«Бульдозерной выставке» - 40 лет
В 1975 году Советский союз и советский народ жил насыщенной и напряженной жизнью. Мир уверенной поступью шел к коммунизму, и все советские газеты трубили о социалистической революции в Лаосе и на острове Мадагаскар, о судьбоносном Совещании коммунистических партий стран Латинской Америки и о новом триумфе советской науки, запустившей на орбиту пилотируемый корабль «Союз», который впервые в истории провел стыковку с американским кораблем «Аполлон», и эта стыковка обозначила новую эпоху международной стабильности и разрядки, о чем прямо в своем программном заявлении мудро указал сам товарищ Леонид Ильич Брежнев, выступавший на эпохальном Совещании по безопасности и сотрудничеству в Хельсинки. Думаю, тогдашний редактор «Правды» товарищ Михаил Зимянин был бы немало удивлен, если бы он узнал, что через 40 лет об этом напряженном времени будут вспомнить исключительно благодаря событию, которое даже не попало на страницы советских газет - речь, конечно же, идет о пресловутой скандальной «Бульдозерной выставке», которую устроили эти тунеядцы-авангардисты, эта человеческая плесень, эти диссиденты-отщепенцы…
Впрочем, если подумать, то в таком повороте истории нет ничего удивительного - советская власть обладала уникальной способностью находить своих врагов где угодно.
Но в том-то и парадокс, что участники «Бульдозерной выставки» себя к врагам социалистического строя никак не относили. Даже термин «Лианозовская группа», ставший едва ли не официальным искусствоведческим термином для атрибуции московского авангарда 60-х, придумали не сами художники, а товарищи чекисты, разрабатывавшие дела об идеологических диверсиях. Сами себя художники никак ни называли, а термин произошел из-за частых дружеских посиделок и попоек дома у художника Оскара Рабина, который жил и творил на станции Лианозово. Причем, большая часть художников была весьма довольна жизнью: их картины активно покупали на Западе - полуподпольный советский авангард тогда ценился! Конечно, не хватало свободы внешней, не хватало публичности и известности, зато был чувство сопричастности к избранным.
Начались же эти посиделки еще в конце 40-х в доме известного поэта и художника Евгения Кропивницкого - выпускника Императорского Строгановского художественного училища, работал в московских театрах оформителем и гримером, был близок к знаменитому Обществу художников «Бубновый валет». В 50-е годы Кропивницкий жил тихо и скромно: работал учителем рисования, преподавал в народных студиях, собирая у себя дома художников и поэтов, среди которых попадались порой уникальные личности. Например, Игорь Холин - фронтовик и бывший капитан Красной Армии, бывший заключенный, который пришел к Кропивницкому учиться писать стихи. И научился - его самиздатовскими сборниками зачитывалась вся Москва, перу Холина принадлежали и стихи из советского «Букваря», и этот заказ, к которому сам Холин относился весьма презрительно, принес ему всесоюзную славу и деньги, позволившие поэту бросить работу - а работал он тогда официантом в гостинице «Метрополь». Кстати, именно в честь этого ресторана друг Холина - известный детский поэт и писатель Генрих Сапгир - назвал свой знаменитый «Сборник неподцензурных текстов известных литераторов Альманах «Метрополь», в котором публиковался и Высоцкий, и Ахмадуллина, и Юз Алешковский.
Другим же завсегдатаем вечеров у Кропивницкого был его воспитанник его художественной студии Оскар Рабин, тогда еще молодой студент Московского государственного художественного института им. В. И. Сурикова. Потом Оскар женился на Валентине - единственной дочери Кропивницкого, которая тоже стала художницей. У молодоженов появился сын Александр, который, разумеется, тоже стал художником. И вот, с Александра все и началось.
