RIP
Ох. 18 лет назад в этот день умер мой отец. А только что я прочитала о смерти Бориса Стругацкого.
Наверное, сейчас было бы уместно вспомнить какую-нибудь цитату, наполненную глубоким философским смыслом. Но в голову упорно лезут абзацы из зачитанной до дыр книги. Что ж, так тому и быть.
Роман, схватив меня за рукав, потащил к двери. Я потащил за собой Стеллу. Вслед за нами устремились остальные зрители. Роману в институте верили, Выбегалле - нет. В лаборатории из посторонних остались одни корреспонденты, а мы столпились в коридоре.
- В чем дело? - спрашивали Романа. - Что будет? Почему грязно?
- Сейчас он рванет, - отвечал Роман, не сводя глаз с двери.
- Кто рванет? Выбегалло?
- Корреспондентов жалко, - сказал Эдик. - Слушай, Саша, душ у нас сегодня работает?
Дверь лаборатории отворилась, и оттуда вышли два лаборанта, волоча чан с пустыми ведрами. Третий лаборант, опасливо оглядываясь, суетился вокруг и бормотал: «Давайте, ребята, давайте, я помогу, тяжело ведь…»
- Двери закройте, - посоветовал Роман.
Суетящийся лаборант поспешно захлопнул дверь и подошел к нам, вытаскивая сигареты. Глаза у него были круглые и бегали.
- Ну, сейчас будет… - сказал он. - Проницательный дурак, я ему подмигивал… Как он жрет!.. С ума сойти, как он жрет…
- Сейчас двадцать пять минут третьего… - начал Роман.
И тут раздался грохот. Зазвенели разбитые стекла. Дверь лаборатории крякнула и сорвалась с петли. В образовавшуюся щель вынесло фотоаппарат и чей-то галстук. Мы шарахнулись. Стелла опять взвизгнула.
- Спокойно, - сказал Роман. - Уже все. Одним потребителем на земле стало меньше.
Светлая вам память, Борис Натанович. И тебе, папа. Нескучная у вас там подбирается компания, блин.
Наверное, сейчас было бы уместно вспомнить какую-нибудь цитату, наполненную глубоким философским смыслом. Но в голову упорно лезут абзацы из зачитанной до дыр книги. Что ж, так тому и быть.
Роман, схватив меня за рукав, потащил к двери. Я потащил за собой Стеллу. Вслед за нами устремились остальные зрители. Роману в институте верили, Выбегалле - нет. В лаборатории из посторонних остались одни корреспонденты, а мы столпились в коридоре.
- В чем дело? - спрашивали Романа. - Что будет? Почему грязно?
- Сейчас он рванет, - отвечал Роман, не сводя глаз с двери.
- Кто рванет? Выбегалло?
- Корреспондентов жалко, - сказал Эдик. - Слушай, Саша, душ у нас сегодня работает?
Дверь лаборатории отворилась, и оттуда вышли два лаборанта, волоча чан с пустыми ведрами. Третий лаборант, опасливо оглядываясь, суетился вокруг и бормотал: «Давайте, ребята, давайте, я помогу, тяжело ведь…»
- Двери закройте, - посоветовал Роман.
Суетящийся лаборант поспешно захлопнул дверь и подошел к нам, вытаскивая сигареты. Глаза у него были круглые и бегали.
- Ну, сейчас будет… - сказал он. - Проницательный дурак, я ему подмигивал… Как он жрет!.. С ума сойти, как он жрет…
- Сейчас двадцать пять минут третьего… - начал Роман.
И тут раздался грохот. Зазвенели разбитые стекла. Дверь лаборатории крякнула и сорвалась с петли. В образовавшуюся щель вынесло фотоаппарат и чей-то галстук. Мы шарахнулись. Стелла опять взвизгнула.
- Спокойно, - сказал Роман. - Уже все. Одним потребителем на земле стало меньше.
Светлая вам память, Борис Натанович. И тебе, папа. Нескучная у вас там подбирается компания, блин.