Сергей Максимишин. Фотограф как рассказчик
Один из ведущих фотожурналистов России, обладатель премии World Press Photo, автор двух книг и преподаватель - о своем курсе «Фотограф как рассказчик».
Камера - это ловец отражений направленного внутрь нас зеркала. Она бесстрастно и беспристрастно выводит на поверхность то, кем является каждый их нас. Борцами или нарциссами, наблюдателями или сочувствующими. Полными любви или сомнений, удивления или боли. В руках мудрого и ироничного Сергея Максимишина камера всегда была и будет инструментом рассказа. Чуткий и удивительный лектор, обладатель множества российских и международных наград, преподаватель, автор двух книг, неизменно зачаровывающий каждого, кому когда-либо доводилось вживую слышать его истории о фотографических приключениях, Сергей Яковлевич с легкостью влюбляет в свой талант, в каком бы проявлении тот не явился зрителям. Мы следим за его красочными постами в социальных сетях, возвращаемся к знаковым сериям о питерской фабрике наглядных пособий, Маше и Яше, беспризорниках на чердаке близ Невского и оленеводах с Ямала. Кажется, что за спиной этого необыкновенного человека такой эмоциональный багаж, что его историям, словно сказкам Шахерезады, нет конца.
Bleek Magazine: Сегодня мы хотели бы поговорить с вами не о творчестве, а о преподавательской деятельности, а именно - о курсе «Фотограф как рассказчик». Что показывает ваш опыт: можно ли научить фотографии? И с чего начинается такое научение?
Сергей Максимишин: Стоит сразу уточнить: я не преподаю техническую сторону фотографии, ко мне приходят люди, которые уже умеют снимать. Название курса говорит само за себя: его основная задача - объяснить студентам, как рассказывать истории с помощью фотографии. То есть речь идет скорее о журналистике, драматургии, сюжете и так далее. Выдержку и диафрагму люди где-то осваивают без меня, потому что о технике фотографии и композиции я как раз рассказываю не самым лучшим образом. А вообще, научить, мне кажется, можно всему. Более того, делать красивую карточку, наверное, даже и не очень сложно. Здесь как в музыке: бывают люди со слухом, бывают люди без слуха, бывают - и с абсолютным слухом. Человеку без слуха, конечно, придется тяжело, но такие бывают редко. Слух есть - научить можно. А если он еще и абсолютный, то достаточно просто показать, на какую кнопочку нажимать, дальше человек уже сам все сумеет.
Навыки в фотографии по сути те же, что при игре на фортепьяно. Это некая совокупность приемов, которые можно освоить. Сложнее - другое: научить быть рассказчиком.
Bleek Magazine: Приходилось ли вам когда-либо бороться с утверждением «А я так вижу!» - эдаким нарциссическим аргументом неумелых фотографов, которым они объясняют плохой снимок? У вас были такие студенты? Что в такой ситуации делать преподавателю?
Сергей Максимишин: Вы знаете, были, но недолго. Школа все же авторская, то есть учиться идут люди, которые изначально работают со мной в одной парадигме, - те, кто разделяет мои ценности. Это не тот случай, когда у студентов большое количество преподавателей и каждый привносит по чуть-чуть.
Признаюсь, иногда попадаются люди, которые начинают со мной спорить, и я, честно говоря, не очень это люблю. Потому что не уверен, что в споре рождается истина. Если человек пришел ко мне учиться, то пусть в течение года он будет готов работать со мной на одной волне. А если он хочет поспорить, то для этого есть масса других мест. Год закончится - делай, что хочешь, а пока идет учеба, продуктивнее, если человек станет прислушиваться к тому, что говорю я.
Bleek Magazine: То есть вы сторонник авторитарного обучения, правильно?
