Лаврские приключения, глава первая
Эта правдивая история произошла в пору запрета автора в служении, три с половиной года назад.
В очередной раз получив отказ в немедленном восстановлении его в служении, он прямо с епархиального монастыря отправился в Питер, разместился в гостинице Александро-Невской Лавры и стал думать, что делать дальше. Почему то оставаться в этой Лавре мне никак не хотелось. Почему, я не могу объяснить. Просто не тянуло.
Помониторив интернет, я быстро нашел небольшое подворье другой Лавры федерального значения. Созвонился с благочинным отцом Пионием, тот дал телефон настоятеля иеромонаха Авдикия. Настоятель поспрашивал меня общие вопросы, предупредил что подворье маленькое, всего пять человек, устава то и нет даже. Я сказал, что именно такое пристанище и ищу, а также сообщил о том, что умею читать, петь и знаю устав. Это повлияло довольно сильно на уверенное благословение приезжать в любое время. И долго тянуть я не стал. В ту же ночь вновь я сел в поезд и поехал из Питера в Москву, на новое место служения. Кстати, про свое дьяконство и запрет я вежливо умолчал.
Приехал. Встретили. Поселили в келью к двум братьям, так если можно выразиться элитным. Через два дня я уже пел на клиросе один. Потому что раньше пела какая-то приблудившаяся монашка-старушка, которую отец настоятель поселил в вагончике. С моим появлением она жутко заревновала и исчезла с горизонта с вещами. А еще через месяц два моих брата соседа по разным причинам ушли с подворья и стал жить один. А раньше в этой келье жил завхоз-снабженец. Можете себе представить как там было. Я вынес четыре ковра, потому что их не перевариваю. А так у меня была однокомнатная келья, типа гостинки, примерно соответствующая по уюту и обстановке довольно бюджетной гостинице среднего уровня.
На третий день я открылся настоятелю про свое дьяконство. Он спокойно выслушал, без особого удивления, мою историю и сказал, что нет ничего на этом свете невозможного. Предложил некоторое время пожить, а потом заняться переводом и восстановлением в служении. На том и порешали.
Жил я не тужил. По будням пел, а брат послушник читал. По выходным приходили петь тетки, я канонаршил. Настоятель как-то ко мне был благосклонен. Покупал по первой просьбе всё, что надо. Но денег не давал. Хотя они у меня и так были. Постепенно и незаметно стал ваш покорный побухивать.
Благо, санузел и душ были прямо в келье. Бухал я тихо. Вообще не выходил наружу. Лишь утром или вечером по стеночке до магазина, тихонько затарюсь и обратно. Поэтому в этом смысле мне никто не предъявлял. Наверняка все знали, что и как. Но бухим меня не видели. Я просто на три-четыре дня исчезал с горизонта.
Продолжение следует...
В очередной раз получив отказ в немедленном восстановлении его в служении, он прямо с епархиального монастыря отправился в Питер, разместился в гостинице Александро-Невской Лавры и стал думать, что делать дальше. Почему то оставаться в этой Лавре мне никак не хотелось. Почему, я не могу объяснить. Просто не тянуло.
Помониторив интернет, я быстро нашел небольшое подворье другой Лавры федерального значения. Созвонился с благочинным отцом Пионием, тот дал телефон настоятеля иеромонаха Авдикия. Настоятель поспрашивал меня общие вопросы, предупредил что подворье маленькое, всего пять человек, устава то и нет даже. Я сказал, что именно такое пристанище и ищу, а также сообщил о том, что умею читать, петь и знаю устав. Это повлияло довольно сильно на уверенное благословение приезжать в любое время. И долго тянуть я не стал. В ту же ночь вновь я сел в поезд и поехал из Питера в Москву, на новое место служения. Кстати, про свое дьяконство и запрет я вежливо умолчал.
Приехал. Встретили. Поселили в келью к двум братьям, так если можно выразиться элитным. Через два дня я уже пел на клиросе один. Потому что раньше пела какая-то приблудившаяся монашка-старушка, которую отец настоятель поселил в вагончике. С моим появлением она жутко заревновала и исчезла с горизонта с вещами. А еще через месяц два моих брата соседа по разным причинам ушли с подворья и стал жить один. А раньше в этой келье жил завхоз-снабженец. Можете себе представить как там было. Я вынес четыре ковра, потому что их не перевариваю. А так у меня была однокомнатная келья, типа гостинки, примерно соответствующая по уюту и обстановке довольно бюджетной гостинице среднего уровня.
На третий день я открылся настоятелю про свое дьяконство. Он спокойно выслушал, без особого удивления, мою историю и сказал, что нет ничего на этом свете невозможного. Предложил некоторое время пожить, а потом заняться переводом и восстановлением в служении. На том и порешали.
Жил я не тужил. По будням пел, а брат послушник читал. По выходным приходили петь тетки, я канонаршил. Настоятель как-то ко мне был благосклонен. Покупал по первой просьбе всё, что надо. Но денег не давал. Хотя они у меня и так были. Постепенно и незаметно стал ваш покорный побухивать.
Благо, санузел и душ были прямо в келье. Бухал я тихо. Вообще не выходил наружу. Лишь утром или вечером по стеночке до магазина, тихонько затарюсь и обратно. Поэтому в этом смысле мне никто не предъявлял. Наверняка все знали, что и как. Но бухим меня не видели. Я просто на три-четыре дня исчезал с горизонта.
Продолжение следует...