Штопор. Окончание
Начало.
Приехал я в ту гостиницу, и оказалось, что по «букингу» заказать стоит на 300 рублей дороже. И вообще, сказали мне, что нежелательно через сайт заказывать, лучше бронировать напрямую.
- Не проблема, - сказал я, достал планшет, подключился к местному вайфаю, и в две минуты отменил бронь.
- Хорошо, тогда с вас тысяча, - осталась довольной администратор, возвращая мне триста рублей.
Номер оказался двухместным почти полулюксом, только душ и туалет в коридоре, но это мелочи. Кинув сумки, я пошёл в гости к одному знакомому брату в монастырь, стоящему на окраине города. Мы радужно обнялись, но пить брат со мной отказался, говоря, что сам только как два дня отошёл от последних возлияний. Ну а я, попрощавшись с ним, по старой схеме: вискарь, кура-гриль, Мальборо, интернет, телефон, хентай, ещё на сутки продлил гостиницу, ещё вискарь и в том же духе. В конце второго дня меня попросили к полудню номер освободить. Засада состояла в том, что окно в номере лишь откидывалось немного и невозможно было проветрить, а накурил я изрядно. Часов в 10 утра звоню все тому же другу из монастыря, послушнику Владимиру, и прошу прийти за мной, ибо надо покинуть номер, а я немного ещё не в состоянии.
Вова приехал, на сей раз он согласился похмелиться со мной джин-тоником, и без пяти полдень, мы вызвали такси. Перед этим, сдавая номер, администратор выразила глубокое недовольство накуренностью в номере, но мы лишь попросили прощения, и сказали, что не смогли проветрить. Короче, под недовольное бурчание персонала мы отбыли. Такси уже ждало нас на улице.
- Ну а теперь куда? - спросил я Вову, чувствуя в голове полную опустошенность.
- Поехали, я знаю куда. Тебе надо прийти в норму, потом пойдем в монастырь, - уверенно сказал Вова, и назвал адрес.
Подъехали мы к какому-то дому, совсем рядом стоящему у монастыря. Зашли. Описание внутреннего убранства и хозяина этого благословенного жилища впереди. А пока мы кинули сумки и пошли в магазин. Денег у меня еще было изрядно.
В магазине мы купили два литра водки, огромную курицу, еще какой-то закуски, в общем затарились суток на полтора.
Домой мы пришли, налили по одной. Вова топором разрубил замороженную курицу, поставил из одной части варить бульон, а вторую размораживать, чтобы потом поджарить.
А мы пили, пили, пили. Несколько дней, пока были деньги у меня вообще в тумане. Пришли еще какие-то три брата из монастыря. Мы иногда вызывали такси, ездили в «пятерочку» за очередной порцией пойла и еды. Дни прошли в один миг. Первый раз я серьезно очнулся, когда не смог обнаружить свой кошелек. До сих пор не знаю, то ли его украли, то ли я сам его просрал где-то. Второй раз я серьезно очнулся, когда, отрыв сумку, не обнаружил там ноутбука. Опять же, абсолютно не представляю куда он делся. Подозревать никого не могу, ибо был в полной прострации, и вина его потери исключительно на мне. Наконец, учитывая потерю кошелька и всех карточек - деньги кончились. Еще некоторое количество раз мы собирали по каким-то частям мелочь на самогон. Еду уже не покупали, просто записали водой. И теперь настало время описать то место, где мне Бог выдал участь пребывать. Это была трехкомнатная изба с кухней. Сказать, что там было нечисто, это не сказать ничего. Все было липко, грязно, пол был практически ковром устелен бычками, валялось повсюду огромное количество пустых бутылок разного калибра, от стеклянных до пластиковых полторашек. Везде жутко воняло мочой. Хозяин представлял собой зрелище очень страшное. Обоссаный, уже несколько дней так ходящий, небритый мужик лет под шестьдесят, с абсолютно пропитым видом, в каком-то измятом грязнейшем пиджаке. Ему было очень трудно передвигаться и говорить. Все его фразы заключались в двух просьбах: «Налей выпить» и «дай закурить». Причем даже когда ему говорили, что курить нет, он все равно постоянно твердил «дай закурить». Даже покурив, через пять минут он снова требовал. Если бы мы ему дали пачку на растерзание, он бы скурил ее, вероятно за час.