Сергей Максимишин: В каком-то смысле - да. Другое дело, в чем именно этот авторитаризм? Главный упрек, который мне раньше предъявляли, заключался в том, что я пложу «Максимишиных Light», что я для них такой «питомник». Но отмечу, я абсолютно не пытаюсь давить на стилистические приёмы фотографа, не пытаюсь рассказывать, как снимать. А вот если мы говорим о том, что снимать, то здесь я иногда авторитарен.
По образованию я физик, и одна из моих любимых фраз принадлежит великому представителю именно этой науки. Датчанин Нильс Бор когда-то сказал, что в мире есть два сорта истин. Есть истины глубокие, а есть истины ясные. С ясной истиной все понятно, ее антоним - ложь. А вот с глубокой истиной сложнее, потому что ей противостоит не менее глубокая истина. Так вот, я уверен, что фотография полна и тех, и других. И часто фотограф не может разобраться, где - какая. Поэтому, если человек говорит, что дважды два - пять, и объясняет, что он «так видит», - значит, он просто еще не очень погружен в профессию, у него пока недостаточно информации. Либо нет навыка отделять один сорт истин от других.
Bleek Magazine: Постойте, но я лично не вижу никакой проблемы в том, чтобы человек вел авторскую школу и транслировал свое видение. Ведь все равно каждый из учеников будет его неизменно пропускать через себя.
Сергей Максимишин: Проблема на самом деле есть. Не очень сильные ученики начинают рабски копировать, а очень сильные - настолько далеки от Максимишина, что у меня просто душа радуется. Вряд ли, например, кто-то скажет, что Таня Плотникова или Влад Сохин - это «Максимишин Light»? Они оба - совсем другие фотографы, люди с совершенно другим видением.
То есть хорошие ученики рано или поздно найдут свой язык. А что касается плохих - уже будет не так худо, если они хотя бы научатся разговаривать моим языком!
Bleek Magazine: Давайте поговорим о содержании курса. Как вы решили вопрос сочетания теории и практики?
Сергей Максимишин: Курс рассчитан на два года. В течение первого люди учатся просто разговаривать на фотографическом языке. Фотография же язык, правильно? Такой же, как русский, например, или английский. И функция любого языка как средства общения - это обмен мнениями, информацией. Продолжая эту параллель, можно сказать, что на первом году обучения мы переходим от слова к речи. То есть ко мне приходят люди, и они - как гениальные дети - умеют только гулить, иногда на радость родителям произнося прикольные предложения. Моя же задача - за год научить их говорить на фотографическом языке.
Проанализировав все, что я когда-либо фотографировал в жизни, я понял, что всегда снимал одну из четырех тем: человек, явление, событие или место. И именно эти четыре темы я предлагаю студентам для практических заданий в первый год обучения.
Они должны сдать четыре истории: историю о человеке, историю о точке на карте, историю о событии (допустим, чемпионат школы по шахматам или день рождения Ленина) и, наконец, историю о явлении - например, о женском алкоголизме или хипстерах.
На протяжении второго года студенты работают над одной большой темой. Делают, грубо говоря, книжный проект. Не могу сказать, что курс загружен теорией. По моим подсчетам, о профессии фотографа я рассказываю им примерно 16 часов. Это несколько лекций об этике профессии, об изменениях языка фотографии, о жанре фотоистории как таковой и так далее. В организационном плане - мы собираемся два раза в месяц и идет «разбор полетов».
Bleek Magazine: А насколько содержание курса меняется в зависимости от уровня группы? Бывали ли случаи, когда некие блоки программы приходилось модифицировать на ходу, потому что студенты подобрались очень слабые или, наоборот, очень опытные?
Сергей Максимишин: Из двадцати с лишним групп, которые прошли через мои руки, только раз случилась группа, в которой никто ничего не сделал, - она просто не дошла до конца. Ну бывает, видимо, так звезды упали.
Удивительная штука: если группа дружная, она хорошая. Я не знаю, как это связано, но тенденция определенно есть. Причем будет ли из групп толк, я вижу сразу же, с самого начала курса. Если студенты друг другу помогают, если присутствует добрая конкуренция, - все получится.
