Река Снов, по весеннему разливу на байдарке, май 2013.
ЧТО БЫЛО РАНЬШЕ
В Великом Дырчине дресс-код для посещения магазина: трусы или скафандр. Потому что за мостом деревню отделяет от жаждущих туристов гигантская двухэтапная протока, минимальная глубина - по пояс. Учитывая, что воду в ней несет неизвестно откуда и куда с большой скоростью, при попытке перехода вероятность намокания трусов и шлема скафандра возрастает с космической скоростью. В слив, кстати, всегда несёт сильно, зачастую - сильнее, чем в русле реки.
Машины ходят только до воды и обратно. Народ пересекает преграду на телегах, предложили подвезти через полчаса, за деньги - и только в одном направлении. Крайзер потынялся, опробовал дно протоки, течение... И решил с пивом потерпеть, вернулся. Полчаса потеряли на попытку закупиться.
За Дырчинами снова жёстко работает девиз "правильное русло идет направо"
Здесь Снов образует петли с анастомозами, то есть можно пройти всю петлю и не рисковать, а можно попробовать в небольшую перемычку посередине сократить путь. Мы не рискуем, куда несёт - туда несёт. Почти повсеместно видны краешки обрывов над рекой, это замечательно. Потому что обрывы образуются именно над руслом, и из нескольких ответвлений всегда стоит выбирать обрывистое. Где-то в этих местах в прошлом году высокая вода заманила нас в залив, который выглядел прямее и шире русла, течение в него несло сильнее, и мы повелись.
Против течения и поднявшегося ветра, почти на одном месте гребли потом, пытаясь удержаться, чтоб не снесло дальше. По картам - заливы здесь бывают длинные, как целые слепые рукава реки.
Залив был с левой стороны, но вида его мы не запомнили. В этот раз прошли благополучно.
Я все ждала, когда же будет большая прозрачная петля - так я про себя назвала место, где сначала плывёшь строго на запад, при этом отчётливо видишь справа, через полоску суши, русло с обрывами, потом поворачиваешь, и по этому руслу плывёшь строго на восток, наблюдая уже пройденное. Место весьма заметное, оказалось - даже сейчас его определить несложно, только трава и кусты из воды поднялись, пунктиром соседнюю воду перекрывают.
Когда мы прошли петлю полностью, в самом её начале появились байдарочники. Нас они опять не заметили. А было б смешно перенести байдарку по суше и стать им в хвост, вот бы удивились!
Но у нас как раз впереди новая петля, густым слоем светящегося вербняка смазан берег. Это мелкий кустарник. А деревья побольше здесь не такие мохнатые, они тянутся изящными веточками, заламываются иероглифами, полощут в реке пальчики. Покачиваются, плавные, томные, рассылают воздушные поцелуи. Что-то тягучее веет в воздухе, изнывает, затаившееся. Снова столпились многоголовые пушистые вербы, между ними, зажатые, стенают юные плакучие баньши.
Крайзер роняет:
- Вот же ж места какие. Извечный покой.
И сразу показывается могильный крест на берегу.
- Вовремя сказал, - говорю, - Видишь, кто-то место уже выбрал!
Река торжественно, как на параде, четкими поворотами рисует ромб. Возвращаясь к его основанию, опять видим входящих в петлю байдарочников. Плывём неспешно, до места ночёвки нам недалеко, дорога представляется лёгкой, одна забота - найти магазин.
Байдарочники нас догнали.
- Какие люди! Мы, кажется, вас знаем! Куда решили плыть?
- Лесок есть, на полпути к Седневу, там бывает людно и без дров, вот мы туда, - хохочут.
- А мы сейчас в Макишин, напротив него места чистые, сосновые! Там просторно, давайте к нам.
- Да нам ходу - час, мы до своего доберёмся, переночуем, а потом на 25-й километр, оттуда машина забирает. А вы всё еще планируете до Чернигова плыть?
- Вот уже в глубокой задумчивости. И плыть охота, и время есть, и погода. А байдарка сдувает сильно, нервирует. Есть мысль в Седневе уже закончить, - отвечает Крайзер.
- Ну, тогда пока, может, ещё увидимся!
Несколько поворотов - и они исчезают, а мы, причалив к берегу, разведываем магазин. Оказалось - есть, совсем рядышком, пиво холодное, лицензии на продажу крепкого у них нет, но выпросить продать своё, кровное, заныканное в холодильнике, вполне можно!
Я пока на берегу зеленью любовалась, майские соки в концентрате снимала.
