"Живые легенды", проект Маргариты Пятининой
Шел 1942 год, я работал на Уралмашзаводе подручным строгальщика. Пришла повестка 24 мая явиться в военкомат на комиссию: кружка, ложка - все с собой. Прислали повестку поздно вечером, утром уже нужно было идти. Это мне было 17 лет, шел 18-ый год. Комиссию я прошел, оттуда повезли на ул. Декабристов, в батальон связи, располагавшийся в бывшем девичьем монастыре. Там были роты линейные и две учебные. Я был курсантом. Дали обмундирование б/у: обмотки, ботинки. И мы учились: прием на слух радио, 12 групп надо было принять, это 60 знаков. Тренировались форсированным маршем до Березовского в полном обмундировании, с нагрузкой, пешком. - Первый раз такое слышу, - говорит супруга Михаила Алексеевича и устраивается поудобнее. - Где-то бегом, где шагом, где ускоренным шагом. «Трудно в учебе, легко в бою».
Преподаватель однажды передает текст групповой и в конце: «Кто принял, встать!», я встаю… Через два-три дня, я в учебной роте, сапоги, обмундирование немножко получше, вечерние проверки. Обменялись с одним, его, кто отдал сапоги, на гауптвахту, а меня в строй и в казарму вместе со всеми.
В августе месяце пешком до вокзала, в теплушку и на фронт. На фронт я не попал, а попал в красные казармы. Оттуда брали прибывших на пополнение. Я попал на Волховский фронт, река Свирь, между Онежским и Ладожским озером, 125-ый гвардейский минометный дивизион. Катюша: 8 кг снарядик, где-то 4 машины в батарее. Приехал туда, как на курорт, дорожки усыпаны песком, аллеи, цветочки посажены. Видимо, долго уже стояли, обустроились. После учебки я там отдыхал))) На фронт я не выезжал, у них радисты были свои. Только в карауле и землянки строили. С места не место дислокация части менялась, все в лесу. Вот так было. Я там пробыл до марта месяца 1943. В марте я поехал в Москву на переформирование гвардейских частей. Там уже я попадаю в действующую часть. Они воевали примерно там же. В Москве, в казарме, класс, там была наша батарея. Было у меня две болезни: куриная слепота, малярия. Вот оттуда я со своей частью поехал на Западный фронт: июнь-июль-начало августа 1943 года, Смоленская область, Орша, Витебск.
Первый день на фронт. Часть наша была такая: ракеты 130 кг, устанавливается на раму (в сельской местности это борона), приезжаем, ночью устанавливаем под 45 градусов (командир расчета проверяет), дальность полета 4,5 километра: 8 ракет, 12 установок, 96 снарядов. Я попал уже не радистом, а электроподрывником. Эти ракеты я уже электротоком, вырабатываемым ПМ-2 машинкой. Или батарея ваз-80260 - это батарея анодно-сухая. Первый день снаряды половина не сошли или отсырели. Дали нам осветительные ракеты, спички. Зажгешь, в сопло кинешь, и мина летит в заданном направлении. 2-3 я снаряда пустил таким образом. Потом говорят, Мишка, беги. Я побежал и не успел далеко отбежать, когда волна ракет бьет с силой в землю и меня метров за 5 отбросило, - жена хохочет над тем с каким юмором он это рассказывал. - Чего? - изумился он, - Смех, ведь. Колючая проволока обмотала мне ноги. Ракеты все спустили. Рядом стояли авиаторы. Один командует, корректирует огонь. После за эти действия мне дали первую медаль За Отвагу.
А обычные дни потом это в три часа ночи объявляется тревога. Ты в землянке или в плащ-палатке, все вещмешки, ящик с электросетями, мы ехали ночью, часа в 4 на месте, устанавливаем снаряды, протягиваем сети, подключаем, у каждого снаряда два проводка. Все готово. Вот тогда электроподрывники снова бегут в ров. Установили, замаскировали, ждем, когда рассветает. Только рассвет, раздается команда «Огонь». Нами командовал Леонов.
Как только мы свой залп даем, в это время наши летят снаряды, начинается артподготовка наступления. То есть мы давали команду к наступлению.
Едем на машине, отъехали полкилометра. Смотрим, летят два мессершмитта и летят бомбить, засекли. А мы уже едем дальше и нас не задевает, уезжаем сразу на новое место, далеко от населенных пунктов. За все время населения я никого не видел. Только когда на реке Свирь, в свободное время на лыжах ходили. - А где вы лыжи то взяли на фронте? - спрашивает жена. - А как же? Старшинаобязан приобрести, нам какое дело, дали и все.
