Это вам не Карибы
Почему сегодняшнюю конфронтацию между Россией и Западом так хочется сравнить с Карибским кризисом, и почему это сравнение хромает - рассуждает автор «Стола».
В уходящем году журналисты много и охотно вспоминали Хрущева: 60-летие ХХ Съезда и развенчания культа личности, 60-летие знаменитого термина «оттепель». И сегодня, хоть времена совсем не теплые, хрущевская тема длится, не спешит заканчиваться до 31-го.
Вот, на лентах появилась новость: российские ядерные бомбардировщики пролетели над крупнейшей военной базой США, поддержав, таким образом, дело наших истребителей, не первый месяц пугающих Европу рейдами в мирное небо. Дипломатические войны и демарши уже щетинятся оружием, серьезные ребята уже кажут, кому надо, «кузькину мать»...
И политологи, пытаясь понять, что происходят, копаются в прошлом, ищут примеров, паралеллей. Заговорили, не прошло и месяца, о Карибском кризисе. Может, ждет нас что-то похожее?
Политолог Алексей Малашенко, эксперт Московского центра Карнеги, видит прямое сходство: и тогда, и сейчас налицо конфронтация России с Западом, и тогда, и сейчас не самые воинственные лидеры стран-соперников вдруг решают помериться военной мощью. Обаму так только ленивый не сравнивал еще с Кеннеди. Локальные войны тоже идут, своим чередом. Много сходств, а отсюда оптимизм: да, конфликт, да, кризис. Но в решающий момент сядут и договорятся. Дойдя до края, поймут, что дальше некуда и сдадут назад. Более того - сдадут, обернув такую «ничью» каждый в свою пользу. Карибский кризис (в отличие от той же «холодной войны») проигравших не оставил, все по его итогам оказались на голову выше и умнее себя - что Хрущев, что заокеанские коллеги. Вот бы и нам так.
© ИТАР-ТАСС/ Сергей Бобылев
Историки подхватили параллель и тоже задумались. Но у них пазл складывается сложнее. Будто помимо реальной расстановки сил (символично, что Куба аккурат сейчас восстановила дипотношения с США), со времен Карибов изменилось что-то и в настроениях элит, и в самой риторике международных переговоров. Вроде бы так явно никто друг другу не грозит, но и за слова уже не отвечает. «Я думал над этим и вынужден признать, что третьей мировой войны не допустило поколение, пережившее вторую мировую, - считает Юрий Пивоваров, директор ИНИОН РАН. - Простите, у Хрущева сын умер на войне, и этот факт - каким бы ни был советский лидер - был фактом его биографии. Поколение нынешних руководителей знает войну только по брежневским парадам, то есть, попросту, не знает войны, а знает праздник Победы. Вероятно, это не самое безопасное воспитание».
Возникает вопрос: передается ли опыт? Передается ли от воевавших прадедов невоевавшим внукам простое соображение, что не только убивать друг друга, но и грозиться это сделать - во-первых, очень серьезное, а во-вторых, очень скверное намерение? Столетиями люди знали ответ: не передается. А потому войны повторялись из раза в раз, и голос против был ворчанием Сизифа. Только во вторую половину ХХ века возник тот миф, которым мы до сих пор живы: есть прогрессивное человечество с высоким образованием, прозрачными границами и ядерными боеголовками, которое выучит все уроки и усвоит весь опыт, а потому не допустит ни войн, ни регресса. Помню, даже на уроках обществоведения в школе популярно объясняли, что вот она, тайна и антиномия: люди не станут больше воевать, потому что у них есть ядерное оружие. И мы все, читающие этот текст, в целом верим, что такова правда. Только историки и социологи пока сеют панику, задаются вопросами: вся ли это правда?
С присущей им фарсовостью и напускной удалью сегодняшние публичные выступления - что действующих политиков, что экспертов, что российских, что зарубежных - неприятны нарочитым отсутствием глубины, в том числе понимания глубины зла и бедствий. Наши дальновидные политики и многоумные эксперты даже за месяц не могли предвидеть ни глубин падения цен на нефть, ни глубин падения рубля на бирже, ни глубин экономического кризиса, в который погружается страна. Глубина - это вообще не сегодняшнее измерение. Откуда же им знать глубину конфликтов, плодимых по разные стороны границ? Политики прошлого, затевая милитаризацию, знали, что им придется воевать, и люди, кующие мечи вместо орал, тоже знали, на что идут. Мы собираемся наращивать оборонзаказ, не собираясь воевать, и это удивительно плоская мысль, отвергающая перспективу причин и следствий.
Из-за этого не верится, что победы, как в 60-е, хватит на всех и нынешний кризис разрешится к всеобщей радости - взаимными уступками. Возможно, бомбардировщики еще долго будут летать, а ощущение мира окажется поколебленным достаточно, чтобы кто-нибудь вдруг догадался: хранило его все-таки не ядерное оружие, а настроения людей по обе стороны океана.
Ольга ФИЛИНА