К Макишину река очень неровно дышит.
Подошла к краю близко-близко, всеми выпуклостями вжалась, выдохнула - и тут же, едва отодвинувшись, обняла крепко соседний островок, оглядывается: ревнуешь, али как? А Макишин на пригорки влез, всеми окнами до блеска высматривает, к реке притирается. Ах, надоел, - кокетничает Сновушка, бросает островок и идёт в пляс. Выгибается, кольцами кружит, то ближе к селу, то вдаль убегает. Я вся такая непонятная речка, сама не знаю, куда хочу! В порыве весенней истерики в объятия леса, брутального, тёмнобрового, кидается.
А лес не так дик, он ухожен и чист. Высокие, стройные сосны на белом песке выстроились, холмами берег бугрится. Эх, девушка, что ж вы молодцу голову кружите - уже и на низкие травы пустил, молодые деревца утопил, всю б наверх забрал, да больно нрав у молодухи непостоянный. Вильнула близ леса - и опять пошла хвостом крутить, заливами разливаться, кольцевать кургузые островки, многомуженица. К соседнему лесу лисой подошла, подольстилась. А Макишин подумал-подумал, да и двинулся прочь. От реки отошёл, дома присобрал.
Река обернулась, от леса шуршащего, смешливого оттолкнулась, и как рванёт - напрямки, обрывая все сарафанные шлейки! Стой, погоди! Куда ты - туда я, буду рядышком плыть, поворот-в-поворот... Никаких островков знать не знаю! Вон, гляди, даже рукав сорвало, утащило куда-то, не стоит по нему плыть, он потерян и слеп, а я тут, под мостком покорно пройду, пусть венчает.
Ну, мы в их дела не стали соваться, остались лес утешать. Хороший парень, приветливый. Пляж постелил, выше - палаты хвойные, дров не счесть, пахнет свежо, чуть терпковато. Притопленное - пройдёт, это короткие слёзы, схлынут и забудутся. А сам в реку засматривается.
Хозяйственный - слов нет. Что ни сосенка - всякая паучат высиживает, на линии, где вода схлынула, по водорослям мелколистая травка букетами высажена, молодые лягушки по ней скачут, чёрную жабку пугают, в норы падают. Нор по берегу - куда ни плюнь, и все вроде как свежие.
Комары досаждали, мы остатками Оффа набрызгались, и сосновыми ветками, как опахалами, обмахивались. Потом ближе к костру сели, пиво с бутербродами съели, и с вечерним чайком дожидались заката.
Это вам фото всяческой живности, включая меня. А закат, хоть и прятался за деревьями, расцветил небо, спорил с горящими шишками, соревновался в яркости. Шишки в костре распускаются огненным клевером, завораживают. А ближе подвинешься - подло выстреливают!
Спать в сосновом дыхе, на ровном, очищенном от шишек, хвойном полу, одно удовольствие. Конечно, в палатке на каремате. Потому что комары. Сначала всех, кого можно, по стенкам палатки размазываем. Остаются обычно два. Один - это Неуловимый Джо - он будет зудеть полночи, но руками махать бесполезно. Второй объявится утром. Как только вы просыпаетесь - убиваете Джо, и расстёгиваете палатку. Потому что после вчерашнего пива вы ой как можете лопнуть! И прямо перед вашим носом из палатки вылетает Он.
В конце всегда остаётся только один. Дункан, дери его за ногу, Маклауд. Пока не оторвали голову - будет вас преследовать из похода в поход!
А вкусно с дымком горячего супчика! Да сала с лучком, да обжигающего кофию... Главная проблема - место найти, потому что выбор прежний - или жарься под солнцем, или в тени комаров корми.
Поддули просевший байдаркин бок, загрузились - плывём. Точно решили, что влево, в залив, где потерялись на целый час в прошлом году - не надо! Ну и двинули в правые повороты. И потеряли час. Потому что обиженные окольцованные островки внимания просят, как протиснешься меж деревьями, вроде бы в русло - окружают цепко, в заливах ловят.
А надо нам было за речкой от леса к лесу, потом рвануть к Макишину, обойти мосток. Мы в берёзах застревали, тащили байдарку по травам, да через заросли - как потеряли место входа в эту плутанину, там потом и возились, пока не вернулись случайно.
Мостик затоплен, но узнаётся, и дальше уже дежавюшные места.
- Вот сейчас будет зелёная полянка, где перепуганный мальчик гусей пас, помнишь? В прошлом году...