Саму идею выставки придумали тогда еще молодые и никому не известные художники Комар и Меламид, которые, ошалев от оформления пионерских лагерей, носились по Москве с идеей своего революционного проекта «Соц-Арт», пародирующего социалистическую пропаганду: дескать, в стране Советов каждый гражданин достоин стать героем советского агитационного плаката. Разумеется, никакого художественного зала, готового принять их картины, Комар и Меламид не нашли, и тогда они решили устроить выставку прямо в Александровском саду под стенами Кремля. Собственно, в самой затее выставки "на плэнере" ничего крамольного не было - в те годы на московских бульварах выставлялись студенты художественных школ, мастера народных промыслов торговали «хохломой» и «палехом» на рынках, а в парках культуры и отдыха проводились конкурсы на лучший детский рисунок. Но это была рутина советских мероприятий, и тогда Саша Рабин посоветовал привлечь к проекту именитых художников гонимого советского авангарда. Александра Рабина поддержал его отец с приятелями, а вот остальные мастера живописи от участия в «рабиновских провокациях» отказались.
Обзванивая подпольных мэтров живописи, троица молодых авантюристов и представить себе не могла, какой шум они подняли. Разумеется, на них было написано десяток доносов в КГБ, по Москве ходили слухи о какой-то грандиозной акции, затеянной революционным подпольем - поговаривали то ли о штурме Кремля, то ли о покушении на Брежнева.
И хотя осторожный Оскар Рабин посоветовал во избежание скандала перенести мероприятие из центра города на Беляевский пустырь - безликое, окраинное место, где тогда начал работать телецентр "Останкино", это уже не могло спасти художников. В КГБ только ждали удобного момента, чтобы выкорчевать «подполье» с корнем.
На пустыре их уже ждали дружинники - с лопатами наперевес. У дороги стояли бульдозеры и пара самосвалов с саженцами - по легенде КГБ, именно в этот день проводились «работы по озеленению» пустыря.
Как только Комар и Меламид развернули картины, так на них тут же набросились , с картинами «озеленители». Оттеснив западных корреспондентов, землекопы вырывали картины из рук и затаптывали их в грязь, самих художников бросили в лужу. Иностранцам же, пытавшимся заснять сцены народной расправы, богатыри быстро били по зубам и ломали камеры.
Художник Валентин Воробьев вспоминал:
"С опозданием на час в рукопашный бой вступили одетый как на свадьбу Евгений Рухин, красавица Эльская и Рабин-старший, на ходу открывшие картины для показа. Темный бульдозер, молча поджидавший охотников сразиться, приподнял стальное забрало и зарычал. Истерически завизжала Эльская, бросаясь на грозную технику. Храбро, не сгибаясь, шел Рухин, за ним - Оскар Рабин с высоко поднятой головой, оба готовые усмирить бульдозер… Окончательной расчисткой поля боя занялись пожарники. За полчаса ледяного душа они сумели разогнать толпу артистов и зевак. Рать садовников и землекопов молча оседлала грузовики и скрылась за дремучим лесом. Остатки любопытных разбежались как крысы, ныряя в метро и в машины... А назавтра безымянный пустырь стал прибыльным делом. В мой подвал завалился незнакомый шизофреник по фамилии Бондаренко и похвастал тем, что загнал иностранцу картину с «бульдозерной выставки», где «она» сражалась за свободу творчества. Я тут же смекнул, что поправлять и возражать бесполезно".
Практически все художники, участвовавшие в "Бульдозерной выставке" вскоре были вынуждены уехать из Советского союза - режим их выдавливал из страны всеми силами. Сопротивляться не было сил. Примеры были ужасны: Рухин сгорел в своей мастерской, Эльская умерла - в 31 год - по "неустановлоенным причинам"... Об их смертях никто не писал, даже указы Президиума Верховного Совета СССР о лишении членов семьи Рабинов советского гражданства ("в связи с тем, что их деятельность позорит звание советского гражданина») не были опубликованы - чтобы, как выразились сегодня, не создавать этим отщепенцам лишнего пиара.
...Интересно, а вы уже думали, как нынешний 2014 год будут вспоминать лет через тридцать или сорок? Будет ли кому-то дело до пропагандистских "сводок с фронта"? До конференций по газу, демонстраций и "маршей мира"?...
Владимир Тихомиров.
P.S. Напоследок - несколько картин с "Бульдозерной выставки":
Картина "Лайка" Виталия Комара и Александра Меламида, уничтоженнная в ходе разгона выставки заново воссозданная художниками.
Оскар Рабин "Прощай, Лианозово"
Валентин Воробьев "Автопортрет у окна"
Евгений Рухин
Лидия Мастеркова