Так что в атаку я не ходил. И закончил я все-таки войну радистом, а не электроподрывником. Со старшиной не повезло нам. Я был в звании сержант. У старшины был адъютант ефрейтор. Вот, значит, его на строительство работать, он старшим, а я рядовым. Задело. Я решил, что пойду радистом. У нас бригада была 11 гвардейская минометная бригада, мы назывались «Андрюши». Я встретил друга, мы учились вместе, Митьку Ежова, он меня отвел к командиру. Через 3-4 дня приказ: Агафонова откомандировать в управление бригады.
Скоро, около Литвы, я ушел в управление бригады, а там радист где-то подорвался на мине и стал нужен радист. Вот так я и продолжил свою работу в артразведке. Только радиостанция, ящик с питанием и дальше на фронт. Когда тревога, мы все встаем. Командир заходит: «Ну что, кто сегодня в разведку?» Мы все молчим… - Тут он замолчал, задержав дыхание. Это было словно спокойный рассказ в записи поставили на «паузу». Он сжал кулаки, выдохнул и продолжил дрожащим голосом: - Кому умирать то, никому не хочется. Ну Ванька Горобец и говорит: «Мишка, пойдем мы». Так вот тревога, каждый выезд мы с Горобцом. Когда на машине до линии фронта, когда пешком.
Вторую медаль «За Отвагу» я получил там, где нам пришлось бежать назад, отступать вместе с пехотинцами и артиллеристами. Это было около Кёнигсберга, в Восточной Пруссии. Там мы в «устье мешка» остановились, установили радиостанцию, все честь по чести. Утром на заре, смотрим, стрельба, трассирующие пули справа и слева. И по два танка с каждой стороны, хотели нас замкнуть. А мы направили на «дно мешка» снаряды. Раз такое дело, Ванька Горобец на связи, доложил командиру обстановку, полковник Прудников скомандовал: «Огонь на ваше усмотрение». Все: откуда он знает, где, как, чего, сколько. Начальник штаба говорит: «Надо открыть огонь», Ванька говорит: «Мишка, беги на батарею, скомандуй огонь». Я побежал, батарея метров сто от нас была. Снимаю шапку, машу «огонь». Стрельба началась. Вернулся, сматываю все оборудование, и команда «отойти, кто как может». Забегаю в кузов машины с установкой, а водитель Романенко бывший фронтовик не сел в машину, не поехал со мной. Потом я его спрашиваю, почему тот не сел в машину: дак, это же первая мишень - машина. Вот так. 9 апреля 1945 взяли Кенигсберг. Мы остановились в одном из хуторов, накрыли стол, собрали взвод управления, угостили. И там зачитали приказ: Агафонову - медаль за отвагу, Городцу - орден Красной звезды, обоих удостоить званием героев части. После этого в июне поехали на Забайкальский фронт, в Монголию, Большой и Малый Хинган, пески, безводная местность.
Хочу вот добавить, что поскольку все мы делали в темноте: устанавливали, маскировали, фотографов не было почти, вспышку нельзя, засекут, поэтому не осталось об «Андрюшах» никаких фотографий и публикаций. Ни в одном музее, ни в одной газете «Андрюшу» не увидишь.
Еще у нас однажды Козлов остался со своим расчетом где-то, а рядом вечером бомбили конный эскадрон, метров 200 от нас, побили много лошадей. Они конины поели, и сержант Козлов помер от объедения, остальные ребятки были целые. - Ой… - вздыхает супруга.
Победу встречали в Кенигсберге, взяли его, отошли, занимались уже своими делами. Нас дальше не стали посылать. В ночное время спали, началась стрельба по всей округе. «Война кончилась». Победу я встретил ночью, когда подписали соглашение. Никто не объявлял ничего, просто стреляли.
Когда война кончилась, командир дивизии генерал-майор Кирсанов - герои Советского Союза - и Малиновский. Он усы носил, а Кирсанов бороду носил. А они договорились, что, когда война кончится, сбреют. И вот на построении смотрим, один без усов, другой без бороды черной. Все, кто повара, писаря, кто войну не видал, всем дали медаль за боевые заслуги.
А потом в июне нас погрузили в теплушки и отправили на Дальний Восток. А Япония в это время воевала с Америкой и Англией. И вот по Черчилль, Трумэн и Сталин договорились Японию докончить, вот мы и вынуждены были туда ехать. Там мы ни разу не стреляли, только проехали. Китайцы нам кричали «Шанго, капитан», так называли всех русских. А в октябре уже поехали обратно до Сахаляна, остановились на самом берегу Амура, под Благовещенском. Я был назначен офицером связи, ходил с почтой до УР1 (укреп.район) и до части. Ремонтировал связь. В зимнее и такое время нас использовали на сельско-хозяйственных работах, сено косили, картошку копали.
