О книге Марии Кикоть или "История одного непослушания"
Поверхностные впечатления от книги "Исповедь бывшей послушницы"
Какой тут может быть эпиграф? Только такой: 1Ин.2:19. Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши.
Книга читается легко и интересно, где-то даже смешно. Но это книга человека, который пришел в Церковь, а потом ушел из нее, и как бы мне не хотелось видеть в книге поливание Церкви грязью, - оно там есть. Незаслуженное. Что, конечно, портит впечатление об авторе.
Хоть сама автор много говорит негативного о концепции послушания в Церкви, все ее беды начались с банального непослушания, которое она и пронесла через весь свой опыт недолгой жизни в Церкви.
Вдруг окунувшись в мир христианской жизни, ей сразу захотелось монашеской жизни. И она пошла за благословением. Тут сразу оговорюсь: желание монашества - это свойственно неофитам, как и желание мученичества. И когда читаешь все эти патерики о смирении и о том, как монахи падали от своего непослушания, то думаешь - ну уж у меня так не будет, да пусть об меня ноги будут вытирать, мне все равно. И буду поститься по полной. И так далее и все такое прочее. Думаю, что все это возникает на почве обилия благодати, незаслуженно подаваемой новоприходящим в Церковь. Самое интересно начинается потом. Но мы не об этом.
Автор пошла за благословением на свой подвиг к священнику. И она честно пишет, что священник долго отговаривал эту ни от кого не зависящую женщину. Убеждал ее, что сейчас настоящих монастырей нет. Но Мария решила поступить по-своему. Да, автор к тому времени - 28-летняя самостоятельная и состоявшаяся личность, не замужем, т.е. ни от кого не зависящая, имеющая свое дело, т.е. не имеющая над собой никакого начальства. Удивительно ли, что она все привыкла делать по-своему?
На монашество ее вдохновляла Лествица. Но она сама пишет, что о монашестве там сказано, что это путь мученичества. Со стороны же кажется, что эта барышня, увлекавшаяся в свое время восточными практиками и прочей лабудой, именно так себе представляла и православие. С одной стороны, если ты чем-то занимаешься, то нужно к этому относиться серьезно, с полным погружением. С другой стороны, это должно быть комфортное погружение так, как я сам себе это все представляю.
Показательна история с выдачей жилета, когда автору выдали какой-то старый жилет (форма послушников). А через две недели выдали нормальный. Но этот старый привел к тому, что она заперлась в келье и ревела. Т.е. она хотела сразу получить нормальный, как у всех. Кто ж знал, что через две недели все будет? Но нет, ей хотелось здесь и сейчас. Из-за чего случилась истерика.
На самом деле вся книга пестрит такими какими-то внешними недовольствами, но во всем этом не видно главного - Бога. Автору нравилось петь, ходить на службы. Не нравилось, когда ее в чем-то ограничивают или влияют, но где во всем этом Христос? Зачем она пошла в монастырь?
Конечно ее можно понять. Неофит тоже гоняется за внешним, потому что ему кажется, что это и делает его святым. А как еще думать, когда тебя распирает от незаслуженной благодати? Тут уже и нимб светит, и впору не крест на шею вешать, а панагию. Чтоб святее быть.
О. Афанасий, человек, которому она доверяла, уговаривал ее смиряться, не уходить из монастыря, потом оказался слугой системы, лицемером и проч. А что он должен был делать? Он - монах. Для него нет другой жизни. Он считает такой образ жизни самым правильным. Взять тот же случай с жилетом - смирись автор, спокойно бы получил новый жилет через две недели. Но не хватало этого самого смирения. А мне вот панагию не дают.
Из слов Марии чувствуется идеализация монастыря. Что там все как в книге. Вокруг святые, радуга, одуванчики. Автор не знает, что люди не безгрешны? Папа Римский только один. Ей же хочется, чтобы все вокруг были бесстрастными, добрыми, а ты бы жил в свое удовольствие, как тебе самому хочется. Про мученичество позабыто. Ей хочется жить в Рождествено, чтобы никто не лез в ее жизнь, ей не нужно думать о целой общине женского коллектива, детей, ей не нужно думать о том, как организовать их жизнь.