Раз в день приходил сын хозяина, жутко матерился на нас, видя такое «блядство», грозился дать всем «пизды». Мне, когда я уже немного очухался, удалось его убедить, чтобы он потерпел меня два дня и потом я уйду. В доме был еще один пассажир Сережа, но за него я не отвечал. Поэтому говорил только за себя. Днем приходили какие-то братья. Приносили самогон. Иногда я находил где-то у себя то сто, то двести рублей, и кто-то постоянно ходил за самогоном.
Примечательно то, что именно когда мы стали пить просто самогон, запивая его лишь только водой и куря дешевые сигареты, я все помню, и был в относительном сознании. Спать нормально не удавалось, стал постоянно чувствовать запах бомжатины, царившей в доме. Спал я на каком-то ободранном обоссанном топчане, который накрыл найденным пледом. И стали меня посещать мысли, что из этого состояния надо выходить, и как можно быстрее.
Образ хозяина дома для меня останется навсегда живой проповедью, до какого состояния мне предстоит дойти, если я не завяжу с возлияниями. Уже много лет я понимаю, что бухать мне нельзя совсем, пить умеренно я не умею и надо срочно завязывать с этим делом навсегда. «По чучуть» - это не для меня.
Итак, в последние дни пребывания в этом доме, я даже сделал попытку навести небольшой порядок. Подмел пол, собрал пакетов двадцать бутылок, бычков и прочего мусора, частично помыл посуду. Перевернул весь дом, в попытках найти кошелек. В это время Вова договорился с настоятелем монастыря, что через два дня я появлюсь в монастыре на исповедь.
Все когда-то кончается, и закончились два дня, что я испросил у сына хозяина и надо было уходить. С утра того дня я уже ничего не пил. Пришел послушник Владимир, похожий на старца, с седой бородой и похмельным испитым лицом, настоял, чтобы я надел подрясник, и мы пошли в монастырь. Найдя настоятеля, я честно признался, что был в запое после вахты, что я запрещенный дьякон, все пропил, и попросил принять меня в монастырь. Сказал, что имею большой клиросный опыт и могу быть полезен там. Опуская подробности скажу, что он меня принял на правах трудника, подрясник пока носить не благословил. Меня поселили. День я попросил на реабилитацию, перенес вещи, и день ничего не делал. Сходил в душ. О, какое это было наслаждение! Переоделся в чистое. Постирал то, в чем ходил по тому дому.
Самая проблемы была восстановить желудок, пять дней ничего, кроме самогона и воды не видевший. Но за три дня потихоньку восстановился. Башню правил нейростимуляторами, и витаминами Б.
На следующий день, после прибытия, до обеда я работал в поле. А после обеда, как раз вечером должен быть полиелей, настоятель благословил меня на клирос. Уже с первых минут все поняли, что я не брехал, и действительно на клиросе чего-то стою. И вот с той поры, я каждый день пою на клиросе. Как-то я пришел заранее, и служащий отец дал возглас на девятый час. Никого, кроме меня не было. Я отчитал чин часа и тут открылись Царские Врата. Оказывается, отцы решили служить Бдение. И до середины «Господи Воззвах» я пел в полном одиночестве. Судя по всему, мое исполнение духовенству понравилось. И вот, по прошествии четырех дней, я в череде на клиросном послушании в роли регента.
Жалею ли я о прошедшем? Вряд ли. Скорее Бог, по своему бесконечному милосердию, другого способа не видел вернуть меня в лоно Православия. Конечно, те дни я вспоминаю как страшный сон. Это был просто ад на земле. Потерянный ноутбук и кошелек дело сугубо наживное, и не стоит об этом сильно переживать. Клирос возвращает меня в сознание гораздо быстрее и эффективнее любой другой терапии. Несмотря на то, что здесь я вынужденно, от безысходности - хочу ли я уйти, если бы появилась возможность? Уйду ли я, если предложат работу, деньги? Не знаю, врать не буду. Но сейчас я чувствую благодать и что-то типа счастья такие, которые не испытывал уже довольно давно.
А от вас, дорогие читатели, прошу святых молитв.
