Сын (Le fils, 2002)
Конечно, это фильм не для массового зрителя, не для тех, кто любит «просто кино». Но в тоже время лента «Сын» не является уделом киноэстетов, узкого круга людей, способных сосредоточенно и долго смотреть на статичные кадры, созерцать длительное молчание и другие подобные приметы «высокого» кино.
«Сын» можно смотреть и после рабочего дня, и в дороге, и в случайно выпавшие свободные 10 минут. Фильм увлекает даже при том, что в нём есть все эти классические приметы «киноэстетства» - и долгое молчание, и дрожащая камера, и слабое движение сюжета. Каким-то странным образом картина завлекает с первых минут, её смотришь не отрываясь, а когда видишь титры и вовсе впадаешь в ступор - с этой лентой не хочется прощаться. Сделано великолепно.
Сюжет, как и положено в фильме интеллектуальной направленности, зрителю никто целенаправленно не сообщает. Но, в отличие от других подобных картин, его все же не нужно угадывать, не нужно прилагать усилия, чтобы понять куда и что развивается. Очень быстро, по вроде бы обрывочным фразам, создается целостное представление. Сюжет рисуется буквально в несколько штрихов - но это лишь сильнее разжигает зрительский интерес.
У Оливье Гурме была жена и сын. Была, потому что сына убили, а жена потом то ли ушла, то ли брак сам распался после столь тяжелого переживания. Но соль этой трагедии не в этом. Оливье работает в столярной мастерской, занимается с детьми, в том числе с так называемыми «трудными подростками», учит их профессии. И однажды, пользуясь просчетом системы социального обслуживания, он берет в ученика подростка, настаивает на том, чтобы взять на учебу одного конкретного парня.
Да, конечно, если бы кто-то взялся это проверить, то никогда бы убийца сына Оливье не попал в ученики к нему. Однако система не доглядела - так бывает. Этот парень - Фрэнсис - уже на пороге столярной мастерской. Таскает доски, пилит их, учится работать с деревом. Он не производит впечатления настоящего убийцы, когда он убивал - ему было 11, он и сам уже понял, что совершил глупость, и отсидел срок за свой проступок.
Но как быть теперь? Я смотрел этот фильм и, признаюсь, с замиранием сердца ждал, что Оливье убьет этого парня. Мой разум отказывался в это верить, но в тоже время я сознавал, что такой расклад неминуем. В этом, показалось мне, и заложен посыл авторов. Можно ли оправдать месть? Можно ли простить убийство?
Братья Дарденн, как я узнал позже, очень популярны в Западной Европе, и именно в христианской Европе. Не заметить аналогии с Библейскими мотивами также было сложно. Плотник, ученики, жертва, прощение. Но ведь Оливье - человек обыкновенный. Он же не Господь. Разве сумеет он просто так простить убийство собственного сына? Ради чего, если не мести, он приблизил Фрэнсиса к себе? В бескорытсное желание просто научить не веришь.
Так и ждешь с замиранием сердца. Вот сейчас. Вот Оливье зовет Фрэнсиса на леспопилку. Вот они едут по глухой дороге. Вот уже никого нет вокруг. Вот они вдвоем в замкнутом пространстве, но... ничего не происходит. Оливье не одним своим шагом, ни одним своим действием не выдает правду, словно и не этот подросток когда-то убил его сына.
В какой-то момент начинаешь верить, что у Оливье не хватает смелости, а может он уже простил парня где-то внутри, и теперь просто хочет сделать из него настоящего плотника. Их действия совершенно рутины. Всё без каких бы то ни было намеков. Потому, когда это случается, когда бомба взрывается - невероятно буднично и без какой-либо суеты - зритель входит в состояние шока.
Концовка тоже поражает. Так хочется смотреть дальше, следить дальше, узнать чем всё это продолжилось или закончилось. Но братья Дарденн лишили нас такой возможности. Потом уже понимаешь, что сделано было верно. Всё, что авторы хотели сказать - уже сказали. Всё самое важное, что могло случится в этой истории - уже случилось.
В картине «Сын» я впервые наблюдал столь невероятную физическую игру актеров. Диалогов крайне мало. А весь финал зритель и вовсе слышит звук бьющихся досок да шелест листьев. Но движения героев - эта невероятно точная игра Оливье Гурме - даёт зрителю гораздо больше простых слов. Всё очень продумано, прочувствован каждый шаг, каждое движение - просто потрясает.
Click to viewКамера в этом фильме тоже не просто снимает. Она скорее следует за актером. При том это не является каким-либо намеком на модный стиль «псевдокументалистики». Нет откровенных огрехов съёмки, которые нужно списывать на особый стиль, хотя, безусловно, множество кадров построены неверно. Но построены изначально не верно. Всё это даёт особое чувство наблюдения.
Действия как будто не заснято на пленку, а разворачивается перед тобой. Братья Дарденн в одном из своих интервью как раз говорили, что не любят кино в его классическом смысле, и заигрывают в большей степени с театром. Но и он их интересует не в плане пространства и времени (как большинство режиссеров), а в плане игры, когда сцена разворачивается непосредственно перед зрителями. Удивительным образом, но им удалось это воплотить в кинематографе, нет ощущения снятого на пленку. Я такое вижу впервые.
Другой вопрос, что эта пьеса вышла чересчур маленькой. 103 минуты, что следишь за Оливье и Фрэнсисом, пролетают незаметно. Остается ощущение, что посмотрел короткометражку, но такую глубокую, просто невероятно глубокую. И шок еще остаётся. Всё вроде бы ясно, даже финал хороший, но шок всё равно остаётся.
Блестяще.