Там
Как это со мной всегда случается в невменяемом состоянии, я уже четвертый час шатался по ночному центру Москвы. На пересечении Садового и Сретенки очередной раз чинили дорогу. Водка и пельмени в моем желудке некстати учуяли запах гудрона и решили посмотреть, как работают добрые люди. Я поспешно огляделся и за отсутствием на Сухаревской площади унитаза припал к ближайшей урне.
Я как раз блевал навесом, стараясь попадать точно в цель, когда вежливый голос осведомился у меня:
- Извините, молодой человек, у вас пяти рублей не найдется?
Вытерев рот рукавом пиджака, я поднял голову. Передо мной стоял черт. Обычный такой: камуфляжная куртка, светлые волосы, коротенькие тупые рожки. На ногах армейские ботинки с полуоторванными подошвами; копыта вместо каблуков. Выражение лица выжидающее.
Я надавил пальцами на глазные яблоки. Чертей на пару секунд стало двое, но затем они синхронно моргнули и снова сфокусировались в одного.
Проделав это в общем-то нехитрое для черта упражнение, он нетерпеливо почесал копытом лодыжку левой ноги.
- Так не будет? - переспросил он.
- Эт' что-т' новое, - произнес я. Слова давались с трудом: сказывались вторые сутки без сна и химический состав крови, - Об'чно черти просят у людей не денег. Совсем не денег, - как можно более твердо выговорил я, прищурив левый глаз для пущей убедительности.
- Вы подразумеваете свою бессмертную душу? Барахло, - небрежно отмахнулся черт. - Мне на пиво не хватает.
- В'ще-та моя р'лигия запрещает вступать в сделки с нечистым.
Черт посмотрел на меня почти с сожалением.
- Да нету у вас никакой религии. Потому и говорю, что барахло. Еще и брешете сверхъестественному существу, - недовольно прибавил он.
- Ладно, будет вам пять рублей. Если они у меня есть, конечно. Только, - спросил я, - что мне за это отломится?
- Отхлебнуть пару раз дам, - удивился черт, - интересно, каких еще благ вы ожидали за пятерку?
Возразить было нечего. Я выскреб из карманов всю мелочь, черт исчез, но через пару минут появился с двумя бутылками говенного жигулевского. От одного взгляда на этикетку меня передернуло.
- Тьху ты, простихосспади, я и не знал, что эту срань еще делают. Ох, извините меня, пожалуйста.
- Ничего, - успокоил меня черт, деловито откупоривая бутылки. - Это вы очень правильно помянули имя Господа вашего всуе. Если бы вы это сделали с огнем в душе и верой в сердце - тогда да, это было бы слегка невежливо по отношению ко мне. А в качестве присказки - на здоровье и сколько угодно. Да вы пейте, пейте,
- подбодрил он, - у вас лицо синюшно-зеленое. Начнете тут кони двигать вне очереди, а мне еще поболтать с вами охота.
- Склиф через дорогу, - огрызнулся я, но из бутылки все-таки отхлебнул. Моча директора пивзавода рухнула в сожженный водкой желудок. К горлу снова было подкатил ком, но благополучно упал обратно. В голове слегка прояснилось.
- О да! - черт патетически закатил глаза.- Конечно, Склиф через дорогу. И вон у того окошка, - он махнул рукой в направлении института, - естественно, бдит медсестра - а не играет ли возле Сухаревки какой алканавт в ящик? Чтоб, значить, немедленно выскочить и помочь. Но с этим мы боремся, это мы прекращаем. -тут он вынул из воздуха папиросу и с удовольствием закурил.
- Нет, пиво я купил, - ответил он на мой невысказанный вопрос, - Табак у нас включен в довольствие, а вот алкоголь - только на свои.
- Почему?
- Потому что, - черт достал еще одну папиросу, протянул ее мне - надо же, "Любительские", лет пятнадцать уже таких не видел, - пить на работе нельзя. Холодное сердце, горячие руки, чистая голова. Так надо.
- Но пьете.
- Пью, конечно, - легко согласился он, - я же бес. Исчадье зла, гнездилище порока, - явно довольный собой, он смачно затянулся и выпустил вертикально вверх струю дыма.
- А что за работа?
Черт отставил недопитую бутылку.
- Молодой человек, - вкрадчиво начал он, - вот сидит перед вами существо с рогами и копытами. Достает предметы из воздуха и ведет дьявольские речи. Так кто я по-вашему? Менеджер среднего звена?
- Да нет, вы не поняли, - развел я руками, - То, что вы черт, я сразу догадался. Но почему здесь? Я и правда не слишком религиозен, но мне всю жизнь казалось, что черти - они в аду. Нет?
- Конечно, в аду, - широко улыбнулся черт, обнажив желтые клыки, - вы неплохо соображаете для пьяного.
- Но, - я выронил бутылку и принялся ощупывать себя, - я ведь живой. Или нет?
