Священномученик Онуфрий (Гагалюк) считал иосифлянство расколом
Что дал мне десятилетний стаж архиерейский?
Думаю, что я получил некоторый духовный опыт в отношении людей, - за эти годы тысячи людей прошли передо мной: в Киеве, Елисаветграде, Одессе, Кривом Роге, Харькове, Перми, Кудымкоре, Тобольске, Старом Осколе. Много разных характеров видел я. И умиление, крепкую веру в Бога, милосердие к несчастным...
Опыт жизни научил меня узнавать: кто враг Церкви и кто ее верный сын... Годы моего архиерейства прошли в чрезвычайно сложной церковной обстановке. Первые дни моего святительства совпали с наиболее наглыми, циничными насилиями обновленцев над Церковью Божией.
Иоанникиевщина, лубенщина, григорианский раскол, неверные шаги митрополита Агафангела, иосифлянский раскол, в среде которого есть немало идейных нестроений. Все это волновало, всем этим болел я как епископ, боялся за верующих, боролся, как мог, с раздирателями Христова Хитона.
Скорби тюрем и ссылок - незначительны в сравнении со скорбями церковными... Как я удержался от этих расколов при своей боязливости и неопытности! Только по милости Божией! Очевидно, были и добрые люди, за молитвы которых Господь сжалился надо мною и оставил в ограде Своей Церкви.
Внешнее положение Церкви от нее не зависит, и мы не дадим за сие отчета перед Богом. А дадим отчет Судии в том, что могли сделать и не сделали.
Отдавая все на волю Божию, мы, святители Церкви Православной, должны со всем усердием служить Богу и людям каждый «тем даром, какой получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией»».
Думаю, что я получил некоторый духовный опыт в отношении людей, - за эти годы тысячи людей прошли передо мной: в Киеве, Елисаветграде, Одессе, Кривом Роге, Харькове, Перми, Кудымкоре, Тобольске, Старом Осколе. Много разных характеров видел я. И умиление, крепкую веру в Бога, милосердие к несчастным...
Опыт жизни научил меня узнавать: кто враг Церкви и кто ее верный сын... Годы моего архиерейства прошли в чрезвычайно сложной церковной обстановке. Первые дни моего святительства совпали с наиболее наглыми, циничными насилиями обновленцев над Церковью Божией.
Иоанникиевщина, лубенщина, григорианский раскол, неверные шаги митрополита Агафангела, иосифлянский раскол, в среде которого есть немало идейных нестроений. Все это волновало, всем этим болел я как епископ, боялся за верующих, боролся, как мог, с раздирателями Христова Хитона.
Скорби тюрем и ссылок - незначительны в сравнении со скорбями церковными... Как я удержался от этих расколов при своей боязливости и неопытности! Только по милости Божией! Очевидно, были и добрые люди, за молитвы которых Господь сжалился надо мною и оставил в ограде Своей Церкви.
Внешнее положение Церкви от нее не зависит, и мы не дадим за сие отчета перед Богом. А дадим отчет Судии в том, что могли сделать и не сделали.
Отдавая все на волю Божию, мы, святители Церкви Православной, должны со всем усердием служить Богу и людям каждый «тем даром, какой получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией»».