Молодая Гвардия: фрагмент.
Девчонка офигела, квадратный гражданин напрягся, а Йозеф, тот, просто влюбился. Спустя пол бутылки шампанского Йозеф понял, что совсем не хочет во флот. Вместо этого он решил, что последует за обладательницей голубой кофточки и чарующей улыбки в джунгли амазонии, что бы предаться там вместе с ней делу спасения популяции какого-то исчезающего вида броненосцев.
Со словом «Броненосец» у Канта строго ассоциировался Князь Потемкин Таврический. В поплывшей голове Йозефа джунгли перемешивались с бравыми матросами в бескозырках. Моряки-революционеры тусовались по необъятной реке, рассекая волны на разнокалиберных каноэ с красными звездами на бортах. На носу каждой лодки располагался незабвенный Максим, готовый нести смерть угнетателям-эксплуататорам и свободу угнетенным-эксплуатируемым. Впереди всех режет волну лодка матроса Черепенко. Он стоит на носу, гордо подняв подбородок, на лице его отпечаталось знание того, что он, маленький человек, безымянный герой, делает сегодня историю. Лодки, а их было всего 17, потихоньку подходили к берегу. Где-то здесь засели подлые угнетатели, под прикрытием боевых шаманов, имея в заложниках множество невинных.
Первый выстрел раздался, когда до берега еще оставалось метров триста. Пуля рикошетировала от ременной бляхи матроса Черепенко и бессильно плюхнулась в воду. Ангелы справедливого возмездия, вестники революции тут же ответили неприветливым мерзавцам ливнем свинца из пулеметов и винтовок. Несмотря на то, что берег реки превратился в сущий ад, поганая контра не ослабила сопротивления, и вот, на поверхности воды появились красные разводы.
Вражеская пуля сразила механика Пантелеева. Он был правой рукой героя Черепенко, сознательным, широко мыслящим индивидом. Свинцовая оса ударила его прямо в партбилет, Пантилеев выронил из рук винтовку, схватился за окровавленный партбилет и упал за борт. Его тело останется непогребенным, его подвиг не будет забыт никогда.
Тяжело давались спасителям мира последние метры перед берегом. Невидимые из-за кустов враги не были мазилами и вот уже несколько десятков тел плещутся в волнах... кто-то рвет свои тельники, что бы перевязать раненых товарищей. Медсестра Тимофеева, не обращая внимания на простреленную руку, сноровисто бинтует.
Но даже плотный огонь и жестокие потери, не говоря о загнившей идеологии не могли остановить Красных Вершителей. Едва добравшись да мелководья, силы добра и справедливости атаковали противника вштыки, на бегу сандаля по противнику из винтовок, швыряя гранаты и обнажая монтировки. Оказалось, что матросам противостояли какие-то злобные карлики, которые в ближнем бою пустили в ход отравленные копья и остро оточенные томагавки. Как ни упорно бились-колотились отряды аборигенов-империалистов, но правда была не на их стороне. Защитники Жизни отметелили гвардейцев, вооруженных скорострельными маузерами и бетонобойными кастетами, дали в грызло свирепому вождю, который разрубил напополам целое отделение. Дольше всех отбивался шаман, которого удалось сразить только заколдованным кортиком. После того, как бой закончился и была оказана медицинская помощь раненым, матросы революции вошли в угнетаемую деревню и освободили ликующих жителей от оков капиталистического уклада и сексуальной закрепощенности.
Кант вынырнул из своих странных грез и собирался уже вписаться в амазонскую игру, но в ту же секунду увидел у другого конца барной стойки Черного Ролевика, который курил, развалившись на высоком табурете, и посылал Йозефу сигналы бровями.
Со словом «Броненосец» у Канта строго ассоциировался Князь Потемкин Таврический. В поплывшей голове Йозефа джунгли перемешивались с бравыми матросами в бескозырках. Моряки-революционеры тусовались по необъятной реке, рассекая волны на разнокалиберных каноэ с красными звездами на бортах. На носу каждой лодки располагался незабвенный Максим, готовый нести смерть угнетателям-эксплуататорам и свободу угнетенным-эксплуатируемым. Впереди всех режет волну лодка матроса Черепенко. Он стоит на носу, гордо подняв подбородок, на лице его отпечаталось знание того, что он, маленький человек, безымянный герой, делает сегодня историю. Лодки, а их было всего 17, потихоньку подходили к берегу. Где-то здесь засели подлые угнетатели, под прикрытием боевых шаманов, имея в заложниках множество невинных.
Первый выстрел раздался, когда до берега еще оставалось метров триста. Пуля рикошетировала от ременной бляхи матроса Черепенко и бессильно плюхнулась в воду. Ангелы справедливого возмездия, вестники революции тут же ответили неприветливым мерзавцам ливнем свинца из пулеметов и винтовок. Несмотря на то, что берег реки превратился в сущий ад, поганая контра не ослабила сопротивления, и вот, на поверхности воды появились красные разводы.
Вражеская пуля сразила механика Пантелеева. Он был правой рукой героя Черепенко, сознательным, широко мыслящим индивидом. Свинцовая оса ударила его прямо в партбилет, Пантилеев выронил из рук винтовку, схватился за окровавленный партбилет и упал за борт. Его тело останется непогребенным, его подвиг не будет забыт никогда.
Тяжело давались спасителям мира последние метры перед берегом. Невидимые из-за кустов враги не были мазилами и вот уже несколько десятков тел плещутся в волнах... кто-то рвет свои тельники, что бы перевязать раненых товарищей. Медсестра Тимофеева, не обращая внимания на простреленную руку, сноровисто бинтует.
Но даже плотный огонь и жестокие потери, не говоря о загнившей идеологии не могли остановить Красных Вершителей. Едва добравшись да мелководья, силы добра и справедливости атаковали противника вштыки, на бегу сандаля по противнику из винтовок, швыряя гранаты и обнажая монтировки. Оказалось, что матросам противостояли какие-то злобные карлики, которые в ближнем бою пустили в ход отравленные копья и остро оточенные томагавки. Как ни упорно бились-колотились отряды аборигенов-империалистов, но правда была не на их стороне. Защитники Жизни отметелили гвардейцев, вооруженных скорострельными маузерами и бетонобойными кастетами, дали в грызло свирепому вождю, который разрубил напополам целое отделение. Дольше всех отбивался шаман, которого удалось сразить только заколдованным кортиком. После того, как бой закончился и была оказана медицинская помощь раненым, матросы революции вошли в угнетаемую деревню и освободили ликующих жителей от оков капиталистического уклада и сексуальной закрепощенности.
Кант вынырнул из своих странных грез и собирался уже вписаться в амазонскую игру, но в ту же секунду увидел у другого конца барной стойки Черного Ролевика, который курил, развалившись на высоком табурете, и посылал Йозефу сигналы бровями.