Запись в дневнике...
Ночь накрыла город, обещая долгожданную тишину, и освобождение от суеты и шума дня. Давая возможность отдохнуть, она обещала и свободу мыслям, давай каждому возможность воспарить над собственной жизнью, посмотрев на нее со стороны, или же наоборот зарыться с головой в интересные размышления, найденные на страницах книг, блогов, в социальных сетях… Каждый находил себе то, что предлагала ночь.
Она же нашла для себя время писать в толстой тетради, закусывая губу и судорожно соображая, когда ее собственные страхи пересилили здравый смысл…
Я потеряла его… Я потеряла его в своих мыслях при первом же приступе паники. Когда позволила нарисовать в своей голове несколько ужасающих сценариев того, как он уходит от меня, оставляя одну. Одну… Без права на надежду и возрождение.
Но откуда взялась моя паника в тот момент? Я никогда не боялась отпускать людей, не боялась остаться одна, всегда желала стать забытой, скрывшись от чрезмерного любопытства людей, и их стремления как можно глубже залезть в твою жизнь, крепко зацепившись щупальцами цинизма и оценки. Я всегда больше боялась того, что кто-то надолго застрянет в моей жизни. Даст мне привыкнуть к себе, и не захочет отпускать. Я всегда боялась быть с кем-то, потому как это уже будет что-то другое, и крепкое и хрупкое одновременно, а я не знаю, как обращаться с подобными явлениями.
Не знала, до тех пор, пока не появился ты, с обещаниями вечной любви, со смешными угрозами о том, что я никуда от тебя не денусь, со стремлением как можно чаще слышать мой смех, и видеть мою улыбку.
Сначала я старалась откликаться, искала в душе те струны, которые отзывались на все происходящее. И даже верила ему и себе, видела искренность, а потом… Потом я перестала чувствовать все это, в определенный момент все приобрело оттенок фальши, слишком явный, чтобы от него можно было отмахнуться и не заметить, хотя… Возможно я просто придумала его, в очередном приступе эмоциональной агонии, когда страх захватил меня, заставляя облекать истину в покров фальши и лжи. Вот только в чем именно она заключалась, я так и не поняла. И возможно это я лгала самой себе, возможно, все было не так, вот только слишком много знаков указывали на обратное. А может это все-таки была моя паранойя?
Здесь должны были быть слезы, заливающие страницы, стремительно пытающиеся смыть эту исповедь, скрыть ее от собственных глаз, вот только слез уже больше не осталось. Их забрал день, полный суеты и шума, а тихая ночь оставила девушке лишь тупую боль и разочарование в себе.
Она же нашла для себя время писать в толстой тетради, закусывая губу и судорожно соображая, когда ее собственные страхи пересилили здравый смысл…
Я потеряла его… Я потеряла его в своих мыслях при первом же приступе паники. Когда позволила нарисовать в своей голове несколько ужасающих сценариев того, как он уходит от меня, оставляя одну. Одну… Без права на надежду и возрождение.
Но откуда взялась моя паника в тот момент? Я никогда не боялась отпускать людей, не боялась остаться одна, всегда желала стать забытой, скрывшись от чрезмерного любопытства людей, и их стремления как можно глубже залезть в твою жизнь, крепко зацепившись щупальцами цинизма и оценки. Я всегда больше боялась того, что кто-то надолго застрянет в моей жизни. Даст мне привыкнуть к себе, и не захочет отпускать. Я всегда боялась быть с кем-то, потому как это уже будет что-то другое, и крепкое и хрупкое одновременно, а я не знаю, как обращаться с подобными явлениями.
Не знала, до тех пор, пока не появился ты, с обещаниями вечной любви, со смешными угрозами о том, что я никуда от тебя не денусь, со стремлением как можно чаще слышать мой смех, и видеть мою улыбку.
Сначала я старалась откликаться, искала в душе те струны, которые отзывались на все происходящее. И даже верила ему и себе, видела искренность, а потом… Потом я перестала чувствовать все это, в определенный момент все приобрело оттенок фальши, слишком явный, чтобы от него можно было отмахнуться и не заметить, хотя… Возможно я просто придумала его, в очередном приступе эмоциональной агонии, когда страх захватил меня, заставляя облекать истину в покров фальши и лжи. Вот только в чем именно она заключалась, я так и не поняла. И возможно это я лгала самой себе, возможно, все было не так, вот только слишком много знаков указывали на обратное. А может это все-таки была моя паранойя?
Здесь должны были быть слезы, заливающие страницы, стремительно пытающиеся смыть эту исповедь, скрыть ее от собственных глаз, вот только слез уже больше не осталось. Их забрал день, полный суеты и шума, а тихая ночь оставила девушке лишь тупую боль и разочарование в себе.