Приехал я в ту гостиницу, и оказалось, что по «букингу» заказать стоит на 300 рублей дороже. И вообще, сказали мне, что нежелательно через сайт заказывать, лучше бронировать напрямую.
- Не проблема, - сказал я, достал планшет, подключился к местному вайфаю, и в две минуты отменил бронь.
- Хорошо, тогда с вас тысяча, - осталась довольной администратор, возвращая мне триста рублей.
Номер оказался двухместным почти полулюксом, только душ и туалет в коридоре, но это мелочи. Кинув сумки, я пошёл в гости к одному знакомому брату в монастырь, стоящему на окраине города. Мы радужно обнялись, но пить брат со мной отказался, говоря, что сам только как два дня отошёл от последних возлияний. Ну а я, попрощавшись с ним, по старой схеме: вискарь, кура-гриль, Мальборо, интернет, телефон, хентай, ещё на сутки продлил гостиницу, ещё вискарь и в том же духе. В конце второго дня меня попросили к полудню номер освободить. Засада состояла в том, что окно в номере лишь откидывалось немного и невозможно было проветрить, а накурил я изрядно. Часов в 10 утра звоню все тому же другу из монастыря, послушнику Владимиру, и прошу прийти за мной, ибо надо покинуть номер, а я немного ещё не в состоянии.
Вова приехал, на сей раз он согласился похмелиться со мной джин-тоником, и без пяти полдень, мы вызвали такси. Перед этим, сдавая номер, администратор выразила глубокое недовольство накуренностью в номере, но мы лишь попросили прощения, и сказали, что не смогли проветрить. Короче, под недовольное бурчание персонала мы отбыли. Такси уже ждало нас на улице.
- Ну а теперь куда? - спросил я Вову, чувствуя в голове полную опустошенность.
- Поехали, я знаю куда. Тебе надо прийти в норму, потом пойдем в монастырь, - уверенно сказал Вова, и назвал адрес.
Подъехали мы к какому-то дому, совсем рядом стоящему у монастыря. Зашли. Описание внутреннего убранства и хозяина этого благословенного жилища впереди. А пока мы кинули сумки и пошли в магазин. Денег у меня еще было изрядно.
В магазине мы купили два литра водки, огромную курицу, еще какой-то закуски, в общем затарились суток на полтора.
Домой мы пришли, налили по одной. Вова топором разрубил замороженную курицу, поставил из одной части варить бульон, а вторую размораживать, чтобы потом поджарить.
А мы пили, пили, пили. Несколько дней, пока были деньги у меня вообще в тумане. Пришли еще какие-то три брата из монастыря. Мы иногда вызывали такси, ездили в «пятерочку» за очередной порцией пойла и еды. Дни прошли в один миг. Первый раз я серьезно очнулся, когда не смог обнаружить свой кошелек. До сих пор не знаю, то ли его украли, то ли я сам его просрал где-то. Второй раз я серьезно очнулся, когда, отрыв сумку, не обнаружил там ноутбука. Опять же, абсолютно не представляю куда он делся. Подозревать никого не могу, ибо был в полной прострации, и вина его потери исключительно на мне. Наконец, учитывая потерю кошелька и всех карточек - деньги кончились. Еще некоторое количество раз мы собирали по каким-то частям мелочь на самогон. Еду уже не покупали, просто записали водой. И теперь настало время описать то место, где мне Бог выдал участь пребывать. Это была трехкомнатная изба с кухней. Сказать, что там было нечисто, это не сказать ничего. Все было липко, грязно, пол был практически ковром устелен бычками, валялось повсюду огромное количество пустых бутылок разного калибра, от стеклянных до пластиковых полторашек. Везде жутко воняло мочой. Хозяин представлял собой зрелище очень страшное. Обоссаный, уже несколько дней так ходящий, небритый мужик лет под шестьдесят, с абсолютно пропитым видом, в каком-то измятом грязнейшем пиджаке. Ему было очень трудно передвигаться и говорить. Все его фразы заключались в двух просьбах: «Налей выпить» и «дай закурить». Причем даже когда ему говорили, что курить нет, он все равно постоянно твердил «дай закурить». Даже покурив, через пять минут он снова требовал. Если бы мы ему дали пачку на растерзание, он бы скурил ее, вероятно за час.
