Травкинизмы
5 марта 1953 г.
71 год как милый помер, а забыть сил нет...
Предложение прийти на сеновал для большой, но чистой любви она слышала много раз.
Справедливости ради, первого то она сама позвала. В деревне одни опойки, да слюнтяи, заходи, грабь, кому ни лень. А про этого хоть и идёт слава лихого, хоть и заморский, но будет мужик в доме, какая-никакая, а защита. И кличат красиво - Рюрик...
С тех пор много разных пережила, с кем-то маялась, исполняя обязаловку, а кого-то любила до самоизнеможения.
И красавцы были и уроды, и богатыри и хилые телом, и умные и слабые головой от рождения. Но этих двоих до сих пор забыть не может!
Чего только они с ней не вытворяли?! И смертным боем били, и с вилами по сараю за ней гонялись. Этих особенно любила.
Одного так промеж себя и звала - Ванька Грозный, а второго - Иосифа - годовщину смерти сегодня отмечает.
Рука у ненаглядного начала сохнуть, а потом взял, да и помер. Уж как рыдала, как заходилась в горе она! И чтобы ни клеветали на него, не отцом, а сукою даже обзывали, не может забыть, не может из сердца его выкинуть Россиюшка.
Присядет в сараюшке полуразвалившемся своём у окошка, давит грудь подоконник, а она вспоминает: "Ах, какой был мужчина, мне бы снова такого..."
Николай Травкин
Mar 5 at 07:48
71 год как милый помер, а забыть сил нет...
Предложение прийти на сеновал для большой, но чистой любви она слышала много раз.
Справедливости ради, первого то она сама позвала. В деревне одни опойки, да слюнтяи, заходи, грабь, кому ни лень. А про этого хоть и идёт слава лихого, хоть и заморский, но будет мужик в доме, какая-никакая, а защита. И кличат красиво - Рюрик...
С тех пор много разных пережила, с кем-то маялась, исполняя обязаловку, а кого-то любила до самоизнеможения.
И красавцы были и уроды, и богатыри и хилые телом, и умные и слабые головой от рождения. Но этих двоих до сих пор забыть не может!
Чего только они с ней не вытворяли?! И смертным боем били, и с вилами по сараю за ней гонялись. Этих особенно любила.
Одного так промеж себя и звала - Ванька Грозный, а второго - Иосифа - годовщину смерти сегодня отмечает.
Рука у ненаглядного начала сохнуть, а потом взял, да и помер. Уж как рыдала, как заходилась в горе она! И чтобы ни клеветали на него, не отцом, а сукою даже обзывали, не может забыть, не может из сердца его выкинуть Россиюшка.
Присядет в сараюшке полуразвалившемся своём у окошка, давит грудь подоконник, а она вспоминает: "Ах, какой был мужчина, мне бы снова такого..."
Николай Травкин
Mar 5 at 07:48