И пасть в клыках!
У погибших в автокатастрофе друзей родителей не было человеческих детей, не получилось, но вот молоденькая полугодовалая спаниелька осталась совсем одна, неприкаянная. После похорон мы забрали ее к себе, пока хорошие руки не найдем, но сначало было не до того, а потом никто уже даже представить себе не мог, что это нежное создание перекочует жить в другой дом. Так она и присоединилась к нашей собаке-дворянке, мелкому, но наглому котёнку с помойки и чрезмерно болтающему волнистому попугаю-алкоголику.
Бинка, как и положено спаниелю несчастному, была вечным непоседливым ребёнком без малейшего намека на мозговую деятельность. Нет, когда она слушала, что ей пытаются объяснить, она старательно морщила лоб, кагбэ изображая этот самый намек, но получалось у нее, прямо скажем, не очень. Она все равно залезала под одеяла, прыгала на подушках, пыталась оторвать голову у кота и слопать все, что забыли убрать с глаз долой. На улице эта начинающая охотница гонялась за остальными животными, запрыгивала в чужие машины, вытаскивала голову из ошейника и сбегала, куда глаза глядят, а мы потом часами ее ловили по всему городу. В общем, после интеллигентной и самостоятельной Белки нам пришлось познать все чудеса дрессуры, а также огонь, воду, медные трубы и все двенадцать кругов ада, или сколько там их у нас есть.
И вот как-то раз мы поняли, что дома уже час никто посуду не бьет. Так и есть, Бинки нигде нет, пропала вся. Целиком. Вообще. В квартире с запертой наглухо входной дверью. Сначала мы искали ее спокойно, дома. Потом несколько взволнованно, по соседям. Затем мы начали истерично выскакивать на улицу по одному. И вот, когда семейство дошло до последней точки отчаяния, я заприметила на лавочке шокированного местного алкоголика дядьВаню, взволнованно бормочащего себе что-то под нос. Очки у мужика сбились куда-то набок, взгляд застрял где-то в глубине души, а руки как-то безнадежно и драматично бороздили остатки некогда пышных кудрей.
- Никогда. Господи, никогда больше не буду пить. Слышишь? Не посылай мне больше его!
- Кого, дядьВань?
- Дъявола! - торжественно потрясывая пальцем ответил мне дядВань.
Внезапно сфокусировавшимся взором он явно успел прочитать по моему лицу, что именно в этот момент я наскоро диагностирую ему тяжелую форму белой горячки, и поспешил объясниться прежде, чем приедут добрые феи в белых халатах с железной хваткой в руках.
- Мы с мужиками-то выпили, все спать нахрен пошли, а я тут остался, в теньке сидеть. Решил облаками полюбваться, ёпть. Смотрю, а на меня ОН летит!
- Да кто летит-то, дядьВань?
- Он! Дъявол сам, мать его. Глазищи огнём горят, крылья черные за спиной развеваются и пасть в клыках!
- Пасть в клыках?
- А я те чо говорю? Я ж креститься начал, так он сбёг, говнюк!
- ДядьВань, а куда он сбёг?
- Куда... да хрен его знает, куда... туда вон сбёг... за дом...
Подхваченная осенившей меня догадкой я побежала за дом. В соседнем дворе кругами бегала Бинка. Черные уши, словно крылья, развевались у нее в стороны, глаза горели сумасшедшим, как обычно, огнём, а пасть была действительно настежь и в клыках. С балкона второго этажа сиганула за кошкой, сволочь мелкая.