Скрыться.
Ввиду тупиковости ситуации, мысли сами развернулись в другую сторону. Я вдруг перенёс себя в то далёкое и прекрасное детство. Очень часто думаю о том, что нужно об этом написать, ибо со временем всё стирается из памяти. А этого очень не хочется.
Первое, что вспоминается - Новый Год. Год этак 1989. Мне 5. Ростом примерно в половину, а то и меньше нынешнего. Мы с отцом вешаем гирлянды. Вообще то, что отец давал мне возможность поучаствовать в их развешивание, 84было первым моментом в жизни, когда я понял, что когда-нибудь стану мужчиной, и это первый камень в фундамент. Устройство гирлянд было последовательным, то есть если не горит одна лампочка - не горят и все остальные. И мы постоянно искали эту самую сволочную лампочку, которая перегорела. Мы очень спешили к новому году, пока мама готовила на кухне. По телевизору шли сначала «Ирония судьбы» а потом «Белое солнце пустыни», но ни у кого не хватало времени смотреть в телевизор. Правда мама выбегала из кухни слушать песни из этих самых фильмов. Но потом сразу же скрывалась обратно, погружаться в приготовления салатов и торта «день и ночь». Дед Мороз блестел из под Ёлки. Он был очень стареньким, как и положено деду. С ним встречала Новый Год ещё моя старшая сестра, встречал я, а потом и мы с Надюшкой. В 89-м ей было всего 2, но она уже вовсю бегала под Ёлку за подарками, вместе со мной, начиная с 30-го декабря. Наши Новогодние праздничные столы навсегда останутся самыми прекрасными воспоминаниями из детства. Всё было окутано любовью и магией. Особой магией этого праздника.
А ещё я очень любил наш старый зелёный диван. Внутри было место, куда мама с папой складывали старые газеты и журналы. Ещё там были школьные тетради старшей сестры. Она рисовала на полях очень красивых девушек с большими глазами и писала стихи. Я, эти рисунки. Они мне очень нравились. Как вообщем и сам диван. В нём было скрыто огромное количество всяких интересностей. Мне не особо разрешали ворошить его, так как снизу этот диван держался на всём этом хламе. И вытащив его, я мог обрушить стратегически важный объект в нашем доме. Но, к счастью, они замечали это не сразу, да и лазал я туда, когда домашним было не до меня. Так, что пол часика я мог спокойно провести за рассматриванием картинок в журналах.
Руки бабушки. Они были очень мягкими. Покрытые очень гладкой, но потрескавшейся кожей. Голоса её я уже практически не помню. Лишь бархатную его интонацию. Она меня очень любила. Просто так. Ни за что. Просто потому, что я её внук. У неё был чёрный чугунный утюг, который разогревали на плите. Квартиру нашу помню. На 50ти летия СССР. Проходил там месяц назад.
Как бы я хотел сейчас оказаться там…
Первое, что вспоминается - Новый Год. Год этак 1989. Мне 5. Ростом примерно в половину, а то и меньше нынешнего. Мы с отцом вешаем гирлянды. Вообще то, что отец давал мне возможность поучаствовать в их развешивание, 84было первым моментом в жизни, когда я понял, что когда-нибудь стану мужчиной, и это первый камень в фундамент. Устройство гирлянд было последовательным, то есть если не горит одна лампочка - не горят и все остальные. И мы постоянно искали эту самую сволочную лампочку, которая перегорела. Мы очень спешили к новому году, пока мама готовила на кухне. По телевизору шли сначала «Ирония судьбы» а потом «Белое солнце пустыни», но ни у кого не хватало времени смотреть в телевизор. Правда мама выбегала из кухни слушать песни из этих самых фильмов. Но потом сразу же скрывалась обратно, погружаться в приготовления салатов и торта «день и ночь». Дед Мороз блестел из под Ёлки. Он был очень стареньким, как и положено деду. С ним встречала Новый Год ещё моя старшая сестра, встречал я, а потом и мы с Надюшкой. В 89-м ей было всего 2, но она уже вовсю бегала под Ёлку за подарками, вместе со мной, начиная с 30-го декабря. Наши Новогодние праздничные столы навсегда останутся самыми прекрасными воспоминаниями из детства. Всё было окутано любовью и магией. Особой магией этого праздника.
А ещё я очень любил наш старый зелёный диван. Внутри было место, куда мама с папой складывали старые газеты и журналы. Ещё там были школьные тетради старшей сестры. Она рисовала на полях очень красивых девушек с большими глазами и писала стихи. Я, эти рисунки. Они мне очень нравились. Как вообщем и сам диван. В нём было скрыто огромное количество всяких интересностей. Мне не особо разрешали ворошить его, так как снизу этот диван держался на всём этом хламе. И вытащив его, я мог обрушить стратегически важный объект в нашем доме. Но, к счастью, они замечали это не сразу, да и лазал я туда, когда домашним было не до меня. Так, что пол часика я мог спокойно провести за рассматриванием картинок в журналах.
Руки бабушки. Они были очень мягкими. Покрытые очень гладкой, но потрескавшейся кожей. Голоса её я уже практически не помню. Лишь бархатную его интонацию. Она меня очень любила. Просто так. Ни за что. Просто потому, что я её внук. У неё был чёрный чугунный утюг, который разогревали на плите. Квартиру нашу помню. На 50ти летия СССР. Проходил там месяц назад.
Как бы я хотел сейчас оказаться там…