Уголь
Из серии "Шмаковский патерик".
Подметаю "мусор" в историях, лежа в больнице, в моменты облегчения.
....
Когда осень постепенно набирала обороты, случались днём дожди а ночью уже такие серьезные заморозки. Уголь для котлов, которыми отапливались два корпуса и храм, лежал кучей, накрытой целлофаном. Но все равно текущий используемый намокал, да и целлофан не был идеально герметичным. Суть в том, что за ночь он хорошо так подмерзал и схватывался. В общем то тут особых проблем не было. Дежурный, за светлое время своего дежурства, киркой наковыривал пять-шесть тачек, отвозил в котельную и этого хватало на сутки а бывало, что и оставалось. С перекурами (хотя там не курили) и перечифирами занимало все около часа-полутора и не сильно напрягает, автор сам бывало запасался. Тем более, что куча и котельная рядом а киркой куски отколупывались довольно просто.
И главный пунктик - таково было благословение игумена. Кирка. Кто знаком с ранними историями "Патерика" - тот знает о чем я (яркий пример рассказ " Я вас благословляю".
...
Игумен пришел на клирос. Лицо его было зелёным от гнева и ярости. Явно он не был расположен к пению. Регентовал, не смотря на присутствие благочинного слева от меня, ваш покорный слуга.
Шли какие-то стихиры, напряжение от присутствия игумена в таком виде, было очень высокое. Тут я делаю вещь, кторая от безысходности ситуации и стресса весьма получилась.
Понимая, что сама служба и пение сейчас далеко не на главном месте, а послушание надо нести - я отключаю мозг и эмоции, тупо слушаю служащего и пою, словно один. Ну подмахивая рукой. И тут посреде пения раздается:
- Оборзели! Гады! Гады! Гады! Ненавижу!
Я лишь на секунду бросил взгляд на игумена. Его реально и нешуточно трясло от злобы...
Благочинный было изобразил обиду и хотел уйти, клиросная братия что-то там подпевала, а я что есть дури пел стихиры и по-моему даже сам себе канонаршил.
Продлилось это, Слава Господу, не более пяти минут. Игумен, осознав момент и свое состояние, как влетел гневно в храм, так и вылетел.
Что произошло никто не знал. Сказать по правде - мне тоже было интересно. Но я в тот момент просто наслаждался тем, что хотя бы восстановилась нормальная атмосфера. Служба прошла на автомате...
...
Зная игумена, я понимал, что повод для его гнева мог быть, на первый взгляд, не очень весомый. Но ТАКАЯ реакция должна быть связана обязательно с непослушанием и своеволием. И в общем не особо ошибся. А случилось вот что.
Дежурным в ту седмицу был Палыч (см. рассказ про деталь в станке). И вот он за светлое время суток что-то не сильно спешил заготовить угля на ночь. В принципе это не смертельно - личное дело. Можно было и ночью добывать. Но тут снежок, заморозки, Палычу просто было лень. И тут под вечер какая-то светлая голова подсказала, или он сам додумался.
Короче Палыч, под покровом темноты, взял перфоратор "Макиту", почти новый, переноску, все это дело подключил и стал этой штуковиной выстукивать себе угля на предстоящую ночь.
За этим делом его и застал только что вернувшийся игумен.
...
За ужином Палыч сидел со скорбным лицом и ничего не вкушал. Игумен, ещё с остатками негодования ни лице, с аппетитом поедал жареную рыбу с картошкой.
Уже выяснилось, что во время манипуляций от перфоратора потерялась какая-то деталька.
Дренькнул колокольчик, спели благодарственные и стали расходиться.
Палыч, терзаемый муками совести, ждал батюшку у выхода и когда тот появился сказал ему далеко не в первый раз:
- Батюшка, простите ради Бога!
В первый раз едва уловимая улыбка на лице игумена проявилась за тот вечер.
- Ну хорошо. Я тебя простил! Дальше что?
Палыч молча смотрел в пол. Игумен молча смотрел на Палыча. Через десять секунд также молча вышел из трапезной.
...
Ни поклонов ни других прещений на Палыча наложено не было.
Деталька нашлась на следующий день.
Больше перфоратором не пользовались для колки угля. Да и скажу вам КПД по сравнению с киркой меньше.
Интересен факт - после вспышек ярости игумен почти никогда не наказывал. Самые суровые наказания назначались с отсутствием эмоций и холодной головой.
Игумен стал епископом. Через восемь лет после этой истории.
