Поперёк Киевского моря.
В далёком-далёком детстве (в прошлом году) я получила страшную детскую травму. Нет, не веслом. Парадоксом.
Мы плавали через лиман, и я поняла две штуки.
Первая: бывает такая вода, которую невозможно предугадывать и контролировать, на ней надо рулить куда-нибудь, лишь бы двигаться. А нести будет всё равно куда попало.
Вторая: Когда рулишь на неуправляемой воде тяжёлую неуправляемую байдарку, и не видишь результата, и всё время вроде как капец - почему-то умудряешься держать курс идеально, уходить от мели, крупной волны и вообще ты супермен.
Поскольку я точно знаю, что я - не супермен, я ощутила себя глубоко двинутой. Я не поняла, как полученный парадокс использовать на практике.
И когда Крайзер предложил повторить подвиг на Киевском море, с друзьями, я сначала перепугалась неизвестности, а потом подумала сразу три вещи:
1. Я не могу отказаться - кто ж будет рулить?! Они там все без меня потеряются. Или это... Потеряются, короче.
2. А какая от меня на такой воде польза - рулить-то не получается почти?!
3. Может, я всё-таки супермен?!
Потом менялась погода, планы, Крайзер всё мечтал переплыть поперёк Киевское водохранилище на байдарке, а ветер был не тот, дожди и грозы, шквалы и бури, кашель и сопли...
И вдруг как-то всё совпало. Ветер попутный, солнышко, билеты куплены, и я уже настроилась. Когда я не опасалась непонятного - я думала: ну вот вода, солнце, берегов не видно - зачем плыть? В любой реке главное - это берега. Они создают настроение, тень, колорит, бобров и магазины с пивом. Решила плыть для галочки. Чтоб знать - я это сделала!
Крайзер видел мои переживания, и начал переживать за компанию. За меня.
Заранее купленные билеты обошлись нам вдвое дороже - за бронь и предварительную покупку. Но на станции мы поняли, что не зря их купили - места заняты все. Нас с нашими рюкзаками-байдарками вполне могли и не взять. Я села и прилипла к окну. Мелкие, заросшие речушки лениво валялись под мостиками, как цепные шерстистые таксы. Только Тетерев и Здвиж добросовестно бросались в глаза и слепили бликами. Сосновые и смешанные лесочки, спокойные, пышные, шурша подолами, вытряхивали на дорогу грибников-ягодников. Скрипя старыми корзинками, заботливо укутанными ещё более старыми халатами, грибники забирались в автобус. Их опережал запах - упоительный, сырой, прохладный, перебивающий смоляную сосновую вязкость, запах лисичек. Халат непременно надо в автобусе откинуть - проверить. Невзначай показать тонкие упругие рыжие ножки и шляпки - пухлые, кручёные в младенческий кулачок. Отмахнуть аромат, как пчелу - и дразнилка летит по салону, тянет носы, тя-а-а-анет.
Часть охотников остаётся на обочине - продавать собранное. Рядом с корзинками выстраиваются батареи черничных банок. Крупная черника. Если собирать её правильно - не косить, не рвать недозрелую ягодку, не тереть в пальцах и не давить - она круглая остаётся и с сизым налётом. Только бока ягоды, прижатые к стеклу, темнеют и будто глазеют наружу. С налётом черника и хранится дольше, не течёт. Хотя - что её хранить?!!
Размять вилкой свежий творог - чтоб слои белые и кремовые разошлись, как чешуйки у созревшей шишки. Добавить хорошую ложку сметаны (ложку вылизать), присыпать сахарком - не для сладости, для хруста, и раздавить в нём горсть ягод. Мммм...
А можно и сразу в рот, в лесу, обеими руками. Потом ими же по лицу себя, по лицу - комары едят. Мы с родителями выезжали за черникой пораньше, в полшестого утра, когда комары ленивые ещё. Бегом соберёшь, в рот набьёшь, первую атаку комариную отбили - и едем в машине, с сестрой радостно машем фиолетовыми руками гаишникам, фиолетовыми зубами улыбаемся, языки синие высовываем - цирк.