Bleek Magazine: А с какими студентами вам легче и приятнее работать: с теми, которые пока еще мало знают о фотографии, или с уже сложившимися фотографами, профессиональными фотожурналистами?
Сергей Максимишин: Самые невменяемые люди - это газетные фотографы. Фотограф провинциальной газеты - человек, которого невозможно научить практически ничему. Особенно если он там лет пять-семь проработал… Учить же в данном случае нужно даже не фотографа, а фоторедактора. В провинциальной газете такая должность просто отсутствует, профессиональный редактор у них - ответственный секретарь. А успешность фотографии там определяется по двум критериям: чтобы голова не была отрезана и чтобы из нее дерево не росло. И в случае, если эти два критерия соблюдены, то, безусловно, - это удача, и фотография достойна появиться в печати.
И вот, начинаешь такому человеку говорить о чем-то, а он в ответ: «У меня это не возьмут!» - «Но ты же работаешь не только для газеты!» - «А как же мне кормить детей??»
На самом деле газета - братская могила фотографов. И в то же время - это хорошая школа, она учит работать быстро, без дублей. Но что-то большее?.. В провинциальной газете есть две комнаты: в одной сидят фотографы и играют в «Doom», а в другой - водители и играют в домино. Все остальные - «мальчики по вызову»: «Колюнчик, съезди-ка?» - ну Колюнчик и съездит.
Когда я снимал для «Известий», у меня был гениальный фоторедактор, Лёша Белянчев, который и сейчас мой большой друг. Отлично понимая, что в газете фотограф умирает, он предоставлял всем нам отдельный свободный день, заставляя посвящать его работе над индивидуальными темами. Однако это вовсе не значит, что единственная сложная категория - газетные фотографы. Бывает, приходит человек, показывает сильное портфолио. И он уже выше всех на голову, но почему-то пропускает момент, когда нужно включиться, и в итоге делает все хуже других. Подобное очень часто случается
В фотографии, как в любой работе: только 10% таланта, а 90% - труда. И очень часто люди этого не понимают.
Вы знаете, два года назад мне исполнилось 50 лет, и я планировал сделать совместную выставку с учениками. Начал перебирать в голове тех (а их у меня уже под тысячу!), кого я бы с удовольствием позвал принять в ней участие. И получилась неправдоподобная цифра - двенадцать! Но надо быть идиотом, чтобы делать выставку «Максимишин и двенадцать учеников». Сами понимаете, цифра плохая. Поэтому пока я решил не делать. Но зато я проанализировал, чем отличаются эти двенадцать от остальных. Их отличие - в умении без команды оторвать попу от дивана!
Bleek Magazine: То есть трудолюбие?
Сергей Максимишин: Скорее способность принимать решения. Трудолюбия у них может быть сколько угодно, но самое главное - это начать. И для фотографа умение начать - очень редкий дар. Я твердо уверен, что фотограф состоялся не тогда, когда он у меня сделал прекрасную историю, а когда снял свою первую историю без меня. И вот это могут единицы - из сотен!
Bleek Magazine: Из-за неспособности принимать решения?
Сергей Максимишин: Из-за сомнений: получится - не получится, из-за лени… На самом деле, это редчайшее качество в мире - встать и пойти, без команды, без костлявой руки голода и так далее. Бог помогает тем, кто начал. Это правда.
Лучше принять ошибочное решение, чем не принять никакого. Ведь ошибочное можно всегда исправить. Вот - редчайшее качество, и те, кто им обладает, как раз и становятся фотографами.
Bleek Magazine: В недавнем интервью Адам Брумберг назвал «любопытство» и «иронию» качествами, без которых человеку в XXI веке выжить будет сложно. Насколько вам близка такая позиция? Какое место юмор занимает в вашей преподавательской работе?
Сергей Максимишин: Абсолютно близка. Ну вот просто как я сам сказал!
Bleek Magazine: Юмор помогает вам в преподавании, в фотографировании?