- Помню! А потом - тётки сидели, мосты по пальцам пересчитывали, когда нам дорогу указали!
Полянка - и гуси на ней, и дальше тётки сидят, вроде и не уходили. И замечательные высоченные обрывы! Никто, проходя этот участок, не может удержаться - все снимают великолепные сосны на песчаном крутом постаменте. Вблизи голову задираешь - а там мелкие людишки ходят, а издалека вполне даже невысокое место, мистика!
Правый борт сдувается уже просто нещадно, второй час плывём, а снова пора причалить и поддуть, иначе некомфортно. По ощущениям - дотерпеть можно и до Седнева, полностью точно не спустит, но зачем же терпеть, если нам покайфовать на реке охота?
Поддулись у коровьего выпаса, на зеленой лужайке у озерца - место похоже на большой овальный кратер, аккуратно обнесённый грядой с одной стороны и лесочком с другой.
Кажется, что тут-то, да с такими явными обрывами, внятным руслом, ну никак не собьёшься с пути! Самонадеянным - подарок: набор заливов, неожиданных, первая партия по левому боку, вторая - по правому, до самого Седнева хватит! В общем-то, если ориентироваться быстро, то русло не теряется никогда, но бывает растерянность некоторая, когда въезжаешь будто в другую речку - перпендикулярно. И тащит сразу в обе стороны. Направо - прямая широкая вода, налево ничуть не кривее, такая же ширь. Когда теряешься, принцип "правое - правильное" помогает и тут. Потому что все ложные рукава и затёки, ведущие вправо, угадываются сразу - они хилые, зарастающие, а вот подлые левые - как раз под основное русло и мимикрируют.
Вот это мы как раз в похожее раздвоение вплываем. Пакет - это самый зад лодки, так что, понятно - я, руку за спину снимала. Вода уходит вдаль, в смыкающиеся деревья. Прикол в том, что мы идём в такую же картину, но "вдаль" не проглядывается, сразу же плавный поворот, почти наугад решаем, куда плыть. А течение? - спросите вы. А фигу! - скажу я вам, омуты крутят такие, что стоишь на месте, а местами тебя назад толкает, или в залив.
Проплываем знакомые места, даже старый камыш, и тот узнаваем, уже Седнев неподалёку, фотографировать неудобно, да и как-то сложно поймать что-то одно, отличающееся и влезающее в рамку. Простор! Лес поверх реки. Лес нависающий, патлатый, руками к байдарке тянется, от ветра шатается всей растительностью, как зрители на концерте Металлики.
Над лесом внезапно показывается одна церковь, через поворот - вторая, третья... И вот уже Седневский пляж, и надо же...
- Ну никуда от вас не денешься! - кричит Крайзер, а Лена с Серёгой, стерегущие байдарки, улыбаются и машут))
Как раз спускаются остальные, вся компания от солнца розовая, узкоглазая. Мы говорим, что байдарку пора ремонтировать, потому сплав окончен, до Чернигова в другой раз дойдём - очень охота снова пересечь эту грань, когда малая река в большую входит.
Прощаемся, ребята исчезают в байдарках из виду. Я пыталась снять, но они как сговорились - все время на фото против солнца, ни черта не разобрать.
Поэтому я вышла на берег и вволю нафотографировала гриб на дереве. И заброшенный колоритный дом. Рядом горбатые деревья, как плющом, увиты люффой - это родственник огурца, из него мочалки делают. Я понимаю, что я часто враки пишу, чтоб было весело. Но про люффу-мочалку правда, чесслово.
Пока мы собирались, очень колоритный дядька, явно не местный, растягивающий гласные, как карикатурно "пра-а-ативный москаль" - вот максимум представьте себе, и добавьте колоссальное кокетство - поймёте), потребовал, чтоб наше судно мы непременно именовали Кон-Тики. Мы вяло спорили, что у нас всё-таки не плот, но дядька был мил и забавен, и мы как бы согласились.
На остановке проторчали полчаса, подошли подвыпившие туристы, и так нас отвлекли, что и мы, и они прозевали автобус, промчавшийся без задержки. Нам повезло! Почти сразу подошёл микроавтобус частный, в который, пока грузили коляску, напросились и мы. По цене автобусного билета. Просто восторг, я считаю. А восторг надо заесть вкусненьким, и я в Чернигове немедленно подкрепилась обалденной мороженкой, чего и вам желаю!