Много в этом году черники, ягодников у дороги много, и в банках не у всех сизая ягода, у кого и потекла уже, дно видно с черничным соком. Не раскупили. А в Киеве на пыльных перекрёстках и такую, потёкшую, жадно сжав пластиковый стаканчик, забирают.
Приехали, наконец, в Страхолесье. Два с половиной часа - как до Чернигова. Выгрузились, собрали в заливчике Налим, отметили время спуска на воду: почти шесть вечера.
Ветер слабый... Добраться бы на тот берег до заката - мелькает слабая мысль. Потом я её забываю, часа на два. Солнце, многоэтажные рейсовые облака несутся по огромной трассе, роняя круглых растрёпанных пассажиров. Пассажиры собираются в цепочки, хобот-за хвост, и ползут догонять своих. Снизу проползает каток и утаптывает всех в чёрный тучсфальт.
Небо становится мутным, тёмным, как перед грозой, нависает, боковым лучом подсвечивает залив. Застыло - того гляди выдождит. Плывём мимо островов, местные нам указывают дорогу, к дереву, и за него.
Поезда с тучами проходят, поднимается солнечный шлагбаум - и снова всё смотрится хорошей погодой. Весь вечер огромные серые тучи сменялись дурашливыми хлопковыми шариками. Как будто по большой трассе по очереди гоняли громыхающие мрачные бронетранспортёры, свежеобстрелянные, грязные, ушатывающие усталую солдатню, а за ними гуськом бежала череда детских экскурсий с сахарной ватой, тающим мороженым и потерянными мишевыми плюшками.
Вначале ветер был слаб, совсем слаб - уж точно не обещанные 6-9 метров в секунду, парус даже не держался, шли только на вёслах, а после на тучах принесло его. Тоже не сильный, но стабильный, и пузо парусу получилось надуть. Волна была мелкая, направление немного нечёткое, за борт слегка заливала. Я вижу её, как она движется, подвигаю борт, и тут из-под неё выскакивает другая и под углом кидается в бок байды. Увернуться не успевала. Берег, как видно на фото и видео - в виде полоски. примерно туда держать. Когда подплываешь ближе - заливы и мелкие острова сливаются, дают ложное ощущение близости суши. В воде торчат огромные железные ворота, буи указывают границы фарватера. Вот, думаешь, близко же - а нет! Берег не приближается вообще. На видео берегов вообще не видать, только островки мелькают:
Когда волна пошла крупнее, снимать фото-видео я уже не могла, надо было рулить. Когда волна запрыгивала в байдарку, я хватала ртом воздух, все опасалась, что будет больше и больше и больше. А не было! Устаканилась определённая величина и гнала по мелям на нас свои отары. Может, мне просто на такой воде не хватало дорогой моему сердцу спины Лизхен Муромской, в которую можно орать: "Вычерпай воду!" и переводить дух, потому что до следующего заброса рулить легче. Крайзер сложил парус и предложил вычерпаться. Тут-то я поняла, что воды не так много, волна небольшая, ветер в спину, солнце греет, и всё отлично, только скоро закат. А берег далековато! Мы спорили, пытались определить, где ближе деревья, и сколько до них, ошибались, плыли ещё столько же. А берег, как нагретая змея, то расправлялся, то извивался, забирая загорелый обрыв и подставляя ближе белёсые пятна.
Как раз после заката мы ткнулись в твёрдое. Частные территории - это, в общем-то, неплохо. Если они не на километр туда-сюда длятся. Охранник нам предложил сплавать дальше. В темноте. Потом спросил откуда мы плыли, перепугался (все пугаются, когда мы говорим, что на надувнухе переплыли - слава у Киевского не очень) и показал нам забор. В заборе узкий проход, за ним территория ничейная, можно ставить палатку и костры жечь. Вот только байдарку надо отогнать в камыш и спрятать. Чтоб хозяин-миллиардер не удивился ненароком. В тающем свете, стуча зубами, быстро натащили дров, поставили палатку и выдохнули...