Сергей Максимишин: Он мне не мешает. Скажу честно, я очень не люблю серьезных студентов. Фотография - вообще штука веселая. Я не люблю людей, которые к фотографии относятся с тяжким звероподобным рвением. Фотография - это игра. И надо играть! А во время игры, у тебя не возникает всяких дурацких мыслей про постановочные картинки, про то, как бы где птичку вклеить Photoshop-ом. Такая игра - совершенно из другой истории, возможно даже из-за излишне серьезного отношения к предмету.
Фотография ведь не очень важная штука. Это не медицина, не кардиология, не министерство чрезвычайных ситуаций. Это игрушка! Так что давайте играть! Take it easy!
Bleek Magazine: Вы очень активны в социальных сетях, в связи с этим хотелось бы спросить: насколько Интернет меняет механику рынка фотографии? Есть ли у вас свое видение использования потенциала социальных сетей в области продвижения фотографии? Делитесь ли вы со студентами наблюдениями на эти темы?
Сергей Максимишин: Кто бы мне вот рассказал, как можно использовать интернет и себя продвигать с его помощью! Никакие мои интернет-шутки ни на секунду меня не продвинули, продвигают все-таки карточки. Знаете, какая еще интересная вещь? Жена мне всегда говорила: «Твои байки интереснее, чем твои фотокарточки!» И я по этому поводу обещал святому человеку, издателю Лёне Гусеву, написать книжку. Семь лет ему морочил голову! А потом умный человек, еще один издатель, Паша Хазанов, говорит: «Я знаю, чего тебе не хватает! Тебе не хватает публики! Давай, ты будешь писать по одной главе и выкладывать в фейсбуке!» Эх, сыграл он просто на моем мелком тщеславии!
Я последовал совету, и вдруг так круто все пошло: я пишу, люди радуются - вау! - и от этого мне хочется еще писать. И я быстренько, буквально за четыре месяца, закончил книгу. Когда я только начала писать слова, количество подписчиков на мою страничку возросло с 7 000 до 27 000. Выходит, люди на самом деле больше любят тексты, чем изображения. Либо просто мои изображения не настолько хороши… Но статистика именно такова. Вот что удивительно! Честно говоря, я даже немного расстроился.
Bleek Magazine: Постойте, но это же совершенно не противоречит названию вашего курса «Фотограф как рассказчик»! И вы ведь сами, насколько я знаю, часто сравниваете фотографов именно с пишущими журналистами.
Сергей Максимишин: Совершенно точно! Вы знаете, я, как и любой фотограф, человек небогатый, живу с колес. То есть у меня никогда нет никаких запасов. Хорошо, если хватило от одного прихода до другого. А у меня семья, дети, собака, кошка… И я все время боялся: а что будет, если я вдруг сломаю руку? Что я буду тогда делать? Ну, вот бывает же, что люди на полгода руки ломают. И что - умрут же с голоду все! А теперь я не боюсь, потому что на самом деле я понимаю: если сломаю левую, буду писать правой! Сломаю правую - буду левой!
А если спросить, кто мой главный фотографический учитель, я, наверное, отвечу: «Пётр Вайль!» В свое время нам довелось много поработать вместе с Петром, и думаю, что в нашем же деле главное - умение рассказывать истории. А каким языком - уже другой вопрос. Ведь, действительно, рассказывать истории - по сути все равно «чем»: фотоаппаратом, голосом или еще чем-то…
Если вы присмотритесь, то обнаружите, что все более-менее состоявшиеся фотографы хорошо пишут. Потому что это одна работа, разный лишь язык.
Bleek Magazine: Арина Родионовна и Шахерезада, как известно, были неплохими рассказчицами. Будь они вооружены фотоаппаратами, как вы думаете, какие истории они бы сняли?
Сергей Максимишин: Слушайте, ну страшно представить, что бы снимала Шахерезада! А вот Арина Родионовна снимала бы явно что-то вроде Лёши Мякишева.
