Банальный дискомфорт (с) или ТББ
Привет. Кто-то вчера следил за захватами крымских аэропортов, кто-то - за перемещениями Януковича, кто-то - за запусками корейских ракет. Для меня главным событием вчерашнего дня стала премьера фильма "Трудно быть богом" Германа. Хотя вру. Главным - рождение Андрея Александровича Щедрина. Но писать я буду про фильм.
Три часа серости и грязи. Когда я читал повесть впервые, она показалась мне средневековым приключением с грустным концом. Когда перечитывал в прошлом году - страшной проекцией. Я прочувствовал безропотность, с которой люди Арканара принимали смерть, смену власти и вообще Судьбу. Такой абсолютный фатализм. И Серость. Мне и в голову не приходило, что это можно нарисовать. Буквально. Чёрно-белым кадром, вечным "гадколебединым" дождём и туманом, грязью. Что можно нарисовать средневековье противнее, кажется, чем оно было на самом деле (хотя почём мне-то знать?). Мне в голову не приходило, что "благородные земляне" бухают, чтобы не сойти с ума. То есть это сейчас я понимаю - а как же иначе? Только так. Что орёл наш дон Рэба - такое же грязное животное. То есть понятно, что должен бы, но как-то не думалось. Пожалуй только Арата горбатый как-то так мне и представлялся.
В одной рецензии я прочитал, что фильм создан не для того, чтобы нравиться всем. Знаете, после просмотра закралось подозрение, что фильм создавался с учётом того, чтобы вообще не нравиться. Нравиться - это же доставлять удовольствие от взаимодействия? Какое такое удовольствие? Грязь, кишки, сопли и серость. Никакого удовольствия, так задумано. Потому что трудно быть богом.
Алёнка подметила, что к концу - в последних сценах - фильма картинка серьёзно получшела, изменился план. Это действительно так. Сцена постаревшего Руматы снималась однозначно отдельно. И она единственная снята на "открытом воздухе", вне стен города. Но я хочу остановиться на ранних планах. "Длинный кадр" и съёмка от первого лица (буквально, персонажи постоянно заглядывают тебе в лицо, видно близко, как будто камеру втиснули в глаз) создают уникально быстрое погружение в мир, описанный Германом. Кажется, что ты как минимум сотрудник Института у монитора, как максимум - коллега Руматы. А на самом деле ты серый горожанин из Арканара. Ни писка в зале не раздалось, когда в кадре пускали кишки. Все, кто дотерпел, погрузились в эту серость и безропотность: "значит надо, чтобы кишки".
Фильм Германа про другого Румату, другой Арканар, другого Пампу. Повесть и фильм - вообще разные произведения, по случайному стечению обстоятельств разделившие название, часть сюжета и имена персонажей. И это действительно другое кино. Кино, которое не должно нравиться. Но тем не менее московские кинотеатры были битком. И сходить вообще надо было.
PS На выходе из зала оператор канала "Россия" снимал лица зрителей. Теперь эту сцену можно показывать сразу после титров.
Три часа серости и грязи. Когда я читал повесть впервые, она показалась мне средневековым приключением с грустным концом. Когда перечитывал в прошлом году - страшной проекцией. Я прочувствовал безропотность, с которой люди Арканара принимали смерть, смену власти и вообще Судьбу. Такой абсолютный фатализм. И Серость. Мне и в голову не приходило, что это можно нарисовать. Буквально. Чёрно-белым кадром, вечным "гадколебединым" дождём и туманом, грязью. Что можно нарисовать средневековье противнее, кажется, чем оно было на самом деле (хотя почём мне-то знать?). Мне в голову не приходило, что "благородные земляне" бухают, чтобы не сойти с ума. То есть это сейчас я понимаю - а как же иначе? Только так. Что орёл наш дон Рэба - такое же грязное животное. То есть понятно, что должен бы, но как-то не думалось. Пожалуй только Арата горбатый как-то так мне и представлялся.
В одной рецензии я прочитал, что фильм создан не для того, чтобы нравиться всем. Знаете, после просмотра закралось подозрение, что фильм создавался с учётом того, чтобы вообще не нравиться. Нравиться - это же доставлять удовольствие от взаимодействия? Какое такое удовольствие? Грязь, кишки, сопли и серость. Никакого удовольствия, так задумано. Потому что трудно быть богом.
Алёнка подметила, что к концу - в последних сценах - фильма картинка серьёзно получшела, изменился план. Это действительно так. Сцена постаревшего Руматы снималась однозначно отдельно. И она единственная снята на "открытом воздухе", вне стен города. Но я хочу остановиться на ранних планах. "Длинный кадр" и съёмка от первого лица (буквально, персонажи постоянно заглядывают тебе в лицо, видно близко, как будто камеру втиснули в глаз) создают уникально быстрое погружение в мир, описанный Германом. Кажется, что ты как минимум сотрудник Института у монитора, как максимум - коллега Руматы. А на самом деле ты серый горожанин из Арканара. Ни писка в зале не раздалось, когда в кадре пускали кишки. Все, кто дотерпел, погрузились в эту серость и безропотность: "значит надо, чтобы кишки".
Фильм Германа про другого Румату, другой Арканар, другого Пампу. Повесть и фильм - вообще разные произведения, по случайному стечению обстоятельств разделившие название, часть сюжета и имена персонажей. И это действительно другое кино. Кино, которое не должно нравиться. Но тем не менее московские кинотеатры были битком. И сходить вообще надо было.
PS На выходе из зала оператор канала "Россия" снимал лица зрителей. Теперь эту сцену можно показывать сразу после титров.