Тут карта ночёвок и возможных стоянок, время указано не точное, а с пересчетом прямого маршрута, как будто никто нигде не заблудился))
В Великом Дырчине дресс-код для посещения магазина: трусы или скафандр. Потому что за мостом деревню отделяет от жаждущих туристов гигантская двухэтапная протока, минимальная глубина - по пояс. Учитывая, что воду в ней несет неизвестно откуда и куда с большой скоростью, при попытке перехода вероятность намокания трусов и шлема скафандра возрастает с космической скоростью. В слив, кстати, всегда несёт сильно, зачастую - сильнее, чем в русле реки.
Машины ходят только до воды и обратно. Народ пересекает преграду на телегах, предложили подвезти через полчаса, за деньги - и только в одном направлении. Крайзер потынялся, опробовал дно протоки, течение... И решил с пивом потерпеть, вернулся. Полчаса потеряли на попытку закупиться.
За Дырчинами снова жёстко работает девиз "правильное русло идет направо"
Здесь Снов образует петли с анастомозами, то есть можно пройти всю петлю и не рисковать, а можно попробовать в небольшую перемычку посередине сократить путь. Мы не рискуем, куда несёт - туда несёт. Почти повсеместно видны краешки обрывов над рекой, это замечательно. Потому что обрывы образуются именно над руслом, и из нескольких ответвлений всегда стоит выбирать обрывистое. Где-то в этих местах в прошлом году высокая вода заманила нас в залив, который выглядел прямее и шире русла, течение в него несло сильнее, и мы повелись.
Против течения и поднявшегося ветра, почти на одном месте гребли потом, пытаясь удержаться, чтоб не снесло дальше. По картам - заливы здесь бывают длинные, как целые слепые рукава реки.
Залив был с левой стороны, но вида его мы не запомнили. В этот раз прошли благополучно.
Я все ждала, когда же будет большая прозрачная петля - так я про себя назвала место, где сначала плывёшь строго на запад, при этом отчётливо видишь справа, через полоску суши, русло с обрывами, потом поворачиваешь, и по этому руслу плывёшь строго на восток, наблюдая уже пройденное. Место весьма заметное, оказалось - даже сейчас его определить несложно, только трава и кусты из воды поднялись, пунктиром соседнюю воду перекрывают.
Когда мы прошли петлю полностью, в самом её начале появились байдарочники. Нас они опять не заметили. А было б смешно перенести байдарку по суше и стать им в хвост, вот бы удивились!
Но у нас как раз впереди новая петля, густым слоем светящегося вербняка смазан берег. Это мелкий кустарник. А деревья побольше здесь не такие мохнатые, они тянутся изящными веточками, заламываются иероглифами, полощут в реке пальчики. Покачиваются, плавные, томные, рассылают воздушные поцелуи. Что-то тягучее веет в воздухе, изнывает, затаившееся. Снова столпились многоголовые пушистые вербы, между ними, зажатые, стенают юные плакучие баньши.
Крайзер роняет:
- Вот же ж места какие. Извечный покой.
И сразу показывается могильный крест на берегу.
- Вовремя сказал, - говорю, - Видишь, кто-то место уже выбрал!
Река торжественно, как на параде, четкими поворотами рисует ромб. Возвращаясь к его основанию, опять видим входящих в петлю байдарочников. Плывём неспешно, до места ночёвки нам недалеко, дорога представляется лёгкой, одна забота - найти магазин.
Байдарочники нас догнали.
- Какие люди! Мы, кажется, вас знаем! Куда решили плыть?
- Лесок есть, на полпути к Седневу, там бывает людно и без дров, вот мы туда, - хохочут.
- А мы сейчас в Макишин, напротив него места чистые, сосновые! Там просторно, давайте к нам.
- Да нам ходу - час, мы до своего доберёмся, переночуем, а потом на 25-й километр, оттуда машина забирает. А вы всё еще планируете до Чернигова плыть?
- Вот уже в глубокой задумчивости. И плыть охота, и время есть, и погода. А байдарка сдувает сильно, нервирует. Есть мысль в Седневе уже закончить, - отвечает Крайзер.
- Ну, тогда пока, может, ещё увидимся!
Несколько поворотов - и они исчезают, а мы, причалив к берегу, разведываем магазин. Оказалось - есть, совсем рядышком, пиво холодное, лицензии на продажу крепкого у них нет, но выпросить продать своё, кровное, заныканное в холодильнике, вполне можно!
Я пока на берегу зеленью любовалась, майские соки в концентрате снимала.
К Макишину река очень неровно дышит.