Источник: http://bleek-magazine.ru/interviews/sergey-maksimishin/
Камера - это ловец отражений направленного внутрь нас зеркала. Она бесстрастно и беспристрастно выводит на поверхность то, кем является каждый их нас. Борцами или нарциссами, наблюдателями или сочувствующими. Полными любви или сомнений, удивления или боли. В руках мудрого и ироничного Сергея Максимишина камера всегда была и будет инструментом рассказа. Чуткий и удивительный лектор, обладатель множества российских и международных наград, преподаватель, автор двух книг, неизменно зачаровывающий каждого, кому когда-либо доводилось вживую слышать его истории о фотографических приключениях, Сергей Яковлевич с легкостью влюбляет в свой талант, в каком бы проявлении тот не явился зрителям. Мы следим за его красочными постами в социальных сетях, возвращаемся к знаковым сериям о питерской фабрике наглядных пособий, Маше и Яше, беспризорниках на чердаке близ Невского и оленеводах с Ямала. Кажется, что за спиной этого необыкновенного человека такой эмоциональный багаж, что его историям, словно сказкам Шахерезады, нет конца.
Bleek Magazine: Сегодня мы хотели бы поговорить с вами не о творчестве, а о преподавательской деятельности, а именно - о курсе «Фотограф как рассказчик». Что показывает ваш опыт: можно ли научить фотографии? И с чего начинается такое научение?
Сергей Максимишин: Стоит сразу уточнить: я не преподаю техническую сторону фотографии, ко мне приходят люди, которые уже умеют снимать. Название курса говорит само за себя: его основная задача - объяснить студентам, как рассказывать истории с помощью фотографии. То есть речь идет скорее о журналистике, драматургии, сюжете и так далее. Выдержку и диафрагму люди где-то осваивают без меня, потому что о технике фотографии и композиции я как раз рассказываю не самым лучшим образом. А вообще, научить, мне кажется, можно всему. Более того, делать красивую карточку, наверное, даже и не очень сложно. Здесь как в музыке: бывают люди со слухом, бывают люди без слуха, бывают - и с абсолютным слухом. Человеку без слуха, конечно, придется тяжело, но такие бывают редко. Слух есть - научить можно. А если он еще и абсолютный, то достаточно просто показать, на какую кнопочку нажимать, дальше человек уже сам все сумеет.
Навыки в фотографии по сути те же, что при игре на фортепьяно. Это некая совокупность приемов, которые можно освоить. Сложнее - другое: научить быть рассказчиком.
Bleek Magazine: Приходилось ли вам когда-либо бороться с утверждением «А я так вижу!» - эдаким нарциссическим аргументом неумелых фотографов, которым они объясняют плохой снимок? У вас были такие студенты? Что в такой ситуации делать преподавателю?
Сергей Максимишин: Вы знаете, были, но недолго. Школа все же авторская, то есть учиться идут люди, которые изначально работают со мной в одной парадигме, - те, кто разделяет мои ценности. Это не тот случай, когда у студентов большое количество преподавателей и каждый привносит по чуть-чуть.
Признаюсь, иногда попадаются люди, которые начинают со мной спорить, и я, честно говоря, не очень это люблю. Потому что не уверен, что в споре рождается истина. Если человек пришел ко мне учиться, то пусть в течение года он будет готов работать со мной на одной волне. А если он хочет поспорить, то для этого есть масса других мест. Год закончится - делай, что хочешь, а пока идет учеба, продуктивнее, если человек станет прислушиваться к тому, что говорю я.
Bleek Magazine: То есть вы сторонник авторитарного обучения, правильно?
Сергей Максимишин: В каком-то смысле - да. Другое дело, в чем именно этот авторитаризм? Главный упрек, который мне раньше предъявляли, заключался в том, что я пложу «Максимишиных Light», что я для них такой «питомник». Но отмечу, я абсолютно не пытаюсь давить на стилистические приёмы фотографа, не пытаюсь рассказывать, как снимать. А вот если мы говорим о том, что снимать, то здесь я иногда авторитарен.