Демобилизовался в апреле месяце 1947 года, приехал домой. В мае я снова начал заниматься в Свердловске своей работой. Строгальщиком на завод меня не приняли. Места заняты. И по совету родственников я поступил в МВД, там проработал 16 с половиной лет. На пенсии снова поступил на Уралмаш завод, работал в отделе кадров, комплектации, потом 15 цех старшим инженером по планированию производства. С 1983 года я работал и получал пенсию на производстве. Но сейчас я пенсионер МВД.
Меня случай уберег. - Он родился под счастливой звездой - добавляет жена.
Автор Маргарита Пятининаhttp://vk.com/pyatinina
Преподаватель однажды передает текст групповой и в конце: «Кто принял, встать!», я встаю… Через два-три дня, я в учебной роте, сапоги, обмундирование немножко получше, вечерние проверки. Обменялись с одним, его, кто отдал сапоги, на гауптвахту, а меня в строй и в казарму вместе со всеми.
В августе месяце пешком до вокзала, в теплушку и на фронт. На фронт я не попал, а попал в красные казармы. Оттуда брали прибывших на пополнение. Я попал на Волховский фронт, река Свирь, между Онежским и Ладожским озером, 125-ый гвардейский минометный дивизион. Катюша: 8 кг снарядик, где-то 4 машины в батарее. Приехал туда, как на курорт, дорожки усыпаны песком, аллеи, цветочки посажены. Видимо, долго уже стояли, обустроились. После учебки я там отдыхал))) На фронт я не выезжал, у них радисты были свои. Только в карауле и землянки строили. С места не место дислокация части менялась, все в лесу. Вот так было. Я там пробыл до марта месяца 1943. В марте я поехал в Москву на переформирование гвардейских частей. Там уже я попадаю в действующую часть. Они воевали примерно там же. В Москве, в казарме, класс, там была наша батарея. Было у меня две болезни: куриная слепота, малярия. Вот оттуда я со своей частью поехал на Западный фронт: июнь-июль-начало августа 1943 года, Смоленская область, Орша, Витебск.
Первый день на фронт. Часть наша была такая: ракеты 130 кг, устанавливается на раму (в сельской местности это борона), приезжаем, ночью устанавливаем под 45 градусов (командир расчета проверяет), дальность полета 4,5 километра: 8 ракет, 12 установок, 96 снарядов. Я попал уже не радистом, а электроподрывником. Эти ракеты я уже электротоком, вырабатываемым ПМ-2 машинкой. Или батарея ваз-80260 - это батарея анодно-сухая. Первый день снаряды половина не сошли или отсырели. Дали нам осветительные ракеты, спички. Зажгешь, в сопло кинешь, и мина летит в заданном направлении. 2-3 я снаряда пустил таким образом. Потом говорят, Мишка, беги. Я побежал и не успел далеко отбежать, когда волна ракет бьет с силой в землю и меня метров за 5 отбросило, - жена хохочет над тем с каким юмором он это рассказывал. - Чего? - изумился он, - Смех, ведь. Колючая проволока обмотала мне ноги. Ракеты все спустили. Рядом стояли авиаторы. Один командует, корректирует огонь. После за эти действия мне дали первую медаль За Отвагу.
А обычные дни потом это в три часа ночи объявляется тревога. Ты в землянке или в плащ-палатке, все вещмешки, ящик с электросетями, мы ехали ночью, часа в 4 на месте, устанавливаем снаряды, протягиваем сети, подключаем, у каждого снаряда два проводка. Все готово. Вот тогда электроподрывники снова бегут в ров. Установили, замаскировали, ждем, когда рассветает. Только рассвет, раздается команда «Огонь». Нами командовал Леонов.
Как только мы свой залп даем, в это время наши летят снаряды, начинается артподготовка наступления. То есть мы давали команду к наступлению.
Едем на машине, отъехали полкилометра. Смотрим, летят два мессершмитта и летят бомбить, засекли. А мы уже едем дальше и нас не задевает, уезжаем сразу на новое место, далеко от населенных пунктов. За все время населения я никого не видел. Только когда на реке Свирь, в свободное время на лыжах ходили. - А где вы лыжи то взяли на фронте? - спрашивает жена. - А как же? Старшинаобязан приобрести, нам какое дело, дали и все.
Так что в атаку я не ходил. И закончил я все-таки войну радистом, а не электроподрывником. Со старшиной не повезло нам. Я был в звании сержант. У старшины был адъютант ефрейтор. Вот, значит, его на строительство работать, он старшим, а я рядовым. Задело. Я решил, что пойду радистом. У нас бригада была 11 гвардейская минометная бригада, мы назывались «Андрюши». Я встретил друга, мы учились вместе, Митьку Ежова, он меня отвел к командиру. Через 3-4 дня приказ: Агафонова откомандировать в управление бригады.
