(no subject)
Через тернии к универу.
рассказка
Запиликал злодейски будилка-мобилка, заворочался Максимка, взял злодея в руки, на полчаса перевёл, глаз не распахивая, головушкой не думая, одними пальцами, по сноровке. Будто и не просыпался вовсе.
Вроде только в сон-дрёму погрузился, а злодей уже снова пиликает, сладу нет. Разлепил Максимка веки, ещё полчасика подбавил, ничего, можно. И опять нету Максимки, зенки захлопнул - и в облака.
Всю ноченьку Максимка с компушкой игрался, только под утро и забылся.
...Да что же он, гадюка-пиликан, всё пиликает! Хочет, чтобы Максимушка весь недоспанный остался?
Потянулся ручонками, зевнул сладко - как же неохота наружу вылазить. А надо, потребность о себе заявляет. Пополз куда полагается - а в коридорчике-то студёно, назад тянет. Возвратился, почесал тыкву, и опять под одеялко. Будилку-мобилку ещё на полчаса переставил. Первая пара - матан, Бармалеюшка страшилками стращает, лиходей бородатый. Сказывают, по два раза в год людей добрых заживо глотает. Нет уж, ну его, Бармалеюшку, лучше ещё в неге поваляться. Уж больно сон отрадный - про девиц-озорниц.
Ну, пора, пора, надобно иногда в универ хоть ко второй страшилке являться, а то совсем на порог пущать перестанут. Сел Максимка, руки-ноги в джинсу, злодея в карман, снова тыкву чешет, веки подымает. Тяжёлые, стервы, обратно падают. Дополз до умывальника, прилизал себя кое-как, щёточкой во рту почесал, чтобы пахло краше.
Надо бы откушать чего-нибудь, да вся сила на умывание ушла. Сунул Максимка в сумку краюху, куртейку нацепил - и во двор.
А на дворе-то бодрячок-свежачок, весёлый старичок. Студёно Максимке стало, аж запрыгал. Испугался сон-дрёма, затаился. Хотел Максимка домой повернуть, да справился с искусом, бодрячок-свежачок силушки прибавил.
Ждёт на остановке, пляшет, вроде и домой охота, да уже азарт - а слабо тебе, мил друг, раньше всех на вторую пару приехать? Будто услышал кто - вон и маршрутка.
А там страсть до чего уютно, теплынь тёплая. И бодрячок-свежачок снаружи остался, опять сон-дрёма наваливает. Сунул Максимка дань басурману, веки смежил, и опять ему озорницы грезятся.
А бодрячок-свежачок с улицы в окно смотрит да в усы усмехается: ничего, мол, скоро наш черёд будет, не вечно в маршрутке сидеть.
И точно, приехали, растолкали Максимку: вылезай, мол, окончена поездка. Метрошка.
Ой, и налетел на него бодрячок - соскучился. Максимка ноги в руки и к метрошке дует, там не достанет. Там по-прежнему сон-дрёма царствует. Цельных девять станций у Максимки впереди, далёко до универа...
...Долго ли, коротко ли, просыпается Максимка - и ну моргалками моргать. Дурак дураком, да и только. Ничего в толк не возьмёт, где он, кто он. Вроде метрошка, а вагон пустой. И после «Московской» почему-то не «Парк Победы», а его родная «Звёздная». Приехал, как говорится, через тернии к «Звёздной». На мобилку глянул. Ну точно! Коварен сон-дрёма, всё время съел, туда-сюда Максимка скатался без толку под видом тела бездыханного. Через десять минут и вторая пара окончится. Это ежели он сейчас сызнова к универу прорываться начнёт - дай-дай к концу третьей успеет, а четвёртая - семинар, там думать надо. Какое думать, нет уж, домой оглобли поворачиваем.
На улице снова бодрячок-свежачок, весёлый старичок дожидается, но к нему Максимка сегодня уже привычный, это только до маршрутки потерпеть, недолго. Скоро-скоро домой приедет - и под одеялко, греться.