Раз в день приходил сын хозяина, жутко матерился на нас, видя такое «блядство», грозился дать всем «пизды». Мне, когда я уже немного очухался, удалось его убедить, чтобы он потерпел меня два дня и потом я уйду. В доме был еще один пассажир Сережа, но за него я не отвечал. Поэтому говорил только за себя. Днем приходили какие-то братья. Приносили самогон. Иногда я находил где-то у себя то сто, то двести рублей, и кто-то постоянно ходил за самогоном.
Примечательно то, что именно когда мы стали пить просто самогон, запивая его лишь только водой и куря дешевые сигареты, я все помню, и был в относительном сознании. Спать нормально не удавалось, стал постоянно чувствовать запах бомжатины, царившей в доме. Спал я на каком-то ободранном обоссанном топчане, который накрыл найденным пледом. И стали меня посещать мысли, что из этого состояния надо выходить, и как можно быстрее.
Образ хозяина дома для меня останется навсегда живой проповедью, до какого состояния мне предстоит дойти, если я не завяжу с возлияниями. Уже много лет я понимаю, что бухать мне нельзя совсем, пить умеренно я не умею и надо срочно завязывать с этим делом навсегда. «По чучуть» - это не для меня.
Итак, в последние дни пребывания в этом доме, я даже сделал попытку навести небольшой порядок. Подмел пол, собрал пакетов двадцать бутылок, бычков и прочего мусора, частично помыл посуду. Перевернул весь дом, в попытках найти кошелек. В это время Вова договорился с настоятелем монастыря, что через два дня я появлюсь в монастыре на исповедь.
Все когда-то кончается, и закончились два дня, что я испросил у сына хозяина и надо было уходить. С утра того дня я уже ничего не пил. Пришел послушник Владимир, похожий на старца, с седой бородой и похмельным испитым лицом, настоял, чтобы я надел подрясник, и мы пошли в монастырь. Найдя настоятеля, я честно признался, что был в запое после вахты, что я запрещенный дьякон, все пропил, и попросил принять меня в монастырь. Сказал, что имею большой клиросный опыт и могу быть полезен там. Опуская подробности скажу, что он меня принял на правах трудника, подрясник пока носить не благословил. Меня поселили. День я попросил на реабилитацию, перенес вещи, и день ничего не делал. Сходил в душ. О, какое это было наслаждение! Переоделся в чистое. Постирал то, в чем ходил по тому дому.
Самая проблемы была восстановить желудок, пять дней ничего, кроме самогона и воды не видевший. Но за три дня потихоньку восстановился. Башню правил нейростимуляторами, и витаминами Б.
На следующий день, после прибытия, до обеда я работал в поле. А после обеда, как раз вечером должен быть полиелей, настоятель благословил меня на клирос. Уже с первых минут все поняли, что я не брехал, и действительно на клиросе чего-то стою. И вот с той поры, я каждый день пою на клиросе. Как-то я пришел заранее, и служащий отец дал возглас на девятый час. Никого, кроме меня не было. Я отчитал чин часа и тут открылись Царские Врата. Оказывается, отцы решили служить Бдение. И до середины «Господи Воззвах» я пел в полном одиночестве. Судя по всему, мое исполнение духовенству понравилось. И вот, по прошествии четырех дней, я в череде на клиросном послушании в роли регента.
Жалею ли я о прошедшем? Вряд ли. Скорее Бог, по своему бесконечному милосердию, другого способа не видел вернуть меня в лоно Православия. Конечно, те дни я вспоминаю как страшный сон. Это был просто ад на земле. Потерянный ноутбук и кошелек дело сугубо наживное, и не стоит об этом сильно переживать. Клирос возвращает меня в сознание гораздо быстрее и эффективнее любой другой терапии. Несмотря на то, что здесь я вынужденно, от безысходности - хочу ли я уйти, если бы появилась возможность? Уйду ли я, если предложат работу, деньги? Не знаю, врать не буду. Но сейчас я чувствую благодать и что-то типа счастья такие, которые не испытывал уже довольно давно.
А от вас, дорогие читатели, прошу святых молитв.