Мы! Ёлки! Переплыли!! Киевское! Море-е-е!! Уфф... Больше я ни-ни на такую воду!
Утром мы собирались проплыть вдоль берега к селу, от которого ходит транспорт. Карта у нас была из двух кусков, и расстояние до этого села по ней не угадывалось. Мир вообще такой, не шибко большой, решили мы. Наверное, близко. Оказалось, тридцать километров, только вдоль берега. А чтоб ориентироваться - надо на середину водохранилища выгрести и параллельно берегу плыть, потому что большие мысы, острова - будем петлять, непонятно же. Мы послюнили палец, потрогали ветер (с утра уже был приличный), слегка вздрогнули и подумали: зачем нам идти до середины водохрана, а потом - тридцать кэмэ, если непонятно, где они заканчиваются, с воды ж не видно, значит, надо будет время от времени снова к берегу и спрашивать рыбаков! И таким зигзагом, солнце в левый глаз, ветер в бок... Что нам - водохран впервой поперёк пройти?!
И мы поплыли. Снова поперёк моря, на другой берег.
Ветер стих, почти штиль, солнышко спину греет, облака кефирными разводами по небу разливаются. Из прибойной волны выходили долго - ещё мель была, я воду успокаивала. Мысленно большой такой рукой гладила и приговаривала: "Спи-и-и, баю-баюшки..." Волна на перепаде глубин хлюпает, я ей: "Спи-спи, считай барашков"
Ой, мама, зачем я про барашков подумала! - и верчусь, поглядываю. Нет, вода гладкая, барашков белых нет, и волна постепенно выравнивается, в нашем направлении гонит. Крайзеру хочется ветра, а мне - штиля. Я эту волну на большой воде не понимаю, и побаиваюсь.
Сегодня - не то что вчера, зубы стиснув, дыхалку спирая от ожидания, что что-то будет... Сегодня - спокойно, я ноги на борта байды выложила, валяюсь и рулю.
Весь путь на вёслах прошли, для паруса ветра совсем не было. Решили, что идём в старое любимое Сухолучье, где не раз уже отдыхали. Куда? Ну, вот примерно туда. На светлое пятно на горизонте. Постепенно берег стал виден, полоса деревьев. Белое пятнышко, оранжевое пятнышко. Мы обрадовались - столько пятнышек в лесу не бывает, явно человеки что-то настроили. Нам лишь бы село! А какое - уже неважно. А вот и буи, и водокачка видна, и блестит что-то как машина. Ура, точно люди! Ну и точно Киевская область. Это и карта говорит, и бакланы. Когда-то в каневском заповеднике я неделю с орнитологами за птицами наблюдала. Тамошние бакланы всегда, ну то есть - всю неделю, летали партиями исключительно по четыре штуки. Мы уже, завидев стайку птиц вдалеке, когда еще нет возможности контур тушки разглядеть, считали. Четыре - значит, бакланы. Так и оказывалось. А тут, под Киевом, бакланы одинокие.
Буи далеко от берега танцуют - розовый, выцветший, рядом новенький алый, чёрный и белый, покручиваются туда-сюда. На всех птицы сидят. Чайки или бакланы. Бакланы, распахнув крылья навстречу ветру. Как будто сушатся, держась ногами за гигантскую прищепку, стоячую на воде. А впереди в бинокль уже угадывается пляж с машинами, правим на него, к прибойной волне присоединяется ветер, крепчает, мы роскошно выплываем на пляж и лениво, неспешно собираемся. Рррровнёхонько четыре часа занял у нас обратный переход. На парусе было быстрее.
По берегу в пяти метрах от палаток и детей бродят аисты. Как собаки, не боятся. От удивления забываю сфотографировать.
- Это что за село?
- Сухолучье.
- Ура! А до магазина далеко?
Парень машет рукой, морщится, прикидывает расстояние. Отвечающие разморены, неспешны, в нашем ритме. Мы решаем - торопиться некуда, мы-то уже доплыли. Потихоньку начинаем соображать - мы за одну вылазку дважды переплыли Киевский водохран! Сушим вещи, смотрим на воду.
