы Евгения Викторовича, дочери его сестры Октябрины. Семью Малахиных в Сарапуле уважали и, когда умер Михаил Викторович, проводить его пришло полгорода.
Любовь к книгам своим детям привили родители с самого детства. Благодаря книгам Евгений создал свой собственный мир, в котором ему было достаточно комфортно. Школьная учительница Малахина вспоминала, что иногда он прямо на уроке уходил в себя, погружался в свои мысли: «Вижу, поплыл, сидит с отсутствующим видом, думает о чем-то своем и вдруг начинает напевать. Сначала тихо поет, постепенно все громче, смех в классе…» В школе учился он хорошо, его главными интересами стали литература и математика. В любви к математике он нашел родственную душу в школьном товарище Анатолии Добрынине. Ребята любили прогулки на природе, уходили куда-нибудь в лес и там решали математические задачи. Женя был вообще очень увлекающимся человеком. Как вспоминают его друзья, если он чем-то увлекался, то уходил в это с головой, забыв обо всем. Изучал предмет своего интереса досконально, а потом, зачастую, удовлетворив жажду любознательности, остывал к нему, и никогда больше к этой теме не возвращался.
В Сарапуле Малахин закончил 7 классов. Михаил Викторович к тому времени уже болел и на семейном совете решили, что для начала надо приобрести хорошую профессию, а там уж если будет возможность, то и дальше учиться. В Сарапуле был радиотехникум, и Женя отправился туда. «Приходит подавать документы ребенок (Малахин тогда был очень худой и выглядел младше своих лет) в тапочках и штанишках-трусиках. Мальчик, а сколько тебе лет?...», - позже рассказывал преподаватель техникума. В результате Евгений закончил радиотехникум с красным дипломом и поехал в Ижевск. Там он поступил в Механический институт.
Получил красный диплом инженера-энергетика и в 1961 году по распределению уехал в Свердловск работать на завод имени Калинина. В этом городе он прожил всю свою жизнь.
Свадьба
С Валерией, своей будущей женой, Евгений Малахин познакомился на «музыкальных средах», которые проходили в Доме музыки, на Ленина, 54. Их устраивал ее отец, известный в то время в Свердловске меломан Петр Ермолинский.
- Женя тогда работал на заводе Калинина, жил в общежитии на Уралмаше, - вспоминает Валерия Петровна. - Но так любил музыку, что каждую среду после работы ехал на концерт. Он сошелся с моим отцом и начал бывать в нашем доме. При этом Малахин постоянно спорил с отцом. Он ведь был страстный спорщик. Если кто-то скажет белое, он в ответ обязательно назовет это черным. Ему было все равно, о чем спорить, лишь бы сказать наоборот. Вспомнишь, аж жуть берет, как они спорили.
Валерия Петровна тогда встречалась с молодым человеком и поначалу на Малахина особого внимания не обращала. Первым ее впечатлением было, что частый гость отца - человек не от мира сего. Но Малахин был не так-то прост. Позже, вспоминая период знакомства, он рассказывал: «Ходил к Петру Марковичу, чай пили. Было у него две дочери и домработница». (Он имел в виду сестер Валерии Петровны, а ее саму назвал домработницей, потому что она постоянно что-то делала по дому.) Шел 1964-й год. Молодые люди начали встречаться. Много гуляли. Любимым местом для прогулок почему-то стали улицы в Пионерском поселке. Бродили, при этом что-то напевали, читали стихи. Причем Вера Петровна утверждает, что у рифмовщика 80-х в то время были большие проблемы со стихами. При, в общем-то хорошей памяти, он не мог толком до конца запомнить ни одного стихотворения.
Малахин стал частым гостем в доме Валерии. Родители девушки встречали его гостеприимно, полюбили. До тех пор, пока не зашла речь о свадьбе. Отец Валерии был очень недоволен: «Малахин не приспособлен для семьи, слишком легкомысленен, любит музыку и это его единственное достоинство».
Валерия также не понравилась родственникам Малахина. Когда Евгений привез свою невесту на смотрины в Сарапул, там ее поначалу встретили в штыки: «К тому времени Женин отец уже умер и его дядя Алексей Викторович все возмущался: Наш Женька молодец и красавец, а нашел себе такую некрасивую…», - со смехом вспоминает Валерия Петровна.
