(no subject)
«Десять негритят решили пообедать, один вдруг подавился - и их осталось девять…»
По правде сказать, их было не десять, а девять. Да к тому же не все черненькие. Но теперь их на одного меньше…
Когда мы принесли их из леса, я думала, что большинство погибнет (если не все). Когда они научились пить молоко из бутылочки, я поверила, что большинство выживет (а может и все).
Четверым удалось найти хозяев (дай Бог, у них все будет нормально), одного решили оставить у себя. У остальных тоже была перспектива.
Они открыли глазки, у них стали резаться зубки…
А потом один умер. Даже месяца не прожил. Мальчик.
Он с самого начала плохо кушал, потом стал отставать в росте, потом почти перестал ходить. Однажды вечером даже не открыл рот, чтобы поесть. Он почти ничего не весил.
Когда Дима его хоронил, я чувствовала себя убийцей. Когда живое существо умирает у тебя на руках, а ты ничего не предпринимаешь и только успокаиваешь свою совесть железными доводами «разумного человека». Да, это естественный отбор. Да, это обреченные на смерть. Да, они никому не нужны. Но как же гадко на душе от этих аргументов!
Еще через несколько дней остальным щенкам стало очень плохо - у них горлом пошли глисты. Сегодня пошел пятый день их страданий. Они не бегают, не играют, у них потухший взгляд. Они сидят, сбившись в кучу и жалобно скулят. Лекарство дала дважды, с интервалом 3 дня (вместо положенных 10), теперь до 16 августа надо ждать. Двое еще держатся, один балансирует на грани, а один умирает: один из моих любимчиков.
Мне плохо.