Противоположный берег можно угадать по тёмной полоске. Серой. Или нет - это дымка. Ну или нельзя угадать. Мы - доказательство того, что он есть! Как суслик, даже если вам его не видно.
Ветер рваный, нагоняет барашки, вода быстро темнеет, приплывают две яхты. Большие. От них бы тоже волна была - говорим мы. И уходим, головами ещё в море. Времени у нас еще - неизвестно сколько. До вечера, поди, до автобуса. Магазин, в тенёчке сидят мужички. Не сбрасывая вещей, туда же, в тень - потом купим пива и мороженого.
- Автобус на Киев когда?
С видом охотным, общительным, но не смея нарушить всеобщую разомлевшую медлительность, меднолицый мужичок сообщает:
- В 14:40. Остановка воо-он там, десять минут идти. (сосед поправляет: в шесть, этот ушёл уже!)
- А сейчас сколько?
Сохраняя степенный ритм, плавным движением достаёт большие часы. Внимательно смотрит, вспоминает, как это читается. Заглядываю через его голову: 14:30.
Вот это я называю ЁК. В голове тревожный колокол: баммммм! - и мгновенно запускается метроном, ускоряющий тебя относительно окружающей действительности. Кровь не просто поступает в вялые ноги - ощущение, будто на тебя её сверху из ведра вылили, а ты как молох, кожей впитываешь и толчки раздаёшь во все стороны. Крайзер с тяжёлой байдаркой не может идти быстро, за мной еле поспевает. За мной! За улиткой-катком-черепашкой обычной. Да, маленькие дистанции рывком я иногда могу.
Успели, выхватили минералку тёплую из байдарки, кинули на сиденье, рюкзаки в багажник - фсё! Сидим. Снова грибники-черничники, суетливые бабушки, поправляющие платки, крепкие, складчатые красношеии мужики, смущённо поджимающие распаренные подмышки, все утираются платками, обмахиваются. И никто - никто! - не просит прикрыть люк, потому что автобус неспешный, сквознячок тёплый и мягкий, пахнущий соснами, медуницей и вездесущими лисичками.
Вторая видюшка с этого сплава.
Мы плавали через лиман, и я поняла две штуки.
Первая: бывает такая вода, которую невозможно предугадывать и контролировать, на ней надо рулить куда-нибудь, лишь бы двигаться. А нести будет всё равно куда попало.
Вторая: Когда рулишь на неуправляемой воде тяжёлую неуправляемую байдарку, и не видишь результата, и всё время вроде как капец - почему-то умудряешься держать курс идеально, уходить от мели, крупной волны и вообще ты супермен.
Поскольку я точно знаю, что я - не супермен, я ощутила себя глубоко двинутой. Я не поняла, как полученный парадокс использовать на практике.
И когда Крайзер предложил повторить подвиг на Киевском море, с друзьями, я сначала перепугалась неизвестности, а потом подумала сразу три вещи:
1. Я не могу отказаться - кто ж будет рулить?! Они там все без меня потеряются. Или это... Потеряются, короче.
2. А какая от меня на такой воде польза - рулить-то не получается почти?!
3. Может, я всё-таки супермен?!
Потом менялась погода, планы, Крайзер всё мечтал переплыть поперёк Киевское водохранилище на байдарке, а ветер был не тот, дожди и грозы, шквалы и бури, кашель и сопли...
И вдруг как-то всё совпало. Ветер попутный, солнышко, билеты куплены, и я уже настроилась. Когда я не опасалась непонятного - я думала: ну вот вода, солнце, берегов не видно - зачем плыть? В любой реке главное - это берега. Они создают настроение, тень, колорит, бобров и магазины с пивом. Решила плыть для галочки. Чтоб знать - я это сделала!
Крайзер видел мои переживания, и начал переживать за компанию. За меня.