Подошла к краю близко-близко, всеми выпуклостями вжалась, выдохнула - и тут же, едва отодвинувшись, обняла крепко соседний островок, оглядывается: ревнуешь, али как? А Макишин на пригорки влез, всеми окнами до блеска высматривает, к реке притирается. Ах, надоел, - кокетничает Сновушка, бросает островок и идёт в пляс. Выгибается, кольцами кружит, то ближе к селу, то вдаль убегает. Я вся такая непонятная речка, сама не знаю, куда хочу! В порыве весенней истерики в объятия леса, брутального, тёмнобрового, кидается.
А лес не так дик, он ухожен и чист. Высокие, стройные сосны на белом песке выстроились, холмами берег бугрится. Эх, девушка, что ж вы молодцу голову кружите - уже и на низкие травы пустил, молодые деревца утопил, всю б наверх забрал, да больно нрав у молодухи непостоянный. Вильнула близ леса - и опять пошла хвостом крутить, заливами разливаться, кольцевать кургузые островки, многомуженица. К соседнему лесу лисой подошла, подольстилась. А Макишин подумал-подумал, да и двинулся прочь. От реки отошёл, дома присобрал.
Река обернулась, от леса шуршащего, смешливого оттолкнулась, и как рванёт - напрямки, обрывая все сарафанные шлейки! Стой, погоди! Куда ты - туда я, буду рядышком плыть, поворот-в-поворот... Никаких островков знать не знаю! Вон, гляди, даже рукав сорвало, утащило куда-то, не стоит по нему плыть, он потерян и слеп, а я тут, под мостком покорно пройду, пусть венчает.
Ну, мы в их дела не стали соваться, остались лес утешать. Хороший парень, приветливый. Пляж постелил, выше - палаты хвойные, дров не счесть, пахнет свежо, чуть терпковато. Притопленное - пройдёт, это короткие слёзы, схлынут и забудутся. А сам в реку засматривается.
Хозяйственный - слов нет. Что ни сосенка - всякая паучат высиживает, на линии, где вода схлынула, по водорослям мелколистая травка букетами высажена, молодые лягушки по ней скачут, чёрную жабку пугают, в норы падают. Нор по берегу - куда ни плюнь, и все вроде как свежие.
Комары досаждали, мы остатками Оффа набрызгались, и сосновыми ветками, как опахалами, обмахивались. Потом ближе к костру сели, пиво с бутербродами съели, и с вечерним чайком дожидались заката.
Это вам фото всяческой живности, включая меня. А закат, хоть и прятался за деревьями, расцветил небо, спорил с горящими шишками, соревновался в яркости. Шишки в костре распускаются огненным клевером, завораживают. А ближе подвинешься - подло выстреливают!
Спать в сосновом дыхе, на ровном, очищенном от шишек, хвойном полу, одно удовольствие. Конечно, в палатке на каремате. Потому что комары. Сначала всех, кого можно, по стенкам палатки размазываем. Остаются обычно два. Один - это Неуловимый Джо - он будет зудеть полночи, но руками махать бесполезно. Второй объявится утром. Как только вы просыпаетесь - убиваете Джо, и расстёгиваете палатку. Потому что после вчерашнего пива вы ой как можете лопнуть! И прямо перед вашим носом из палатки вылетает Он.
В конце всегда остаётся только один. Дункан, дери его за ногу, Маклауд. Пока не оторвали голову - будет вас преследовать из похода в поход!
А вкусно с дымком горячего супчика! Да сала с лучком, да обжигающего кофию... Главная проблема - место найти, потому что выбор прежний - или жарься под солнцем, или в тени комаров корми.
Поддули просевший байдаркин бок, загрузились - плывём. Точно решили, что влево, в залив, где потерялись на целый час в прошлом году - не надо! Ну и двинули в правые повороты. И потеряли час. Потому что обиженные окольцованные островки внимания просят, как протиснешься меж деревьями, вроде бы в русло - окружают цепко, в заливах ловят.
А надо нам было за речкой от леса к лесу, потом рвануть к Макишину, обойти мосток. Мы в берёзах застревали, тащили байдарку по травам, да через заросли - как потеряли место входа в эту плутанину, там потом и возились, пока не вернулись случайно.
Мостик затоплен, но узнаётся, и дальше уже дежавюшные места.
- Вот сейчас будет зелёная полянка, где перепуганный мальчик гусей пас, помнишь? В прошлом году...