Господь спасет да помилует всех нас.
Подметаю "мусор" в историях, лежа в больнице, в моменты облегчения.
....
Когда осень постепенно набирала обороты, случались днём дожди а ночью уже такие серьезные заморозки. Уголь для котлов, которыми отапливались два корпуса и храм, лежал кучей, накрытой целлофаном. Но все равно текущий используемый намокал, да и целлофан не был идеально герметичным. Суть в том, что за ночь он хорошо так подмерзал и схватывался. В общем то тут особых проблем не было. Дежурный, за светлое время своего дежурства, киркой наковыривал пять-шесть тачек, отвозил в котельную и этого хватало на сутки а бывало, что и оставалось. С перекурами (хотя там не курили) и перечифирами занимало все около часа-полутора и не сильно напрягает, автор сам бывало запасался. Тем более, что куча и котельная рядом а киркой куски отколупывались довольно просто.
И главный пунктик - таково было благословение игумена. Кирка. Кто знаком с ранними историями "Патерика" - тот знает о чем я (яркий пример рассказ " Я вас благословляю".
...
Игумен пришел на клирос. Лицо его было зелёным от гнева и ярости. Явно он не был расположен к пению. Регентовал, не смотря на присутствие благочинного слева от меня, ваш покорный слуга.
Шли какие-то стихиры, напряжение от присутствия игумена в таком виде, было очень высокое. Тут я делаю вещь, кторая от безысходности ситуации и стресса весьма получилась.
Понимая, что сама служба и пение сейчас далеко не на главном месте, а послушание надо нести - я отключаю мозг и эмоции, тупо слушаю служащего и пою, словно один. Ну подмахивая рукой. И тут посреде пения раздается:
- Оборзели! Гады! Гады! Гады! Ненавижу!
Я лишь на секунду бросил взгляд на игумена. Его реально и нешуточно трясло от злобы...
Благочинный было изобразил обиду и хотел уйти, клиросная братия что-то там подпевала, а я что есть дури пел стихиры и по-моему даже сам себе канонаршил.
Продлилось это, Слава Господу, не более пяти минут. Игумен, осознав момент и свое состояние, как влетел гневно в храм, так и вылетел.
Что произошло никто не знал. Сказать по правде - мне тоже было интересно. Но я в тот момент просто наслаждался тем, что хотя бы восстановилась нормальная атмосфера. Служба прошла на автомате...
...
Зная игумена, я понимал, что повод для его гнева мог быть, на первый взгляд, не очень весомый. Но ТАКАЯ реакция должна быть связана обязательно с непослушанием и своеволием. И в общем не особо ошибся. А случилось вот что.
Дежурным в ту седмицу был Палыч (см. рассказ про деталь в станке). И вот он за светлое время суток что-то не сильно спешил заготовить угля на ночь. В принципе это не смертельно - личное дело. Можно было и ночью добывать. Но тут снежок, заморозки, Палычу просто было лень. И тут под вечер какая-то светлая голова подсказала, или он сам додумался.
Короче Палыч, под покровом темноты, взял перфоратор "Макиту", почти новый, переноску, все это дело подключил и стал этой штуковиной выстукивать себе угля на предстоящую ночь.
За этим делом его и застал только что вернувшийся игумен.
...
За ужином Палыч сидел со скорбным лицом и ничего не вкушал. Игумен, ещё с остатками негодования ни лице, с аппетитом поедал жареную рыбу с картошкой.
Уже выяснилось, что во время манипуляций от перфоратора потерялась какая-то деталька.
Дренькнул колокольчик, спели благодарственные и стали расходиться.
Палыч, терзаемый муками совести, ждал батюшку у выхода и когда тот появился сказал ему далеко не в первый раз:
- Батюшка, простите ради Бога!
В первый раз едва уловимая улыбка на лице игумена проявилась за тот вечер.
- Ну хорошо. Я тебя простил! Дальше что?
Палыч молча смотрел в пол. Игумен молча смотрел на Палыча. Через десять секунд также молча вышел из трапезной.
...
Ни поклонов ни других прещений на Палыча наложено не было.
Деталька нашлась на следующий день.
Больше перфоратором не пользовались для колки угля. Да и скажу вам КПД по сравнению с киркой меньше.
Интересен факт - после вспышек ярости игумен почти никогда не наказывал. Самые суровые наказания назначались с отсутствием эмоций и холодной головой.
Игумен стал епископом. Через восемь лет после этой истории.
Господь спасет да помилует всех нас.