Заранее купленные билеты обошлись нам вдвое дороже - за бронь и предварительную покупку. Но на станции мы поняли, что не зря их купили - места заняты все. Нас с нашими рюкзаками-байдарками вполне могли и не взять. Я села и прилипла к окну. Мелкие, заросшие речушки лениво валялись под мостиками, как цепные шерстистые таксы. Только Тетерев и Здвиж добросовестно бросались в глаза и слепили бликами. Сосновые и смешанные лесочки, спокойные, пышные, шурша подолами, вытряхивали на дорогу грибников-ягодников. Скрипя старыми корзинками, заботливо укутанными ещё более старыми халатами, грибники забирались в автобус. Их опережал запах - упоительный, сырой, прохладный, перебивающий смоляную сосновую вязкость, запах лисичек. Халат непременно надо в автобусе откинуть - проверить. Невзначай показать тонкие упругие рыжие ножки и шляпки - пухлые, кручёные в младенческий кулачок. Отмахнуть аромат, как пчелу - и дразнилка летит по салону, тянет носы, тя-а-а-анет.
Часть охотников остаётся на обочине - продавать собранное. Рядом с корзинками выстраиваются батареи черничных банок. Крупная черника. Если собирать её правильно - не косить, не рвать недозрелую ягодку, не тереть в пальцах и не давить - она круглая остаётся и с сизым налётом. Только бока ягоды, прижатые к стеклу, темнеют и будто глазеют наружу. С налётом черника и хранится дольше, не течёт. Хотя - что её хранить?!!
Размять вилкой свежий творог - чтоб слои белые и кремовые разошлись, как чешуйки у созревшей шишки. Добавить хорошую ложку сметаны (ложку вылизать), присыпать сахарком - не для сладости, для хруста, и раздавить в нём горсть ягод. Мммм...
А можно и сразу в рот, в лесу, обеими руками. Потом ими же по лицу себя, по лицу - комары едят. Мы с родителями выезжали за черникой пораньше, в полшестого утра, когда комары ленивые ещё. Бегом соберёшь, в рот набьёшь, первую атаку комариную отбили - и едем в машине, с сестрой радостно машем фиолетовыми руками гаишникам, фиолетовыми зубами улыбаемся, языки синие высовываем - цирк.
Много в этом году черники, ягодников у дороги много, и в банках не у всех сизая ягода, у кого и потекла уже, дно видно с черничным соком. Не раскупили. А в Киеве на пыльных перекрёстках и такую, потёкшую, жадно сжав пластиковый стаканчик, забирают.
Приехали, наконец, в Страхолесье. Два с половиной часа - как до Чернигова. Выгрузились, собрали в заливчике Налим, отметили время спуска на воду: почти шесть вечера.
Ветер слабый... Добраться бы на тот берег до заката - мелькает слабая мысль. Потом я её забываю, часа на два. Солнце, многоэтажные рейсовые облака несутся по огромной трассе, роняя круглых растрёпанных пассажиров. Пассажиры собираются в цепочки, хобот-за хвост, и ползут догонять своих. Снизу проползает каток и утаптывает всех в чёрный тучсфальт.
Небо становится мутным, тёмным, как перед грозой, нависает, боковым лучом подсвечивает залив. Застыло - того гляди выдождит. Плывём мимо островов, местные нам указывают дорогу, к дереву, и за него.
Поезда с тучами проходят, поднимается солнечный шлагбаум - и снова всё смотрится хорошей погодой. Весь вечер огромные серые тучи сменялись дурашливыми хлопковыми шариками. Как будто по большой трассе по очереди гоняли громыхающие мрачные бронетранспортёры, свежеобстрелянные, грязные, ушатывающие усталую солдатню, а за ними гуськом бежала череда детских экскурсий с сахарной ватой, тающим мороженым и потерянными мишевыми плюшками.
