(no subject)
Отрывок из статьи Максима Кантора
"Гоген уезжал настолько обдуманно, настолько целеустремленно, что иначе как эмиграцией это не назовешь. Любопытно то, что это была необычная эмиграция, не к хорошему и сытому, а к голодному и неустроенному. Это была, так сказать, эмиграция наоборот. Мы привыкли, что уезжают в более сытые страны, где есть работа и медобслуживание, где колбаса толще, а рабочий день короче. Гоген уехал туда, где никакой колбасы вовсе не было. Он уезжал от колбасы, с ненавистью к колбасе. Он, бывший биржевой маклер, плоть от плоти капиталистической морали, вдруг сказал: я буду художником. Но не импрессионистом, не бульвардье, не салонным протестантом - нет, он поступил так, что смутил умы обывателей надолго".
Всякого зашуганного, запуганного, затюканного подгоняла глубоко запрятанная мысль: а что если вот так взять, да и уехать отсюда на остров? Ну что тут, в самом деле, штаны просиживать, в Жан Жак ходить - каждый день одни и те же лица. Невозможно уже видеть эти рожи. Но и боязно ехать. А что там, но острове, делать? Ну да, жить можно на природе, рисовать, писать… А как же премия «Золотая шишка»?А в кафе с кем на острове встречаться? Круг общения какой? Кто оценит метафору? По набережной гулять, конечно, можно, но вдруг там набережной нет? А с княгиней Марьей Алексеевной как же получится? И что, на выставку в музей Церетели уже не сходить? Что-то тут не так, с вашей экзотикой"
"Гоген уезжал настолько обдуманно, настолько целеустремленно, что иначе как эмиграцией это не назовешь. Любопытно то, что это была необычная эмиграция, не к хорошему и сытому, а к голодному и неустроенному. Это была, так сказать, эмиграция наоборот. Мы привыкли, что уезжают в более сытые страны, где есть работа и медобслуживание, где колбаса толще, а рабочий день короче. Гоген уехал туда, где никакой колбасы вовсе не было. Он уезжал от колбасы, с ненавистью к колбасе. Он, бывший биржевой маклер, плоть от плоти капиталистической морали, вдруг сказал: я буду художником. Но не импрессионистом, не бульвардье, не салонным протестантом - нет, он поступил так, что смутил умы обывателей надолго".
Всякого зашуганного, запуганного, затюканного подгоняла глубоко запрятанная мысль: а что если вот так взять, да и уехать отсюда на остров? Ну что тут, в самом деле, штаны просиживать, в Жан Жак ходить - каждый день одни и те же лица. Невозможно уже видеть эти рожи. Но и боязно ехать. А что там, но острове, делать? Ну да, жить можно на природе, рисовать, писать… А как же премия «Золотая шишка»?А в кафе с кем на острове встречаться? Круг общения какой? Кто оценит метафору? По набережной гулять, конечно, можно, но вдруг там набережной нет? А с княгиней Марьей Алексеевной как же получится? И что, на выставку в музей Церетели уже не сходить? Что-то тут не так, с вашей экзотикой"