В итоге оказывается, что все виноваты, кроме самого автора. Мария хочет эмпатии к себе, но не старается ее проявлять к другим. Взять ту же игуменью. Ни разу Мария не пишет о том, каково вообще содержать монастырь? Каково, когда на тебе, на твоей ответственности целый монастырь и детский приют? Когда нужно думать о том, чтобы все были живы, здоровы, накормлены? Ведь сама Мария никогда ни за кого не отвечала. Детей на тот момент у нее не было.
На самом деле у игуменьи, если верить словам Марии, действительно какие-то нездоровые перекосы. Их можно осуждать, над ними можно смеяться (мне, например, было смешно, что там все на коленях перед ней ходили, ручки целовали, кресло у нее смешное), можно ужасаться. Но я вспоминаю, когда был вожатым в детском лагере. Меня дети ненавидели, потому что я был очень жестким. Нас учили, что главное, чтобы дети вернулись домой живыми и здоровыми. И конечно я доходил до крайностей. Но за две недели у меня происходили и нервные срывы и истерики. За две недели смены у нас вообще все новенькие вожатые (и парни и девушки) плакали от нервных срывов. И это очень ожесточает. А когда ты ни за кого не отвечаешь - это очень комфортно. но христианство - это не про комфортно.
И кстати, с той же туалетной бумагой игуменья исправила положение.
Вообще все эти обличения Марии Кикоть напоминают недовольную желчь жены в адрес мужа, который кормит и заботится - как он мало зарабатывает, как он ведет себя в постели, и какой он вообще урод.
Автор возмущается, что не существует никаких комитетов для защиты прав монашествующих :) Тут просто советую посмотреть фильм "Батальон", про то, т.н. солдатские комитеты привели поражению в ПМВ, гибели солдат и развалу армии.
Да, и ведь ей несколько раз говорили: "Не нравится - уходи!". Ну, никто не держал в монастыре. Никого и не держат. Хотя факт, что уход из монастыря - это травма для человека. Чтобы там Мария не писала, в монастыре человек ограждается от мирских соблазнов, от шума, от суеты. Мне даже после 10 дней в лайт-режиме было тяжело возвращаться в город. Это был стресс.
Мария пишет о злопамятности игуменьи. Но ведь ее книга и есть гимн злопамятности. Только не злопамятности игуменьи, а ее собственной. Злая и злопамятная матушка отправила ненавистную послушницу в Иерусалим на пару месяцев. Как это вяжется в ее сознании? Многие христиане всю жизнь об этом мечтают, но у кого-то десять детей, у кого зарплата не позволяет, у кого-то нет такой матушки.
Многие совершенно безвинные вещи преподносятся как что-то ужасное. Например, когда матушка узнала, что соль вредна и перестала использовать ее в еде. Я тоже прочитал у Б. Трейси мысль, что сахар вреден здоровью, а дети не умрут без сладкого, и сладкое теперь они получают по выходным в качестве бонуса. что ж в этом ужасного и тоталитарного? Это скорее напоминает черный пиар.
Конечно, сумасбродства игуменьи не имеют никакого оправдания. Но непонятно, какого монашества хотела автор? Так, она постоянно возмущается, что нельзя ничего делать без благословения. Чувствуется, как ее это раздражает или даже - ожесточает. А в чем проблема сделать по благословению? В чем проблема пойти петь, взяв благословение? В чем проблема навестить больную, взяв благословение? Уж не потому ли, что "кто она такая"? "Почему я должна спрашивать"? Ну так не раз было сказано - не нравится - уходи!
Еще раз: Мария Кикоть - успешная независимая женщина, не замужем, не зависящая ни от родителей, ни от мужа, ни от детей. У нее своя студия в центре Москвы. Даже начальника над ней - нет.
Погружение в православие для нее, как мне кажется, было чем-то вроде приключением, как съездить в Индию к мудрецам. Сейчас Мария себя позиционирует как атеистка или неверующая. Вот это тоже интересно. Можно попасть в плохой монастырь, можно встретить злых православных, но христианство основано на личном опыте общения с Богом. Если этого опыта нет, то нет и христианства. А ведь человек ходил в храм, общался с духовными лицами, посещал литургию, причащался, молился. А потом говорит, что он во все это не верит. Странно.
