(no subject)
Нет, дело тут вовсе не в Нинином "наезде" на Питер. Просто тамошние комменты напомнили о несообразности, на которую, как мне кажется, редко обращают внимание - Петербург в литературе придуман по преимуществу "понаехавшими". В особенности, линия Федора-Михайловича-Достоевского-царствие-ему-небесное и вся последующая (а также и предшествующая) достоевщина.
Вот только не стоит валить на мой питерский снобизм (у Льва Лурье когда-то было "... о человеке, живущем в Питере не один год, а то и десятилетие, говорят: "Эта NN, знаете, из Дубоссар...") - зачем искать то, что лежит на поверхности? :) Просто данность, факт - южане и москвичи, чужаки, выросшие совсем в других погодных и эстетических условиях, ничего не понимали, ёжились в нашем тумане и выплескивали на бумагу свою придавленность и потерянность. Часто талантливо. И публика начинала смотреть на город через мутную потрескавшуюся оптику чужих страхов.
Есть исключения, как не быть. Я и по сей день считаю идеальным петербургским зданием Мраморный дворец, а Ринальди было 45 лет, когда он приехал в Петербург. Но у этого итальянца было гениальное чувство места и уместности. Да и вообще архитекторы - совсем другой народ - они-то заняты полезным практическим делом. Даже максимально выпендривающиеся, вынуждены помнить, что вокруг дома город, а в самом доме кому-то жить. Литераторы этой ответственности не чувствуют, на что, возможно имеют право.
Мне тут другое интересно - моя собственная (не)способность отключить в голове литературщину, чужие впечатления, чужие зеленые (или серые) очки. И моя собственная (не)способность такие очки надеть/снять у других людей.
Чем занимаются экскурсоводы, учителя и прочие популяризаторы, "о коих не сужу, затем что к ним принадлежу" - предлагают свою оптику.
Вот только не стоит валить на мой питерский снобизм (у Льва Лурье когда-то было "... о человеке, живущем в Питере не один год, а то и десятилетие, говорят: "Эта NN, знаете, из Дубоссар...") - зачем искать то, что лежит на поверхности? :) Просто данность, факт - южане и москвичи, чужаки, выросшие совсем в других погодных и эстетических условиях, ничего не понимали, ёжились в нашем тумане и выплескивали на бумагу свою придавленность и потерянность. Часто талантливо. И публика начинала смотреть на город через мутную потрескавшуюся оптику чужих страхов.
Есть исключения, как не быть. Я и по сей день считаю идеальным петербургским зданием Мраморный дворец, а Ринальди было 45 лет, когда он приехал в Петербург. Но у этого итальянца было гениальное чувство места и уместности. Да и вообще архитекторы - совсем другой народ - они-то заняты полезным практическим делом. Даже максимально выпендривающиеся, вынуждены помнить, что вокруг дома город, а в самом доме кому-то жить. Литераторы этой ответственности не чувствуют, на что, возможно имеют право.
Мне тут другое интересно - моя собственная (не)способность отключить в голове литературщину, чужие впечатления, чужие зеленые (или серые) очки. И моя собственная (не)способность такие очки надеть/снять у других людей.
Чем занимаются экскурсоводы, учителя и прочие популяризаторы, "о коих не сужу, затем что к ним принадлежу" - предлагают свою оптику.