Ирвин Ялом, "Когда Ницше плакал" (1992)
Мастер-класс психотерапии или кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку?
На самом деле, роман я прочитал ещё в апреле и тогда же написал большой обзор, в котором уж вылил, так вылил эмоции. Но кое-что глюкнуло, обзор умножился на ноль, а мне пришлось писать всего лишь краткий отзыв. А размещаю только сейчас, потому что книга мне очень НЕ понравилась и не всё, но многое попросту выбесило. Поэтому я выдал отзыв на LiveLib, да забыл. А сейчас хоть отношение и не изменилось, но эмоции остыли и поэтому... Пусть будет.
[Spoiler (click to open)]Предыстория же такова, что мне рекомендовали и всячески расхваливали этот роман после спора вокруг... романа "Солярис" Станислава Лема. Спор был о том, что мой оппонент выражал своё разочарование в том, как якобы учёные на станции пасовали против своих проблем. Одни сопли и никакого аналитического мышления, никаких попыток объективно разобраться в себе, выделить факты, провести связи и сделать выводы.
Что ж, я был несогласен, но всё же решил прочитать Ялома. Ну вдруг тут, действительно, нечто! Прочитал. Если кратко, то относительно понравилась только развязка и финал, в остальном едва дочитал, потому что...
- Не увидел никакого высшего пилотажа аналитического склада ума. То, что Ялом дал в развязке и в финале - это буквально обычный визит к психологу. Диван, пациент, психолог, когда со слов оппонента я ожидал нечто необыкновенное! Основная проблема в том, что... С одной стороны, нам вроде бы рисуют, как Брейер в диалоге с Ницше буквально создаёт психотерапию, а все диагнозы, которые нам сейчас привычны, им неизвестны в принципе. Простите, но... Диагнозов тогда не было, но достаточно поживший человек мог запросто понять, что великая страсть условной парочки - это всего лишь первая любовь и всё пройдёт. Характерные обвинения всем вокруг свойственны разбитым идеалам. А мучительные сомнения в своей дороге и страстное желание вырваться на свободу характерны для многих, доживших до сорока. Никакой академической психологии не надо, чтоб узнать такие банальные проблемы. А тут они возводятся в феномен, которого доселе не было! =\
- Персонажи вызвали отвращение апломбом и взаимным любованием. Ницше вроде отталкивал от себя Брейера, как и остальных окружающих, но чем дальше, тем больше они взаимно превозносили друг друга. В результате от атмосферы зарождения психоанализа осталось ощущение клуба заоблачного самомнения. Примерно тоже самое выводило меня из себя в романе британского астрофизика "Чёрное облако", где Земля, точнее, Солнечная система вошла в соприкосновение, собственно, с космическим облаком. Власти тут же созвали учёных, чтобы они спасли человечество. А облако оказалось разумным! И вот учёные одной рукой думали о поставленной задаче, другой рукой возмущались давлению властей, потому что они мешали вести свободную дискуссию с облаком. При этом автор подчёркивал, что облако общалось с людьми, подобно истинно британскому джентльмену и учёные, бывшие как раз британскими джентльменами считали наиболее ценным не как можно более скорейшее спасение жизней, а высоко-интеллектуальный диалог без давления извне.
А у Ялома лица австрийцы, лица еврейской национальности на рубеже веков смотрят на всех вокруг свысока, рассуждая о свободе от условностей и сверхчеловеке.
- Но Брейер ладно, он раздражал меня только поначалу. Точнее, примерно до экватора романа, потом мне было его просто жаль. Обычный, уставший человек, который запутался в себе, а тут ещё философ... а вот книжный образ Ницше... Скажем так, если смотреть на него, как на пациента с диагнозом социопатии с параноидальной шизофренией и мессианским комплексом, то всё нормально. Если же превозносить его, как человека, который лишь отчасти заблуждался из отчаяния, а в целом великий ум, то он мне отвратителен! Уж не знаю насколько книжный образ Ницше соответствует реальности, но меня и раньше отталкивали его идеи про сверхчеловека и прочее. А он тут ещё рассуждает о религии, но такими словами, что фактически создаёт религию имени себя, устанавливая себя пророком, который сам себя осенил откровением. При этом автор с сочувствием и восхищением описывает все нервные жесты Ницше, когда того чуть ли не конвульсии бьют во время его проповедей.
- Самое лучшее к нему моё отношение возникает, когда я представляю его не взрослым мужчиной и философом, а юношей, который вчера был пылким идеалистом, а теперь страдает, воюет с миром и обвиняет всех, чтоб успокоиться и трансформироваться с реалиста. Вот только трансформации не происходит! Брейер лишь немного скорректировал его мировоззрение, а в остальном даже в финале превознёс. Ну да, конечно, добрые две трети книги, где Ницше не говорит, а именно вещает о том, что все живут, чтоб издеваться над друг другом, но он всех видит насквозь, добрые две трети книги могли бы быть уравновешены развязкой и финалом, где Брейер смог бы донести до Ницше не то, что он несчастен, потому что одинок, но и ошибки больного максимализма, вернув несчастного в реальность, доказав ему, что он обыкновенный человек, один из многих с такими же проблемами, которые впоследствии буквально яйца выеденного не стоят! Но нет, Брейер говорит про одиночество, Ницше плачет и вроде вот оно, но нет. Потому что Брейер жмёт руку Ницше и восхищается философом.
- В сущности, роман стал меня раздражать уже в начале, когда автор начал превозносить пифагорейский брак трёх якобы незаурядных личностей. Нет, господа хорошие, чтоб многое понять, надо не обществу объявлять войну, а много чего пережить. А выспренная демагогия в вакууме - это мыльный пузырь, который ничего не стоит.
- Если говорить про явную проблему кризиса среднего возраста Брейера, то могу посоветовать гораздо более спокойный, без надрыва роман "Моя рыба будет жить". Там много философии, но нет соплей, надлома и надрыва, которым буквально пропитан роман Ялома. Да, оппонент критиковал Лема за сопливость, но на самом деле "Солярис" был чуть ли не островом спокойствия. По крайней мере, по сравнению с романом от психолога о двух философах. Вот уж где я устал...