Какой тут может быть эпиграф? Только такой: 1Ин.2:19. Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши.
Книга читается легко и интересно, где-то даже смешно. Но это книга человека, который пришел в Церковь, а потом ушел из нее, и как бы мне не хотелось видеть в книге поливание Церкви грязью, - оно там есть. Незаслуженное. Что, конечно, портит впечатление об авторе.
Хоть сама автор много говорит негативного о концепции послушания в Церкви, все ее беды начались с банального непослушания, которое она и пронесла через весь свой опыт недолгой жизни в Церкви.
Вдруг окунувшись в мир христианской жизни, ей сразу захотелось монашеской жизни. И она пошла за благословением. Тут сразу оговорюсь: желание монашества - это свойственно неофитам, как и желание мученичества. И когда читаешь все эти патерики о смирении и о том, как монахи падали от своего непослушания, то думаешь - ну уж у меня так не будет, да пусть об меня ноги будут вытирать, мне все равно. И буду поститься по полной. И так далее и все такое прочее. Думаю, что все это возникает на почве обилия благодати, незаслуженно подаваемой новоприходящим в Церковь. Самое интересно начинается потом. Но мы не об этом.
Автор пошла за благословением на свой подвиг к священнику. И она честно пишет, что священник долго отговаривал эту ни от кого не зависящую женщину. Убеждал ее, что сейчас настоящих монастырей нет. Но Мария решила поступить по-своему. Да, автор к тому времени - 28-летняя самостоятельная и состоявшаяся личность, не замужем, т.е. ни от кого не зависящая, имеющая свое дело, т.е. не имеющая над собой никакого начальства. Удивительно ли, что она все привыкла делать по-своему?
На монашество ее вдохновляла Лествица. Но она сама пишет, что о монашестве там сказано, что это путь мученичества. Со стороны же кажется, что эта барышня, увлекавшаяся в свое время восточными практиками и прочей лабудой, именно так себе представляла и православие. С одной стороны, если ты чем-то занимаешься, то нужно к этому относиться серьезно, с полным погружением. С другой стороны, это должно быть комфортное погружение так, как я сам себе это все представляю.
Показательна история с выдачей жилета, когда автору выдали какой-то старый жилет (форма послушников). А через две недели выдали нормальный. Но этот старый привел к тому, что она заперлась в келье и ревела. Т.е. она хотела сразу получить нормальный, как у всех. Кто ж знал, что через две недели все будет? Но нет, ей хотелось здесь и сейчас. Из-за чего случилась истерика.
На самом деле вся книга пестрит такими какими-то внешними недовольствами, но во всем этом не видно главного - Бога. Автору нравилось петь, ходить на службы. Не нравилось, когда ее в чем-то ограничивают или влияют, но где во всем этом Христос? Зачем она пошла в монастырь?
Конечно ее можно понять. Неофит тоже гоняется за внешним, потому что ему кажется, что это и делает его святым. А как еще думать, когда тебя распирает от незаслуженной благодати? Тут уже и нимб светит, и впору не крест на шею вешать, а панагию. Чтоб святее быть.
О. Афанасий, человек, которому она доверяла, уговаривал ее смиряться, не уходить из монастыря, потом оказался слугой системы, лицемером и проч. А что он должен был делать? Он - монах. Для него нет другой жизни. Он считает такой образ жизни самым правильным. Взять тот же случай с жилетом - смирись автор, спокойно бы получил новый жилет через две недели. Но не хватало этого самого смирения. А мне вот панагию не дают.
Из слов Марии чувствуется идеализация монастыря. Что там все как в книге. Вокруг святые, радуга, одуванчики. Автор не знает, что люди не безгрешны? Папа Римский только один. Ей же хочется, чтобы все вокруг были бесстрастными, добрыми, а ты бы жил в свое удовольствие, как тебе самому хочется. Про мученичество позабыто. Ей хочется жить в Рождествено, чтобы никто не лез в ее жизнь, ей не нужно думать о целой общине женского коллектива, детей, ей не нужно думать о том, как организовать их жизнь.