- А есть разница? - его улыбка расползлась почти до ушей. Зубов в его рту было явно больше тридцати двух, -О концепции бессмертной души слышать доводилось?
Конечно, доводилось, - спохватился он, - вы же сразу решили её запродать, помните?
Я помнил.
- Все дело в том, - весело сказал черт, - что люди в последнее время перестали понимать рай.
- Как это?
- Очень просто. Вот вы, - он ткнул пальцем мне в грудь, - расскажите, что по вашим представлениям делают праведники в раю?
- Ну... - я замялся.
- Ну? - Черт терпеливо смотрел на меня. Палец при этом он так и не убрал.
- Не знаю, - сдался я.
- А никто не знает. Все смутно предполагают, что там должно быть хорошо, но как именно - не могут даже предположить. Вот вы же не думаете, что рай - это две малолетки, слизывающие кокаин с вашего хуя?
- Н-нет.
- И правильно не думаете. Потому что это удовольствие, - он сладко облизнулся, - греховно. А безгрешного райского удовольствия вы себе представить не можете. Ну а раз не можете - зачем вам рай? Вот и было принято решение - совместить. Ведь что такое адские муки, - он печально улыбнулся, - вы представляете очень хорошо, - и с размаху ударил меня пивной бутылкой по голове.
...
- А ну вставай, пьянь! Разлегся тут, понимаешь! - кто-то тыкал меня в бок чем-то тупым и твердым. Мент, подумал я, но, открыв глаза, увидел всего-навсего дворника. Он держал метлу у основания и пихал ею меня под ребра. Я поднялся и сел на скамейку.
Было уже светло. Часы возле метро показывали четверть восьмого. Нестерпимо болела голова, во рту находилась съемочная площадка фильма "Гусарская баллада", на душе было мерзко.
Проведя инвентаризацию своих карманов, я понял, что вчера пропил, снюхал и проебал месячную зарплату и что домой мне принести нечего. Карточку метрополитена я тоже не нашел. На душе стало еще гаже.
Рабочий день начинался меньше, чем через два часа. Я встал со скамейки, сделал пару пробных шагов; понял, что пешком до работы дойти не смогу и поплелся в метро.
На станции я подошел к вахтеру, стоявшему возле турникетов. Ненавидя себя, обещая, что это в последний раз и прекрасно понимая, что через месяц все повторится опять, я обратился к нему.
- Извините, пожалуйста, я потерял деньги и карточку, а мне обязательно нужно попасть на работу. Обещаю, сегодня же вечером я приеду сюда и заплачу.
Вахтер широко, очень широко улыбнулся и ответил:
- Конечно, в аду.
Я как раз блевал навесом, стараясь попадать точно в цель, когда вежливый голос осведомился у меня:
- Извините, молодой человек, у вас пяти рублей не найдется?
Вытерев рот рукавом пиджака, я поднял голову. Передо мной стоял черт. Обычный такой: камуфляжная куртка, светлые волосы, коротенькие тупые рожки. На ногах армейские ботинки с полуоторванными подошвами; копыта вместо каблуков. Выражение лица выжидающее.
Я надавил пальцами на глазные яблоки. Чертей на пару секунд стало двое, но затем они синхронно моргнули и снова сфокусировались в одного.
Проделав это в общем-то нехитрое для черта упражнение, он нетерпеливо почесал копытом лодыжку левой ноги.
- Так не будет? - переспросил он.
- Эт' что-т' новое, - произнес я. Слова давались с трудом: сказывались вторые сутки без сна и химический состав крови, - Об'чно черти просят у людей не денег. Совсем не денег, - как можно более твердо выговорил я, прищурив левый глаз для пущей убедительности.
- Вы подразумеваете свою бессмертную душу? Барахло, - небрежно отмахнулся черт. - Мне на пиво не хватает.
- В'ще-та моя р'лигия запрещает вступать в сделки с нечистым.
Черт посмотрел на меня почти с сожалением.
- Да нету у вас никакой религии. Потому и говорю, что барахло. Еще и брешете сверхъестественному существу, - недовольно прибавил он.
- Ладно, будет вам пять рублей. Если они у меня есть, конечно. Только, - спросил я, - что мне за это отломится?
- Отхлебнуть пару раз дам, - удивился черт, - интересно, каких еще благ вы ожидали за пятерку?
Возразить было нечего. Я выскреб из карманов всю мелочь, черт исчез, но через пару минут появился с двумя бутылками говенного жигулевского. От одного взгляда на этикетку меня передернуло.
- Тьху ты, простихосспади, я и не знал, что эту срань еще делают. Ох, извините меня, пожалуйста.
