Владыка Питирим
К вере я пришел, через науку. В советское время заниматься гуманитарной наукой было интересно, потому что любая партийная догма упиралась в стену. Например, была догма о справедливости диктатуры пролетариата, а что такое справедливость, никто не разъяснял. Была догма и всё - а дальше стена. И вот мне, молодому ученому, так хотелось заглянуть за эту стену, узнать, что там. И я заглянул, за стеной была философия. Все догмы в ней получали удивительное продолжение. Откровением было и то, что особенная красота всех хороших догм, была чудесным образом разъяснена в христианской святоотеческой литературе. Это потом, я совершил удивительное открытие, что нет такой догмы, которая не была бы разработана и объяснена православной наукой. Сделал я это открытие, благодаря Владыке Питириму.
А дело было так, после начальной успешной офицерской службы в отдаленных гарнизонах, я выслужился до поступления в науку. И прекрасно защитил свою первую диссертацию, а потом, поскольку специальность у меня была редкая, а также по стечению других обстоятельств, забрали меня служить к самому высшему начальству страшно тайных и ужасно военных структур. Там было много всякого начальства. Оно было в основном преклонных годов и той еще сталинской фронтовой закалки. Так уж получилось, попал я в тот круг и дали мне должность - юный друг. Седой маршал меня так и называл - юный друг. Это было высшей наградой для меня деревенского мальчугана, который учился в этом кругу по-настоящему читать, писать и понимать. И вот однажды нужно было обратиться с письмом к Патриарху Пимену. А как к нему обратиться никто из начальства не знал или забыл. В те советские годы этого никто не знал, потому что кругом стоял кромешный атеизм. И тут подвернулся я - юный друг, который без запинки выпалил вопрошавшему маршалу - нужно обращаться Ваше Святейшество. Оказалось верно…
А узнал я это благодаря тому, что заглянул за стену идеологических догм, будучи адъюнктом, который проник туда через маленькую калиточку в стене. Этой калиточкой, точнее вратами мудрости был редакционно-издательский отдел Московской Патриархии, который возглавлял тогда владыка Питирим. Это был центр церковности, духовного собирательства и творчества. Удивительно добрые люди, мудрые труженики, собрались там. Именно там можно было припасть к настоящему кладезю мудрости - Библии, ее толкованиям, энциклопедиям, словарям, настольным книгам и вестникам… Именно там, благодаря Богу, я узнал кто такой владыка Питирим и получил его благословение. Работать в те годы на связи между страшно тайными государственно-военными структурами и церковными организациями было тяжело, но интересно. Выяснялось, что те, кто служил государству, и те, кто служил Церкви, работали в одном режиме. Разными методами, но с одной целью - сохранить Отечество. Владыка и его сотрудники трудились с раннего утра и до поздней ночи. Ту атмосферу, которую создал владыка, - атмосферу церковности и благочестия, радости, любви, взаимовыручки, удивительной доброжелательности, смиренного служения Отечеству и Православию, - сложно повторить в наше время. Хотя бы потому, что тогда Церковь была окружена стеной отчуждения от общества. Внешнее гонение заставляло верующих объединяться не ради общественных благ, а по зову сердца. И это состояние объединяло лучших людей. Душей этого православного единения людей государственных и людей церковных был владыка Питирим.
В 1989 году митрополит Питирим стал одним из трех депутатов Верховного совета СССР, представлявших во власти Русскую Православную Церковь, вместе с Патриархом Пименом (†1990) и митрополитом (будущим патриархом) Алексием (†2008). Первое, что сделал владыка, получив депутатский статус, - он открыл врата православной культуры советскому обществу, открыл воскресную школу при своем приходе в Москве - первую в России за последние 70 лет. Добился открытия Иосифо-Волоцкого монастыря и многих храмов.
Отмечая в эти дн 85-летие со дня рождения Владыки Питирима, хотелось бы почтить его святую, вечную память. Его великие и пророческие слова: «В судьбоносное время живем, братья. То, что мы не успеем сделать сейчас, может быть, больше никогда не представится возможности сделать...».