рассказка
Запиликал злодейски будилка-мобилка, заворочался Максимка, взял злодея в руки, на полчаса перевёл, глаз не распахивая, головушкой не думая, одними пальцами, по сноровке. Будто и не просыпался вовсе.
Вроде только в сон-дрёму погрузился, а злодей уже снова пиликает, сладу нет. Разлепил Максимка веки, ещё полчасика подбавил, ничего, можно. И опять нету Максимки, зенки захлопнул - и в облака.
Всю ноченьку Максимка с компушкой игрался, только под утро и забылся.
...Да что же он, гадюка-пиликан, всё пиликает! Хочет, чтобы Максимушка весь недоспанный остался?
Потянулся ручонками, зевнул сладко - как же неохота наружу вылазить. А надо, потребность о себе заявляет. Пополз куда полагается - а в коридорчике-то студёно, назад тянет. Возвратился, почесал тыкву, и опять под одеялко. Будилку-мобилку ещё на полчаса переставил. Первая пара - матан, Бармалеюшка страшилками стращает, лиходей бородатый. Сказывают, по два раза в год людей добрых заживо глотает. Нет уж, ну его, Бармалеюшку, лучше ещё в неге поваляться. Уж больно сон отрадный - про девиц-озорниц.
Ну, пора, пора, надобно иногда в универ хоть ко второй страшилке являться, а то совсем на порог пущать перестанут. Сел Максимка, руки-ноги в джинсу, злодея в карман, снова тыкву чешет, веки подымает. Тяжёлые, стервы, обратно падают. Дополз до умывальника, прилизал себя кое-как, щёточкой во рту почесал, чтобы пахло краше.
Надо бы откушать чего-нибудь, да вся сила на умывание ушла. Сунул Максимка в сумку краюху, куртейку нацепил - и во двор.
А на дворе-то бодрячок-свежачок, весёлый старичок. Студёно Максимке стало, аж запрыгал. Испугался сон-дрёма, затаился. Хотел Максимка домой повернуть, да справился с искусом, бодрячок-свежачок силушки прибавил.
Ждёт на остановке, пляшет, вроде и домой охота, да уже азарт - а слабо тебе, мил друг, раньше всех на вторую пару приехать? Будто услышал кто - вон и маршрутка.
А там страсть до чего уютно, теплынь тёплая. И бодрячок-свежачок снаружи остался, опять сон-дрёма наваливает. Сунул Максимка дань басурману, веки смежил, и опять ему озорницы грезятся.
А бодрячок-свежачок с улицы в окно смотрит да в усы усмехается: ничего, мол, скоро наш черёд будет, не вечно в маршрутке сидеть.
И точно, приехали, растолкали Максимку: вылезай, мол, окончена поездка. Метрошка.
Ой, и налетел на него бодрячок - соскучился. Максимка ноги в руки и к метрошке дует, там не достанет. Там по-прежнему сон-дрёма царствует. Цельных девять станций у Максимки впереди, далёко до универа...
...Долго ли, коротко ли, просыпается Максимка - и ну моргалками моргать. Дурак дураком, да и только. Ничего в толк не возьмёт, где он, кто он. Вроде метрошка, а вагон пустой. И после «Московской» почему-то не «Парк Победы», а его родная «Звёздная». Приехал, как говорится, через тернии к «Звёздной». На мобилку глянул. Ну точно! Коварен сон-дрёма, всё время съел, туда-сюда Максимка скатался без толку под видом тела бездыханного. Через десять минут и вторая пара окончится. Это ежели он сейчас сызнова к универу прорываться начнёт - дай-дай к концу третьей успеет, а четвёртая - семинар, там думать надо. Какое думать, нет уж, домой оглобли поворачиваем.
На улице снова бодрячок-свежачок, весёлый старичок дожидается, но к нему Максимка сегодня уже привычный, это только до маршрутки потерпеть, недолго. Скоро-скоро домой приедет - и под одеялко, греться.