Стройка.i
История, рассказанная одним иеромонахом, ныне игуменом. Поскольку достоверность и точность проверить не представляется возможным, то само собою: все события и персонажи вымышлены, совпадения случайны.
Итак, в одной Лавре федерального значения затеялось восстановление одного из подворий. От самого подворья остался лишь полуразрушенный храм, в котором при советской власти выращивали новые породы кур. Строителем этого подворья был назначен иеромонах Рафаил, который (забегая вперед) вскоре после этого был возведен в сан игумена. Сейчас трудно сказать, почему он был назначен на восстановление подворья. То ли сам попросился и уже имея на примете будущего спонсора, либо же он нашел его после, а назначен был исключительно как "кого то же надо назначить". История умалчивает.
Тем не менее, строительство развернулось весьма быстро и с размахом. Решено было на месте другого до нуля разрушенного храма возвести новый. Ну а для богослужений в том храме, руины которого остались, восстановить предел.
Генеральным спонсором являлась некая довольно богатая организация, занимающаяся возведением мостов и прочих сложных конструкций. Генеральный этой конторы был православный и с игуменом имел дружественные отношения. Опять же неизвестно, были они до того, или развились с началом строительства.
Денег было не счесть. Большинство стройматериалов привозилось камазами и сгружалось без всяких накладных и фактур. Черный нал, никем не считанный, также был в обороте.
В помощники уже игумен Рафаил избрал себе перспективного и оборотистого паренька, национальность которого читателю предлагается угадать самому, по имени Яков. Очень быстро Яков превратился в монаха Иакова, а затем через пару дней стал иеродьяконом.
Несмотря на то, что стройка шла, но игумен и его помощник не забывали о себе. Очень скоро, вместе с возведением храма у каждого появилось по личному автомобилю. Кельи каждого обрели евроремонт и евромебель, и предпочтение в коньяке у обоих очень сильно и качественно повысилось. Что греха таить - воровство присутствовало. Потому как спонсор не особо сильно контролировал денежные потоки, а предметы комфорта черноризцев легко и незаметно растворились в общей смете.
Надо отдать должное отцу Иакову. Он хотя не обладал особыми духовными дарованиями, но как менеджер и болящий за дело человек справлялся не плохо. Постоянно он ходил на учебу: то учился пению, то звонному делу. И в результате действительно выучился звонить, петь и регентовать. И не просто выучился а настоцчиво и упорно передавал все полученные знания братиям обители. Обидно было немного, что некоторые многому научившись, потом уходили, но в каком деле не бывает издержек...
В общем, через полгода после основания скита там был уже приличный хор, чтецы, звонница. Сам отец Иаков на выходные и праздники служил дьяконом. С точки зрения красоты богослужения все было на довольно приличном уровне - гораздо выше среднего.
С отцом Рафаилом было сложнее. Он страдал тяжким недугом сахарного диабета. Был очень раздражителен, переменчив в настроении, вспыльчив (но не злопамятен). В общем де-факто, реально на объекте руководил Иаков, к тому времени уже благочинный а отец Рафаил крутился в верхних кругах, пользовался спонсорскими деньгами, служил службы, да на трепезе лично читал братиям аскетические книги, из которой самая любимая у него была "Моя жизнь со Старцем Иосифом". Кстати, автор сам от нее в большом восторге, и возможно дойдут руки до написания рецензии.
Но сидеть на легких несчитанных деньгах, тем паче монаху, довольно соблазнительно и увлекательно. И со временем можно начать утрачивать связь с реальностью и понимаем того, что классики говорят: "воруй, за не завирайся". В этом деле игумен, вместе с благочинным взрастили свои аппетиты до таких высот, что на стройку уже уходило меньше, чем на их бытовые нужды. И что самое страшное, игумен стал терять страх быть разоблаченным, и приобрел некое абсолютно ложное чувство "хозяина жизни", которое и повлияло на его дальнейшую карьеру. Иллюзия отсутствия контроля сделала свое дело и крах неминуемо приближался. Спонсоры таки стали чуять неладное, потому как разница между выделяемыми средствами и реально выполненными работами, была уж совершенно очевидна. Причем не пять-десять процентов, на что закрыли бы глаза, но на деле вырабатывалось не более двадцати процентов от сметы.
Последней каплей стала задолженность за коммуналку более миллиона рублей. Игумен Рафаил на все звонки из соответствующих органов жаловался на текущие временные трудности, и обещал в ближайшее время долг погасить. Но долг только рос и есть подозрение, что комунальщики тоже знали, что сумма долга несопоставима с оборотом стройки.
В результате, жалоба о долге легла на стол архиерея, который был главным наместником Лавры, и непосредственным начальником игумена. Прочитав бумагу, архипастырь вызвал игумена к себе на прием.