В итоге оказывается, что все виноваты, кроме самого автора. Мария хочет эмпатии к себе, но не старается ее проявлять к другим. Взять ту же игуменью. Ни разу Мария не пишет о том, каково вообще содержать монастырь? Каково, когда на тебе, на твоей ответственности целый монастырь и детский приют? Когда нужно думать о том, чтобы все были живы, здоровы, накормлены? Ведь сама Мария никогда ни за кого не отвечала. Детей на тот момент у нее не было.
На самом деле у игуменьи, если верить словам Марии, действительно какие-то нездоровые перекосы. Их можно осуждать, над ними можно смеяться (мне, например, было смешно, что там все на коленях перед ней ходили, ручки целовали, кресло у нее смешное), можно ужасаться. Но я вспоминаю, когда был вожатым в детском лагере. Меня дети ненавидели, потому что я был очень жестким. Нас учили, что главное, чтобы дети вернулись домой живыми и здоровыми. И конечно я доходил до крайностей. Но за две недели у меня происходили и нервные срывы и истерики. За две недели смены у нас вообще все новенькие вожатые (и парни и девушки) плакали от нервных срывов. И это очень ожесточает. А когда ты ни за кого не отвечаешь - это очень комфортно. но христианство - это не про комфортно.
И кстати, с той же туалетной бумагой игуменья исправила положение.
Вообще все эти обличения Марии Кикоть напоминают недовольную желчь жены в адрес мужа, который кормит и заботится - как он мало зарабатывает, как он ведет себя в постели, и какой он вообще урод.
Автор возмущается, что не существует никаких комитетов для защиты прав монашествующих :) Тут просто советую посмотреть фильм "Батальон", про то, т.н. солдатские комитеты привели поражению в ПМВ, гибели солдат и развалу армии.
Да, и ведь ей несколько раз говорили: "Не нравится - уходи!". Ну, никто не держал в монастыре. Никого и не держат. Хотя факт, что уход из монастыря - это травма для человека. Чтобы там Мария не писала, в монастыре человек ограждается от мирских соблазнов, от шума, от суеты. Мне даже после 10 дней в лайт-режиме было тяжело возвращаться в город. Это был стресс.
Мария пишет о злопамятности игуменьи. Но ведь ее книга и есть гимн злопамятности. Только не злопамятности игуменьи, а ее собственной. Злая и злопамятная матушка отправила ненавистную послушницу в Иерусалим на пару месяцев. Как это вяжется в ее сознании? Многие христиане всю жизнь об этом мечтают, но у кого-то десять детей, у кого зарплата не позволяет, у кого-то нет такой матушки.
Многие совершенно безвинные вещи преподносятся как что-то ужасное. Например, когда матушка узнала, что соль вредна и перестала использовать ее в еде. Я тоже прочитал у Б. Трейси мысль, что сахар вреден здоровью, а дети не умрут без сладкого, и сладкое теперь они получают по выходным в качестве бонуса. что ж в этом ужасного и тоталитарного? Это скорее напоминает черный пиар.
Конечно, сумасбродства игуменьи не имеют никакого оправдания. Но непонятно, какого монашества хотела автор? Так, она постоянно возмущается, что нельзя ничего делать без благословения. Чувствуется, как ее это раздражает или даже - ожесточает. А в чем проблема сделать по благословению? В чем проблема пойти петь, взяв благословение? В чем проблема навестить больную, взяв благословение? Уж не потому ли, что "кто она такая"? "Почему я должна спрашивать"? Ну так не раз было сказано - не нравится - уходи!
Еще раз: Мария Кикоть - успешная независимая женщина, не замужем, не зависящая ни от родителей, ни от мужа, ни от детей. У нее своя студия в центре Москвы. Даже начальника над ней - нет.
Погружение в православие для нее, как мне кажется, было чем-то вроде приключением, как съездить в Индию к мудрецам. Сейчас Мария себя позиционирует как атеистка или неверующая. Вот это тоже интересно. Можно попасть в плохой монастырь, можно встретить злых православных, но христианство основано на личном опыте общения с Богом. Если этого опыта нет, то нет и христианства. А ведь человек ходил в храм, общался с духовными лицами, посещал литургию, причащался, молился. А потом говорит, что он во все это не верит. Странно.