Вначале ветер был слаб, совсем слаб - уж точно не обещанные 6-9 метров в секунду, парус даже не держался, шли только на вёслах, а после на тучах принесло его. Тоже не сильный, но стабильный, и пузо парусу получилось надуть. Волна была мелкая, направление немного нечёткое, за борт слегка заливала. Я вижу её, как она движется, подвигаю борт, и тут из-под неё выскакивает другая и под углом кидается в бок байды. Увернуться не успевала. Берег, как видно на фото и видео - в виде полоски. примерно туда держать. Когда подплываешь ближе - заливы и мелкие острова сливаются, дают ложное ощущение близости суши. В воде торчат огромные железные ворота, буи указывают границы фарватера. Вот, думаешь, близко же - а нет! Берег не приближается вообще. На видео берегов вообще не видать, только островки мелькают:
Click to viewКогда волна пошла крупнее, снимать фото-видео я уже не могла, надо было рулить. Когда волна запрыгивала в байдарку, я хватала ртом воздух, все опасалась, что будет больше и больше и больше. А не было! Устаканилась определённая величина и гнала по мелям на нас свои отары. Может, мне просто на такой воде не хватало дорогой моему сердцу спины Лизхен Муромской, в которую можно орать: "Вычерпай воду!" и переводить дух, потому что до следующего заброса рулить легче. Крайзер сложил парус и предложил вычерпаться. Тут-то я поняла, что воды не так много, волна небольшая, ветер в спину, солнце греет, и всё отлично, только скоро закат. А берег далековато! Мы спорили, пытались определить, где ближе деревья, и сколько до них, ошибались, плыли ещё столько же. А берег, как нагретая змея, то расправлялся, то извивался, забирая загорелый обрыв и подставляя ближе белёсые пятна.
Как раз после заката мы ткнулись в твёрдое. Частные территории - это, в общем-то, неплохо. Если они не на километр туда-сюда длятся. Охранник нам предложил сплавать дальше. В темноте. Потом спросил откуда мы плыли, перепугался (все пугаются, когда мы говорим, что на надувнухе переплыли - слава у Киевского не очень) и показал нам забор. В заборе узкий проход, за ним территория ничейная, можно ставить палатку и костры жечь. Вот только байдарку надо отогнать в камыш и спрятать. Чтоб хозяин-миллиардер не удивился ненароком. В тающем свете, стуча зубами, быстро натащили дров, поставили палатку и выдохнули...
Мы! Ёлки! Переплыли!! Киевское! Море-е-е!! Уфф... Больше я ни-ни на такую воду!
Утром мы собирались проплыть вдоль берега к селу, от которого ходит транспорт. Карта у нас была из двух кусков, и расстояние до этого села по ней не угадывалось. Мир вообще такой, не шибко большой, решили мы. Наверное, близко. Оказалось, тридцать километров, только вдоль берега. А чтоб ориентироваться - надо на середину водохранилища выгрести и параллельно берегу плыть, потому что большие мысы, острова - будем петлять, непонятно же. Мы послюнили палец, потрогали ветер (с утра уже был приличный), слегка вздрогнули и подумали: зачем нам идти до середины водохрана, а потом - тридцать кэмэ, если непонятно, где они заканчиваются, с воды ж не видно, значит, надо будет время от времени снова к берегу и спрашивать рыбаков! И таким зигзагом, солнце в левый глаз, ветер в бок... Что нам - водохран впервой поперёк пройти?!
И мы поплыли. Снова поперёк моря, на другой берег.
Ветер стих, почти штиль, солнышко спину греет, облака кефирными разводами по небу разливаются. Из прибойной волны выходили долго - ещё мель была, я воду успокаивала. Мысленно большой такой рукой гладила и приговаривала: "Спи-и-и, баю-баюшки..." Волна на перепаде глубин хлюпает, я ей: "Спи-спи, считай барашков"
Ой, мама, зачем я про барашков подумала! - и верчусь, поглядываю. Нет, вода гладкая, барашков белых нет, и волна постепенно выравнивается, в нашем направлении гонит. Крайзеру хочется ветра, а мне - штиля. Я эту волну на большой воде не понимаю, и побаиваюсь.
Сегодня - не то что вчера, зубы стиснув, дыхалку спирая от ожидания, что что-то будет... Сегодня - спокойно, я ноги на борта байды выложила, валяюсь и рулю.