По образованию я физик, и одна из моих любимых фраз принадлежит великому представителю именно этой науки. Датчанин Нильс Бор когда-то сказал, что в мире есть два сорта истин. Есть истины глубокие, а есть истины ясные. С ясной истиной все понятно, ее антоним - ложь. А вот с глубокой истиной сложнее, потому что ей противостоит не менее глубокая истина. Так вот, я уверен, что фотография полна и тех, и других. И часто фотограф не может разобраться, где - какая. Поэтому, если человек говорит, что дважды два - пять, и объясняет, что он «так видит», - значит, он просто еще не очень погружен в профессию, у него пока недостаточно информации. Либо нет навыка отделять один сорт истин от других.
Bleek Magazine: Постойте, но я лично не вижу никакой проблемы в том, чтобы человек вел авторскую школу и транслировал свое видение. Ведь все равно каждый из учеников будет его неизменно пропускать через себя.
Сергей Максимишин: Проблема на самом деле есть. Не очень сильные ученики начинают рабски копировать, а очень сильные - настолько далеки от Максимишина, что у меня просто душа радуется. Вряд ли, например, кто-то скажет, что Таня Плотникова или Влад Сохин - это «Максимишин Light»? Они оба - совсем другие фотографы, люди с совершенно другим видением.
То есть хорошие ученики рано или поздно найдут свой язык. А что касается плохих - уже будет не так худо, если они хотя бы научатся разговаривать моим языком!
Bleek Magazine: Давайте поговорим о содержании курса. Как вы решили вопрос сочетания теории и практики?
Сергей Максимишин: Курс рассчитан на два года. В течение первого люди учатся просто разговаривать на фотографическом языке. Фотография же язык, правильно? Такой же, как русский, например, или английский. И функция любого языка как средства общения - это обмен мнениями, информацией. Продолжая эту параллель, можно сказать, что на первом году обучения мы переходим от слова к речи. То есть ко мне приходят люди, и они - как гениальные дети - умеют только гулить, иногда на радость родителям произнося прикольные предложения. Моя же задача - за год научить их говорить на фотографическом языке.
Проанализировав все, что я когда-либо фотографировал в жизни, я понял, что всегда снимал одну из четырех тем: человек, явление, событие или место. И именно эти четыре темы я предлагаю студентам для практических заданий в первый год обучения.
Они должны сдать четыре истории: историю о человеке, историю о точке на карте, историю о событии (допустим, чемпионат школы по шахматам или день рождения Ленина) и, наконец, историю о явлении - например, о женском алкоголизме или хипстерах.
На протяжении второго года студенты работают над одной большой темой. Делают, грубо говоря, книжный проект. Не могу сказать, что курс загружен теорией. По моим подсчетам, о профессии фотографа я рассказываю им примерно 16 часов. Это несколько лекций об этике профессии, об изменениях языка фотографии, о жанре фотоистории как таковой и так далее. В организационном плане - мы собираемся два раза в месяц и идет «разбор полетов».
Bleek Magazine: А насколько содержание курса меняется в зависимости от уровня группы? Бывали ли случаи, когда некие блоки программы приходилось модифицировать на ходу, потому что студенты подобрались очень слабые или, наоборот, очень опытные?
Сергей Максимишин: Из двадцати с лишним групп, которые прошли через мои руки, только раз случилась группа, в которой никто ничего не сделал, - она просто не дошла до конца. Ну бывает, видимо, так звезды упали.
Удивительная штука: если группа дружная, она хорошая. Я не знаю, как это связано, но тенденция определенно есть. Причем будет ли из групп толк, я вижу сразу же, с самого начала курса. Если студенты друг другу помогают, если присутствует добрая конкуренция, - все получится.