Но Малахин подошел к своему выбору достаточно серьезно. Как вспоминает Валерия Петровна, ей пришлось пройти «естественный отбор». Перед тем как сделать предложение, Малахин пригласил ее и какую-то свою подружку в Филармонию. Посмотреть, кто как будет себя вести. Чтобы сделать окончательный выбор.
Эпатажным во всем (в том числе, и в одежде) Малахин был всегда, правда в крайней своей форме это проявилось в конце 80-х. Но уже и перед свадьбой он попытался выделиться.
- Одет он был бедно, ходил в том, в чем приехал из Ижевска. Мама ему даже тайком носки целые подсовывала. Целой проблемой стало уговорить его купить на свадьбу новый костюм, - вспоминает Валерия Петровна. - В конце концов, уговорила, но он тут же поставил условие: ни одного дня мы не будем жить с родителями, только самостоятельно. Когда он хотел, то умел настоять на своем. В результате в 1965 году Евгений и Валерия поженились. Свадьба была скромная, в родительской квартире. А сразу после этого молодожены отправились жить на съемную квартиру. Знакомая недорого сдавала. Через несколько месяцев получили свою комнату в коммуналке. Через год родилась дочь Настя, а когда девочке было 9 месяцев, им дали квартиру.
Семья
Первое время семейная жизнь молодоженов складывалась благополучно. Малахин был привязан к дому, особенно это проявилось с рождением дочери. Правда, в быту был беспомощен - что-то достать, сделать по дому, прибить - этого он не мог. Разве что, очень вкусно готовил, особенно мясо. Еще, пока дочь была маленькая, он до безумия любил стирать ее пеленки-распашонки.
- Женя любил гулять с Настей, но во что это выливалось, - рассказывает Валерия Петровна. - Приходит как-то знакомая, рассказывает: вчера твоего Малахина видела, летит по площади 1905 года по этой брусчатке, а ребенок в коляске только подпрыгивает. Куда он бежал? Известно куда, на Вайнера, в букинистический магазин. Прибегал в магазин, коляску в сторону, ребенка на прилавок. Пока девчонки-продавщицы с ребенком сюсюкались, он по полкам лазил.
Но увлечение семейной жизнью продлилось не долго. Водил дочку в детский сад, на стадион на фигурное катание, в музыкальную школу, задачки какие-то с ней решал. Но постепенно все это куда-то выветрилось. Все больше времени стало уходить на собственные увлечения. Ведь Малахин был очень увлекающимся человеком. Причем, как говорил Пастернак «во всем мне хочется дойти до самой сути». Но увлечения часто менялись.
Еще до свадьбы, в году в 64-65-м, Малахин стал завсегдатаем библиотеки имени Белинского. Сразу после работы бежал туда и сидел там до самого закрытия. Уходил последним. Валерия встречала его в вестибюле с бутербродами. Читал если не все, то почти все подряд. Очень любил философов. Любил Толстого, причем читал не романы, а последние тома собрания сочинений, там, где переписка. Однажды в Москве провел весь отпуск в ленинской библиотеке. Не знал нот. Но очень любил музыку и старался разобраться в музыкальных произведениях. Тесть, Петр Ермолинский, слабо знал Малера, так Малахин в пику ему так изучил композитора, что впоследствии консерваторские работники с ним советовались. Во всем так.
Вдруг заинтересовался индийской философией… Что удивляло окружающих, как-то все это было для него без напряга, как само собой разумеющееся. После симфонической музыки он вдруг в какой-то момент увлекся джазом. Джазовая музыка его совершенно покорила. Пластинок тогда невозможно было купить, искал записи любыми путями. Однажды он узнал, что в Ленинград приезжает Дюк Эллингтон. Это был 71-й год.
- Женя просто места себе не находил, все говорил, что мы обязательно должны лететь на концерт. Какие-то приятели помогли ему достать билеты. Поставил перед фактом, что надо ехать, а ведь у меня работа. Вынудит таки, кое-как мне удалось отпроситься на несколько дней, - рассказывает Валерия Петровна. - Тогда был период, когда он весь погрузился в джаз, а потом все это куда-то прошло.