- Помню! А потом - тётки сидели, мосты по пальцам пересчитывали, когда нам дорогу указали!
Полянка - и гуси на ней, и дальше тётки сидят, вроде и не уходили. И замечательные высоченные обрывы! Никто, проходя этот участок, не может удержаться - все снимают великолепные сосны на песчаном крутом постаменте. Вблизи голову задираешь - а там мелкие людишки ходят, а издалека вполне даже невысокое место, мистика!
Правый борт сдувается уже просто нещадно, второй час плывём, а снова пора причалить и поддуть, иначе некомфортно. По ощущениям - дотерпеть можно и до Седнева, полностью точно не спустит, но зачем же терпеть, если нам покайфовать на реке охота?
Поддулись у коровьего выпаса, на зеленой лужайке у озерца - место похоже на большой овальный кратер, аккуратно обнесённый грядой с одной стороны и лесочком с другой.
Кажется, что тут-то, да с такими явными обрывами, внятным руслом, ну никак не собьёшься с пути! Самонадеянным - подарок: набор заливов, неожиданных, первая партия по левому боку, вторая - по правому, до самого Седнева хватит! В общем-то, если ориентироваться быстро, то русло не теряется никогда, но бывает растерянность некоторая, когда въезжаешь будто в другую речку - перпендикулярно. И тащит сразу в обе стороны. Направо - прямая широкая вода, налево ничуть не кривее, такая же ширь. Когда теряешься, принцип "правое - правильное" помогает и тут. Потому что все ложные рукава и затёки, ведущие вправо, угадываются сразу - они хилые, зарастающие, а вот подлые левые - как раз под основное русло и мимикрируют.
Вот это мы как раз в похожее раздвоение вплываем. Пакет - это самый зад лодки, так что, понятно - я, руку за спину снимала. Вода уходит вдаль, в смыкающиеся деревья. Прикол в том, что мы идём в такую же картину, но "вдаль" не проглядывается, сразу же плавный поворот, почти наугад решаем, куда плыть. А течение? - спросите вы. А фигу! - скажу я вам, омуты крутят такие, что стоишь на месте, а местами тебя назад толкает, или в залив.
Проплываем знакомые места, даже старый камыш, и тот узнаваем, уже Седнев неподалёку, фотографировать неудобно, да и как-то сложно поймать что-то одно, отличающееся и влезающее в рамку. Простор! Лес поверх реки. Лес нависающий, патлатый, руками к байдарке тянется, от ветра шатается всей растительностью, как зрители на концерте Металлики.
Над лесом внезапно показывается одна церковь, через поворот - вторая, третья... И вот уже Седневский пляж, и надо же...
- Ну никуда от вас не денешься! - кричит Крайзер, а Лена с Серёгой, стерегущие байдарки, улыбаются и машут))
Как раз спускаются остальные, вся компания от солнца розовая, узкоглазая. Мы говорим, что байдарку пора ремонтировать, потому сплав окончен, до Чернигова в другой раз дойдём - очень охота снова пересечь эту грань, когда малая река в большую входит.
Прощаемся, ребята исчезают в байдарках из виду. Я пыталась снять, но они как сговорились - все время на фото против солнца, ни черта не разобрать.
Поэтому я вышла на берег и вволю нафотографировала гриб на дереве. И заброшенный колоритный дом. Рядом горбатые деревья, как плющом, увиты люффой - это родственник огурца, из него мочалки делают. Я понимаю, что я часто враки пишу, чтоб было весело. Но про люффу-мочалку правда, чесслово.
Пока мы собирались, очень колоритный дядька, явно не местный, растягивающий гласные, как карикатурно "пра-а-ативный москаль" - вот максимум представьте себе, и добавьте колоссальное кокетство - поймёте), потребовал, чтоб наше судно мы непременно именовали Кон-Тики. Мы вяло спорили, что у нас всё-таки не плот, но дядька был мил и забавен, и мы как бы согласились.
На остановке проторчали полчаса, подошли подвыпившие туристы, и так нас отвлекли, что и мы, и они прозевали автобус, промчавшийся без задержки. Нам повезло! Почти сразу подошёл микроавтобус частный, в который, пока грузили коляску, напросились и мы. По цене автобусного билета. Просто восторг, я считаю. А восторг надо заесть вкусненьким, и я в Чернигове немедленно подкрепилась обалденной мороженкой, чего и вам желаю!
Тут карта ночёвок и возможных стоянок, время указано не точное, а с пересчетом прямого маршрута, как будто никто нигде не заблудился))