Весь путь на вёслах прошли, для паруса ветра совсем не было. Решили, что идём в старое любимое Сухолучье, где не раз уже отдыхали. Куда? Ну, вот примерно туда. На светлое пятно на горизонте. Постепенно берег стал виден, полоса деревьев. Белое пятнышко, оранжевое пятнышко. Мы обрадовались - столько пятнышек в лесу не бывает, явно человеки что-то настроили. Нам лишь бы село! А какое - уже неважно. А вот и буи, и водокачка видна, и блестит что-то как машина. Ура, точно люди! Ну и точно Киевская область. Это и карта говорит, и бакланы. Когда-то в каневском заповеднике я неделю с орнитологами за птицами наблюдала. Тамошние бакланы всегда, ну то есть - всю неделю, летали партиями исключительно по четыре штуки. Мы уже, завидев стайку птиц вдалеке, когда еще нет возможности контур тушки разглядеть, считали. Четыре - значит, бакланы. Так и оказывалось. А тут, под Киевом, бакланы одинокие.
Буи далеко от берега танцуют - розовый, выцветший, рядом новенький алый, чёрный и белый, покручиваются туда-сюда. На всех птицы сидят. Чайки или бакланы. Бакланы, распахнув крылья навстречу ветру. Как будто сушатся, держась ногами за гигантскую прищепку, стоячую на воде. А впереди в бинокль уже угадывается пляж с машинами, правим на него, к прибойной волне присоединяется ветер, крепчает, мы роскошно выплываем на пляж и лениво, неспешно собираемся. Рррровнёхонько четыре часа занял у нас обратный переход. На парусе было быстрее.
По берегу в пяти метрах от палаток и детей бродят аисты. Как собаки, не боятся. От удивления забываю сфотографировать.
- Это что за село?
- Сухолучье.
- Ура! А до магазина далеко?
Парень машет рукой, морщится, прикидывает расстояние. Отвечающие разморены, неспешны, в нашем ритме. Мы решаем - торопиться некуда, мы-то уже доплыли. Потихоньку начинаем соображать - мы за одну вылазку дважды переплыли Киевский водохран! Сушим вещи, смотрим на воду.
Противоположный берег можно угадать по тёмной полоске. Серой. Или нет - это дымка. Ну или нельзя угадать. Мы - доказательство того, что он есть! Как суслик, даже если вам его не видно.
Ветер рваный, нагоняет барашки, вода быстро темнеет, приплывают две яхты. Большие. От них бы тоже волна была - говорим мы. И уходим, головами ещё в море. Времени у нас еще - неизвестно сколько. До вечера, поди, до автобуса. Магазин, в тенёчке сидят мужички. Не сбрасывая вещей, туда же, в тень - потом купим пива и мороженого.
- Автобус на Киев когда?
С видом охотным, общительным, но не смея нарушить всеобщую разомлевшую медлительность, меднолицый мужичок сообщает:
- В 14:40. Остановка воо-он там, десять минут идти. (сосед поправляет: в шесть, этот ушёл уже!)
- А сейчас сколько?
Сохраняя степенный ритм, плавным движением достаёт большие часы. Внимательно смотрит, вспоминает, как это читается. Заглядываю через его голову: 14:30.
Вот это я называю ЁК. В голове тревожный колокол: баммммм! - и мгновенно запускается метроном, ускоряющий тебя относительно окружающей действительности. Кровь не просто поступает в вялые ноги - ощущение, будто на тебя её сверху из ведра вылили, а ты как молох, кожей впитываешь и толчки раздаёшь во все стороны. Крайзер с тяжёлой байдаркой не может идти быстро, за мной еле поспевает. За мной! За улиткой-катком-черепашкой обычной. Да, маленькие дистанции рывком я иногда могу.
Успели, выхватили минералку тёплую из байдарки, кинули на сиденье, рюкзаки в багажник - фсё! Сидим. Снова грибники-черничники, суетливые бабушки, поправляющие платки, крепкие, складчатые красношеии мужики, смущённо поджимающие распаренные подмышки, все утираются платками, обмахиваются. И никто - никто! - не просит прикрыть люк, потому что автобус неспешный, сквознячок тёплый и мягкий, пахнущий соснами, медуницей и вездесущими лисичками.
Вторая видюшка с этого сплава.