Путешествия
Вскоре после свадьбы, в том же 1965 году, Малахин поменял место работы. Ушел с завода Калинина и устроился в
«Уралэнерго», организацию по ремонту электростанций и сетей. Смена работы была вызвана жаждой к путешествиям. Завод Калинина - закрытое производство и там запросто можно было стать невыездным. На новой же работе было много поездок, в командировках Малахин объездил всю страну от Владивостока до западных границ. Везде, где были электростанции. Причем иногда эти поездки затягивались на два-три месяца. Особенно понравилась Малахину Одесса. Поp;t? Уже заведя там знакомых, он часто ездил в этот город. Любил теплые места.
Кроме командировок, Малахин с женой активно путешествовали во время отпуска, как по стране, так и за рубежом. Самое большое путешествие произошло в 1971 году. Малахины побывали в туре по Европе и Африке: из Стамбула, через Алжир, Канарские острова, Сенегал и Сьерра-Леоне и дальше на Мальту и в Италию. Больше всего им запомнилась Италия. Один день в Неаполе, два дня в Риме. Капля в море, но Малахину надо было все увидеть, побывать во всех музеях. Оба дня ходили по музеям, а затем, и не думая зайти в гостиницу поспать, целыми ночами бродили по Риму. «Выспаться всегда успеем», - говорил Малахин. Он был настолько увлечен, что сумел заразить этим азартом и других туристов. Так и гуляли компанией.
Позже были туристические поездки в Германию, Болгарию, Румынию. Побывал даже в Северной Корее.
- После Пхеньяна я понял, что Советский Союз очень свободная страна, ведь все познается в сравнении, - говорил Малахин друзьям. - Военный коммунизм там доведен до совершенства, а у нас демократия. Много ездили по стране. Валерия Петровна говорит, что очень благодарна ему за эти поездки. Он сам все время куда-то стремился и ее тащил за собой везде. Иначе бы вряд ли удалось повидать так много. Иногда Малахин готовился к поездкам в библиотеке. Так, когда они с женой приехали однажды во Псков, он так хорошо знал город и все его исторические достопримечательности, что устроил самую настоящую экскурсию с комментариями.
В то же время, он ухитрялся быть совершенно нерасчетливым и рассеянным. Как-то приехали Малахины в Ленинград. Погуляли, посмотрели в город и в конце концов оказались в букинистическом магазине. Там застряли надолго. «Вот у тебя день рождения грядет, надо тебе какой-нибудь подарок купить, говорит мне Женя. То, что до моего дня рождения еще два с половиной месяца, это неважно. Оказывается, он какой-то книгой заинтересовался, - вспоминает Валерия Петровна. - Покупает под предлогом дня рождения фолиант, причем по тем временам за бешеные деньги. Притом, что у нас их так немного. Вот, говорит, это тебе. Застряв надолго в магазине, в итоге мы опаздываем на поезд, и он уходит без нас. У меня слезы. Он бежит, перекомпостирует билет…
В другой раз. Плывем до Архангельска по реке Северная Двина. Утром просыпаюсь, Малахина в каюте нет, а теплоход плывет. Через некоторое время стук в дверь. А у меня и ключа нет. Сообщают: ваш муж отстал, вы не удивляйтесь, мы вас не откроем, так как он ключ забрал. Как? У вас другого ключа нет? Он отстал, а чтобы вы не сбежали, мы вас не откроем. Так и просидела весь день под арестом безвылазно. Вечером приплываем в Архангельск, а на причале нас встречает Малахин. Оказывается, на какой-то стоянке он сошел на берег пофотографировать местные красоты природы. А теплоход тем временем отчалил. Еще возмущался, мол, капитан видел же, что я снимаю и скоро приду, не мог немного подождать. А он дал третий гудок и отошел. Ведь всего-то мне надо было несколько минут. Доводы, что капитан никого не должен ждать и у него, в конце концов, есть расписание, на Малахина не действовали. В общем, после того, как корабль ушел без Малахина, он нашел на пристани лодочника с моторкой. Ладно, хоть, что не очень далеко было.
В итоге Женька вперед нас приплыл и в довершение лодочник с него даже денег не взял. Удивилась, как такое может быть? А ты знаешь, говорит, мы с ним так хорошо поговорили, подружились! Удивительная у него была способность находить общий язык с людьми. Он смог бы запросто поговорить хоть с председателем Совета министров, хоть с самым последним забулдыгой».