Bleek Magazine: А с какими студентами вам легче и приятнее работать: с теми, которые пока еще мало знают о фотографии, или с уже сложившимися фотографами, профессиональными фотожурналистами?
Сергей Максимишин: Самые невменяемые люди - это газетные фотографы. Фотограф провинциальной газеты - человек, которого невозможно научить практически ничему. Особенно если он там лет пять-семь проработал… Учить же в данном случае нужно даже не фотографа, а фоторедактора. В провинциальной газете такая должность просто отсутствует, профессиональный редактор у них - ответственный секретарь. А успешность фотографии там определяется по двум критериям: чтобы голова не была отрезана и чтобы из нее дерево не росло. И в случае, если эти два критерия соблюдены, то, безусловно, - это удача, и фотография достойна появиться в печати.
И вот, начинаешь такому человеку говорить о чем-то, а он в ответ: «У меня это не возьмут!» - «Но ты же работаешь не только для газеты!» - «А как же мне кормить детей??»
На самом деле газета - братская могила фотографов. И в то же время - это хорошая школа, она учит работать быстро, без дублей. Но что-то большее?.. В провинциальной газете есть две комнаты: в одной сидят фотографы и играют в «Doom», а в другой - водители и играют в домино. Все остальные - «мальчики по вызову»: «Колюнчик, съезди-ка?» - ну Колюнчик и съездит.
Когда я снимал для «Известий», у меня был гениальный фоторедактор, Лёша Белянчев, который и сейчас мой большой друг. Отлично понимая, что в газете фотограф умирает, он предоставлял всем нам отдельный свободный день, заставляя посвящать его работе над индивидуальными темами. Однако это вовсе не значит, что единственная сложная категория - газетные фотографы. Бывает, приходит человек, показывает сильное портфолио. И он уже выше всех на голову, но почему-то пропускает момент, когда нужно включиться, и в итоге делает все хуже других. Подобное очень часто случается
В фотографии, как в любой работе: только 10% таланта, а 90% - труда. И очень часто люди этого не понимают.
Вы знаете, два года назад мне исполнилось 50 лет, и я планировал сделать совместную выставку с учениками. Начал перебирать в голове тех (а их у меня уже под тысячу!), кого я бы с удовольствием позвал принять в ней участие. И получилась неправдоподобная цифра - двенадцать! Но надо быть идиотом, чтобы делать выставку «Максимишин и двенадцать учеников». Сами понимаете, цифра плохая. Поэтому пока я решил не делать. Но зато я проанализировал, чем отличаются эти двенадцать от остальных. Их отличие - в умении без команды оторвать попу от дивана!
Bleek Magazine: То есть трудолюбие?
Сергей Максимишин: Скорее способность принимать решения. Трудолюбия у них может быть сколько угодно, но самое главное - это начать. И для фотографа умение начать - очень редкий дар. Я твердо уверен, что фотограф состоялся не тогда, когда он у меня сделал прекрасную историю, а когда снял свою первую историю без меня. И вот это могут единицы - из сотен!
Bleek Magazine: Из-за неспособности принимать решения?
Сергей Максимишин: Из-за сомнений: получится - не получится, из-за лени… На самом деле, это редчайшее качество в мире - встать и пойти, без команды, без костлявой руки голода и так далее. Бог помогает тем, кто начал. Это правда.
Лучше принять ошибочное решение, чем не принять никакого. Ведь ошибочное можно всегда исправить. Вот - редчайшее качество, и те, кто им обладает, как раз и становятся фотографами.
Bleek Magazine: В недавнем интервью Адам Брумберг назвал «любопытство» и «иронию» качествами, без которых человеку в XXI веке выжить будет сложно. Насколько вам близка такая позиция? Какое место юмор занимает в вашей преподавательской работе?
Сергей Максимишин: Абсолютно близка. Ну вот просто как я сам сказал!
Bleek Magazine: Юмор помогает вам в преподавании, в фотографировании?