Окончание
Итак, в одной Лавре федерального значения затеялось восстановление одного из подворий. От самого подворья остался лишь полуразрушенный храм, в котором при советской власти выращивали новые породы кур. Строителем этого подворья был назначен иеромонах Рафаил, который (забегая вперед) вскоре после этого был возведен в сан игумена. Сейчас трудно сказать, почему он был назначен на восстановление подворья. То ли сам попросился и уже имея на примете будущего спонсора, либо же он нашел его после, а назначен был исключительно как "кого то же надо назначить". История умалчивает.
Тем не менее, строительство развернулось весьма быстро и с размахом. Решено было на месте другого до нуля разрушенного храма возвести новый. Ну а для богослужений в том храме, руины которого остались, восстановить предел.
Генеральным спонсором являлась некая довольно богатая организация, занимающаяся возведением мостов и прочих сложных конструкций. Генеральный этой конторы был православный и с игуменом имел дружественные отношения. Опять же неизвестно, были они до того, или развились с началом строительства.
Денег было не счесть. Большинство стройматериалов привозилось камазами и сгружалось без всяких накладных и фактур. Черный нал, никем не считанный, также был в обороте.
В помощники уже игумен Рафаил избрал себе перспективного и оборотистого паренька, национальность которого читателю предлагается угадать самому, по имени Яков. Очень быстро Яков превратился в монаха Иакова, а затем через пару дней стал иеродьяконом.
Несмотря на то, что стройка шла, но игумен и его помощник не забывали о себе. Очень скоро, вместе с возведением храма у каждого появилось по личному автомобилю. Кельи каждого обрели евроремонт и евромебель, и предпочтение в коньяке у обоих очень сильно и качественно повысилось. Что греха таить - воровство присутствовало. Потому как спонсор не особо сильно контролировал денежные потоки, а предметы комфорта черноризцев легко и незаметно растворились в общей смете.
Надо отдать должное отцу Иакову. Он хотя не обладал особыми духовными дарованиями, но как менеджер и болящий за дело человек справлялся не плохо. Постоянно он ходил на учебу: то учился пению, то звонному делу. И в результате действительно выучился звонить, петь и регентовать. И не просто выучился а настоцчиво и упорно передавал все полученные знания братиям обители. Обидно было немного, что некоторые многому научившись, потом уходили, но в каком деле не бывает издержек...
В общем, через полгода после основания скита там был уже приличный хор, чтецы, звонница. Сам отец Иаков на выходные и праздники служил дьяконом. С точки зрения красоты богослужения все было на довольно приличном уровне - гораздо выше среднего.
С отцом Рафаилом было сложнее. Он страдал тяжким недугом сахарного диабета. Был очень раздражителен, переменчив в настроении, вспыльчив (но не злопамятен). В общем де-факто, реально на объекте руководил Иаков, к тому времени уже благочинный а отец Рафаил крутился в верхних кругах, пользовался спонсорскими деньгами, служил службы, да на трепезе лично читал братиям аскетические книги, из которой самая любимая у него была "Моя жизнь со Старцем Иосифом". Кстати, автор сам от нее в большом восторге, и возможно дойдут руки до написания рецензии.
Но сидеть на легких несчитанных деньгах, тем паче монаху, довольно соблазнительно и увлекательно. И со временем можно начать утрачивать связь с реальностью и понимаем того, что классики говорят: "воруй, за не завирайся". В этом деле игумен, вместе с благочинным взрастили свои аппетиты до таких высот, что на стройку уже уходило меньше, чем на их бытовые нужды. И что самое страшное, игумен стал терять страх быть разоблаченным, и приобрел некое абсолютно ложное чувство "хозяина жизни", которое и повлияло на его дальнейшую карьеру. Иллюзия отсутствия контроля сделала свое дело и крах неминуемо приближался. Спонсоры таки стали чуять неладное, потому как разница между выделяемыми средствами и реально выполненными работами, была уж совершенно очевидна. Причем не пять-десять процентов, на что закрыли бы глаза, но на деле вырабатывалось не более двадцати процентов от сметы.
Последней каплей стала задолженность за коммуналку более миллиона рублей. Игумен Рафаил на все звонки из соответствующих органов жаловался на текущие временные трудности, и обещал в ближайшее время долг погасить. Но долг только рос и есть подозрение, что комунальщики тоже знали, что сумма долга несопоставима с оборотом стройки.
В результате, жалоба о долге легла на стол архиерея, который был главным наместником Лавры, и непосредственным начальником игумена. Прочитав бумагу, архипастырь вызвал игумена к себе на прием.
Окончание