Следующее путешествие было на Соловки. Плыли на корабле, который вез группу глухонемых. Из пассажиров Малахины оказались одни говорящие. На Ладоге попал в страшный шторм. В конце концов, Вера Петровна Песни начала петь, чтобы заглушить страх. Не самый дисциплинированный Малахин в данном случае начал успокаивать жену, «не шуми, люди же кругом спят, всех разбудишь», и только потом сообразил, что кругом одни глухие. Прибывают на остров, и Малахин вновь демонстрирует свое умение находить общий язык. Пообедать зашли в столовую. «Там была огромная русская печь на полкомнаты, а за прилавком необъятных размеров дама. Запах щей стоит одурманивающий! Аж слюнки потекли и началось обжорство. Взяли щей, через несколько минут он уже бежит за второй тарелкой, потом опять. Затем берет ватрушки с клюквой и пирог с рыбой. Он ест, а женщина из-за стойки только и успевает бегать туда-сюда, новые тарелки приносит. За то время, пока она еду носила. Они успели познакомиться, рассказать все друг про друга. Он, ей жительнице Соловков, давай рассказывать об островах. В итоге расстались как старые друзья. К тому же она еще и в дорогу бесплатно целый кулек шанег горячих дала.
На экскурсии в Кижах Малахин разглядывал деревянные церкви, построенные без гвоздей, с точки зрения инженера. Хотел разобраться, как все устроено, словно собирался строить что-то сам. Вскоре гид говорил уже только с ним. Плавал на Диксон на теплоходе и застрял во льдах. Был счастлив настолько, что, вернувшись, своими рассказами сподвиг на это же путешествие других людей. Малахину всегда хотелось объять необъятное.
Фотография
По словам его старого друга, Александра Лысякова, ныне известного кузнеца, а в те времена - газетного фотографа и художника, с которым в свое время они вместе начали творческие поиски, Малахина всегда поражали случайности. Услышит какое-нибудь слово, поразит оно его чем-то - задумается и начинает докапываться, в чем тут дело. Почему это могло его так задеть. Но, по возможности разобравшись, бросал это занятие.
Так большим увлечением Малахина стали эксперименты с фотографией. Снимать он давно любил, но просто делать качественные снимки, ему показалось мало и неинтересно. В итоге он решил поэкспериментировать и начал варить негативы. То есть, обрабатывать в очень горячем проявителе и закрепителе.
- Выдающиеся опусные вещи делались неуправляемо, каким и он сам был, - вспоминает Александр Лысяков. - Просто броуновское движение. Супер! Вещи нерукотворные. Вроде бы глупость, брак, но невероятно, чувствуется рука бога. Очень-очень жаль, что он бросил фотографию. Бросил от безверия в себя и занялся херней, а мог войти в историю! Но это жизнь.
Это увлечение закончилось тем, что в ванную комнату, а жили Малахины тогда еще в коммуналке, стало совершенно невозможно зайти. После различных экспериментов с фотографией, ванна стала настолько черной, что ее уже было невозможно отмыть.
- Я, как здравомыслящий человек, возмущалась, ругалась. Но ведь с ним где сядешь, там и слезешь, - говорит Валерия Петровна. - Потом он свои фотографии на выставки посылал: в Африку, Чехословакию, на конкурсах завоевывал призы. Как ни странно, его не интересовали призы. Ему нравилось лишь то, что он делает в настоящий момент, он делал все это для себя. Музыка, фото, джазовая музыка, живопись, помойки - в любое дело уходил с головой для собственного удовольствия.
Увлечение фотографией прошло, но любовь к ванной комнате, где он подолгу находился в уединении, сохранилась. Одно время он повадился целыми часами принимать ванные. Под конец жена начала волноваться. Как бы ему там не стало плохо, и запретила закрывать дверь на крючок. Но и это прошло.
Следующей любовью Малахина стала баня с парной и веником. Так он стал постоянным посетителем бани на улице Куйбышева.
- Женя никогда не блистал здоровьем. Было время выпивал. Но он был смешон, когда выпьет, что-то хихикал без конца. Не шло это ему. Как-то еле дошел до дома: шапку потерял на первом этаже, потом долго не мог попасть ключом в замочную скважину, - вспоминает Валерия Петровна. - Софья Ивановна, Женина мама рассказывала, что ведь ее муж тоже одно время выпивал. А выпив, все рассказывал, как над ним издевались, пока он был в заключении. А потом перестал. Так же и Женя, как болячки начали одолевать, так и
совсем перестал пить. А то ведь было, придем в гости, и он давай всех задирать, главное было против сказать. Бесконечный спорщик, на любые темы.