Скоро, около Литвы, я ушел в управление бригады, а там радист где-то подорвался на мине и стал нужен радист. Вот так я и продолжил свою работу в артразведке. Только радиостанция, ящик с питанием и дальше на фронт. Когда тревога, мы все встаем. Командир заходит: «Ну что, кто сегодня в разведку?» Мы все молчим… - Тут он замолчал, задержав дыхание. Это было словно спокойный рассказ в записи поставили на «паузу». Он сжал кулаки, выдохнул и продолжил дрожащим голосом: - Кому умирать то, никому не хочется. Ну Ванька Горобец и говорит: «Мишка, пойдем мы». Так вот тревога, каждый выезд мы с Горобцом. Когда на машине до линии фронта, когда пешком.
Вторую медаль «За Отвагу» я получил там, где нам пришлось бежать назад, отступать вместе с пехотинцами и артиллеристами. Это было около Кёнигсберга, в Восточной Пруссии. Там мы в «устье мешка» остановились, установили радиостанцию, все честь по чести. Утром на заре, смотрим, стрельба, трассирующие пули справа и слева. И по два танка с каждой стороны, хотели нас замкнуть. А мы направили на «дно мешка» снаряды. Раз такое дело, Ванька Горобец на связи, доложил командиру обстановку, полковник Прудников скомандовал: «Огонь на ваше усмотрение». Все: откуда он знает, где, как, чего, сколько. Начальник штаба говорит: «Надо открыть огонь», Ванька говорит: «Мишка, беги на батарею, скомандуй огонь». Я побежал, батарея метров сто от нас была. Снимаю шапку, машу «огонь». Стрельба началась. Вернулся, сматываю все оборудование, и команда «отойти, кто как может». Забегаю в кузов машины с установкой, а водитель Романенко бывший фронтовик не сел в машину, не поехал со мной. Потом я его спрашиваю, почему тот не сел в машину: дак, это же первая мишень - машина. Вот так. 9 апреля 1945 взяли Кенигсберг. Мы остановились в одном из хуторов, накрыли стол, собрали взвод управления, угостили. И там зачитали приказ: Агафонову - медаль за отвагу, Городцу - орден Красной звезды, обоих удостоить званием героев части. После этого в июне поехали на Забайкальский фронт, в Монголию, Большой и Малый Хинган, пески, безводная местность.
Хочу вот добавить, что поскольку все мы делали в темноте: устанавливали, маскировали, фотографов не было почти, вспышку нельзя, засекут, поэтому не осталось об «Андрюшах» никаких фотографий и публикаций. Ни в одном музее, ни в одной газете «Андрюшу» не увидишь.
Еще у нас однажды Козлов остался со своим расчетом где-то, а рядом вечером бомбили конный эскадрон, метров 200 от нас, побили много лошадей. Они конины поели, и сержант Козлов помер от объедения, остальные ребятки были целые. - Ой… - вздыхает супруга.
Победу встречали в Кенигсберге, взяли его, отошли, занимались уже своими делами. Нас дальше не стали посылать. В ночное время спали, началась стрельба по всей округе. «Война кончилась». Победу я встретил ночью, когда подписали соглашение. Никто не объявлял ничего, просто стреляли.
Когда война кончилась, командир дивизии генерал-майор Кирсанов - герои Советского Союза - и Малиновский. Он усы носил, а Кирсанов бороду носил. А они договорились, что, когда война кончится, сбреют. И вот на построении смотрим, один без усов, другой без бороды черной. Все, кто повара, писаря, кто войну не видал, всем дали медаль за боевые заслуги.
А потом в июне нас погрузили в теплушки и отправили на Дальний Восток. А Япония в это время воевала с Америкой и Англией. И вот по Черчилль, Трумэн и Сталин договорились Японию докончить, вот мы и вынуждены были туда ехать. Там мы ни разу не стреляли, только проехали. Китайцы нам кричали «Шанго, капитан», так называли всех русских. А в октябре уже поехали обратно до Сахаляна, остановились на самом берегу Амура, под Благовещенском. Я был назначен офицером связи, ходил с почтой до УР1 (укреп.район) и до части. Ремонтировал связь. В зимнее и такое время нас использовали на сельско-хозяйственных работах, сено косили, картошку копали.
Демобилизовался в апреле месяце 1947 года, приехал домой. В мае я снова начал заниматься в Свердловске своей работой. Строгальщиком на завод меня не приняли. Места заняты. И по совету родственников я поступил в МВД, там проработал 16 с половиной лет. На пенсии снова поступил на Уралмаш завод, работал в отделе кадров, комплектации, потом 15 цех старшим инженером по планированию производства. С 1983 года я работал и получал пенсию на производстве. Но сейчас я пенсионер МВД.
Меня случай уберег. - Он родился под счастливой звездой - добавляет жена.
Автор Маргарита Пятининаhttp://vk.com/pyatinina