(no subject)
Толстая тетя-кассир очень долго пыталась убедить меня в том, что я разбила вакуумную пластиковую упаковку, положив на нее сверху пакет кефиру. Из плохо закрытой банки с мидиями вытекло масло, все испачкало, я уже грущу по поводу несостоявшегося средиземноморского салата, и не знаю, как объяснить толстой тете, что пластмассовую банку разбить невозможно. Молчу, выслушиваю. Ухожу. Пакую продукты, успокаиваюсь, рядом с сумкой ставлю маленькую коробчку соку за большие деньги, решила себя порадовать неземной овощной свежестью по дороге. И заглядываю в чек, редко это делаю ,а вот сейчас захотелось. А там вместо двух баночек мясца для кошки пробито 3. И эта толстая тетя, конечно, решила, что я третью баночку спрятала в задний проход, раз в сумке у меня ее нет. И еле-еле вернула деньги. И не извинилась, конечно. Выхожу я не столько злая, сколько огорченная. Что не смогла повысить голос, поставить на место, что скорее выпрашивала свои деньги, чем требовала. Тряпочка, в общем. Потом подумала: вот сидит она, во всех смыслах застрявшая за своей кассой, передвигается только с работы, на работу и в уборную. На дачу ее, может быть, вывозят. Укроп полоть. А тут какая-то мелкая коза покупает банку мидий. И сок дорогой. Пожалела я ее. А также пожалела о том, что не написала ей приветственное письмо в книгу жалоб. А когда пришла домой, расплакалась. Потому что сок свой забыла, когда пошла требовать деньги. Знай свое место, тряпочка.