Сергей Максимишин: Он мне не мешает. Скажу честно, я очень не люблю серьезных студентов. Фотография - вообще штука веселая. Я не люблю людей, которые к фотографии относятся с тяжким звероподобным рвением. Фотография - это игра. И надо играть! А во время игры, у тебя не возникает всяких дурацких мыслей про постановочные картинки, про то, как бы где птичку вклеить Photoshop-ом. Такая игра - совершенно из другой истории, возможно даже из-за излишне серьезного отношения к предмету.
Фотография ведь не очень важная штука. Это не медицина, не кардиология, не министерство чрезвычайных ситуаций. Это игрушка! Так что давайте играть! Take it easy!
Bleek Magazine: Вы очень активны в социальных сетях, в связи с этим хотелось бы спросить: насколько Интернет меняет механику рынка фотографии? Есть ли у вас свое видение использования потенциала социальных сетей в области продвижения фотографии? Делитесь ли вы со студентами наблюдениями на эти темы?
Сергей Максимишин: Кто бы мне вот рассказал, как можно использовать интернет и себя продвигать с его помощью! Никакие мои интернет-шутки ни на секунду меня не продвинули, продвигают все-таки карточки. Знаете, какая еще интересная вещь? Жена мне всегда говорила: «Твои байки интереснее, чем твои фотокарточки!» И я по этому поводу обещал святому человеку, издателю Лёне Гусеву, написать книжку. Семь лет ему морочил голову! А потом умный человек, еще один издатель, Паша Хазанов, говорит: «Я знаю, чего тебе не хватает! Тебе не хватает публики! Давай, ты будешь писать по одной главе и выкладывать в фейсбуке!» Эх, сыграл он просто на моем мелком тщеславии!
Я последовал совету, и вдруг так круто все пошло: я пишу, люди радуются - вау! - и от этого мне хочется еще писать. И я быстренько, буквально за четыре месяца, закончил книгу. Когда я только начала писать слова, количество подписчиков на мою страничку возросло с 7 000 до 27 000. Выходит, люди на самом деле больше любят тексты, чем изображения. Либо просто мои изображения не настолько хороши… Но статистика именно такова. Вот что удивительно! Честно говоря, я даже немного расстроился.
Bleek Magazine: Постойте, но это же совершенно не противоречит названию вашего курса «Фотограф как рассказчик»! И вы ведь сами, насколько я знаю, часто сравниваете фотографов именно с пишущими журналистами.
Сергей Максимишин: Совершенно точно! Вы знаете, я, как и любой фотограф, человек небогатый, живу с колес. То есть у меня никогда нет никаких запасов. Хорошо, если хватило от одного прихода до другого. А у меня семья, дети, собака, кошка… И я все время боялся: а что будет, если я вдруг сломаю руку? Что я буду тогда делать? Ну, вот бывает же, что люди на полгода руки ломают. И что - умрут же с голоду все! А теперь я не боюсь, потому что на самом деле я понимаю: если сломаю левую, буду писать правой! Сломаю правую - буду левой!
А если спросить, кто мой главный фотографический учитель, я, наверное, отвечу: «Пётр Вайль!» В свое время нам довелось много поработать вместе с Петром, и думаю, что в нашем же деле главное - умение рассказывать истории. А каким языком - уже другой вопрос. Ведь, действительно, рассказывать истории - по сути все равно «чем»: фотоаппаратом, голосом или еще чем-то…
Если вы присмотритесь, то обнаружите, что все более-менее состоявшиеся фотографы хорошо пишут. Потому что это одна работа, разный лишь язык.
Bleek Magazine: Арина Родионовна и Шахерезада, как известно, были неплохими рассказчицами. Будь они вооружены фотоаппаратами, как вы думаете, какие истории они бы сняли?
Сергей Максимишин: Слушайте, ну страшно представить, что бы снимала Шахерезада! А вот Арина Родионовна снимала бы явно что-то вроде Лёши Мякишева.
Источник: http://bleek-magazine.ru/interviews/sergey-maksimishin/