- Ничего, - успокоил меня черт, деловито откупоривая бутылки. - Это вы очень правильно помянули имя Господа вашего всуе. Если бы вы это сделали с огнем в душе и верой в сердце - тогда да, это было бы слегка невежливо по отношению ко мне. А в качестве присказки - на здоровье и сколько угодно. Да вы пейте, пейте,
- подбодрил он, - у вас лицо синюшно-зеленое. Начнете тут кони двигать вне очереди, а мне еще поболтать с вами охота.
- Склиф через дорогу, - огрызнулся я, но из бутылки все-таки отхлебнул. Моча директора пивзавода рухнула в сожженный водкой желудок. К горлу снова было подкатил ком, но благополучно упал обратно. В голове слегка прояснилось.
- О да! - черт патетически закатил глаза.- Конечно, Склиф через дорогу. И вон у того окошка, - он махнул рукой в направлении института, - естественно, бдит медсестра - а не играет ли возле Сухаревки какой алканавт в ящик? Чтоб, значить, немедленно выскочить и помочь. Но с этим мы боремся, это мы прекращаем. -тут он вынул из воздуха папиросу и с удовольствием закурил.
- Нет, пиво я купил, - ответил он на мой невысказанный вопрос, - Табак у нас включен в довольствие, а вот алкоголь - только на свои.
- Почему?
- Потому что, - черт достал еще одну папиросу, протянул ее мне - надо же, "Любительские", лет пятнадцать уже таких не видел, - пить на работе нельзя. Холодное сердце, горячие руки, чистая голова. Так надо.
- Но пьете.
- Пью, конечно, - легко согласился он, - я же бес. Исчадье зла, гнездилище порока, - явно довольный собой, он смачно затянулся и выпустил вертикально вверх струю дыма.
- А что за работа?
Черт отставил недопитую бутылку.
- Молодой человек, - вкрадчиво начал он, - вот сидит перед вами существо с рогами и копытами. Достает предметы из воздуха и ведет дьявольские речи. Так кто я по-вашему? Менеджер среднего звена?
- Да нет, вы не поняли, - развел я руками, - То, что вы черт, я сразу догадался. Но почему здесь? Я и правда не слишком религиозен, но мне всю жизнь казалось, что черти - они в аду. Нет?
- Конечно, в аду, - широко улыбнулся черт, обнажив желтые клыки, - вы неплохо соображаете для пьяного.
- Но, - я выронил бутылку и принялся ощупывать себя, - я ведь живой. Или нет?
- А есть разница? - его улыбка расползлась почти до ушей. Зубов в его рту было явно больше тридцати двух, -О концепции бессмертной души слышать доводилось?
Конечно, доводилось, - спохватился он, - вы же сразу решили её запродать, помните?
Я помнил.
- Все дело в том, - весело сказал черт, - что люди в последнее время перестали понимать рай.
- Как это?
- Очень просто. Вот вы, - он ткнул пальцем мне в грудь, - расскажите, что по вашим представлениям делают праведники в раю?
- Ну... - я замялся.
- Ну? - Черт терпеливо смотрел на меня. Палец при этом он так и не убрал.
- Не знаю, - сдался я.
- А никто не знает. Все смутно предполагают, что там должно быть хорошо, но как именно - не могут даже предположить. Вот вы же не думаете, что рай - это две малолетки, слизывающие кокаин с вашего хуя?
- Н-нет.
- И правильно не думаете. Потому что это удовольствие, - он сладко облизнулся, - греховно. А безгрешного райского удовольствия вы себе представить не можете. Ну а раз не можете - зачем вам рай? Вот и было принято решение - совместить. Ведь что такое адские муки, - он печально улыбнулся, - вы представляете очень хорошо, - и с размаху ударил меня пивной бутылкой по голове.
...
- А ну вставай, пьянь! Разлегся тут, понимаешь! - кто-то тыкал меня в бок чем-то тупым и твердым. Мент, подумал я, но, открыв глаза, увидел всего-навсего дворника. Он держал метлу у основания и пихал ею меня под ребра. Я поднялся и сел на скамейку.
Было уже светло. Часы возле метро показывали четверть восьмого. Нестерпимо болела голова, во рту находилась съемочная площадка фильма "Гусарская баллада", на душе было мерзко.
Проведя инвентаризацию своих карманов, я понял, что вчера пропил, снюхал и проебал месячную зарплату и что домой мне принести нечего. Карточку метрополитена я тоже не нашел. На душе стало еще гаже.
Рабочий день начинался меньше, чем через два часа. Я встал со скамейки, сделал пару пробных шагов; понял, что пешком до работы дойти не смогу и поплелся в метро.
На станции я подошел к вахтеру, стоявшему возле турникетов. Ненавидя себя, обещая, что это в последний раз и прекрасно понимая, что через месяц все повторится опять, я обратился к нему.
- Извините, пожалуйста, я потерял деньги и карточку, а мне обязательно нужно попасть на работу. Обещаю, сегодня же вечером я приеду сюда и заплачу.
Вахтер широко, очень широко улыбнулся и ответил:
- Конечно, в аду.