улисс для филологических мисс
Каждый приличный отзыв на "Улисса" начинается с фразы: "Эту книгу читали только Джойс, его редактор и я". Таким образом, из читавших можно составить если не город, то очень претенциозный поселок городского типа. Входя в программу филфака с табличкой "Смотрите, дети, это модерн", за собой роман тащит уйму противоречивых званий от величайшей книги ХХ века до самой переоцененной всех времен и народов.
За без малого сто лет "Улисс" стал многостраничным шибболетом, практически основанием для представления к ордену "За заслуги перед литературоведением". Да, он не для всех, потому что невсе старательно делают его таковым. Существуют клубы людей, годами обсуждающих все аллюзии и примечания. Возможно, под покровом тьмы они вызывают дух Джеймса Джойса и вопрошают, что значил поворот Леопольда Блума направо на 86 странице.
"Улисса" может прочитать любой, кто знает о существовании Гомера, или любой, кто не знает, но ему и наплевать, почему книжка так называется.
Чтение делает человека не умнее, а живее. А "Улисс" как раз о жизни и ни о чем больше. Еще о борьбе либидо и мортидо, желании быть отдельно от всех и страхе быть изгнанным, о религии, политике и свиных почках, но все это как раз не больше жизни, ровненьхонько она самая, и кто-то в ней стареющий еврей, кто-то одинокий творец, а кто-то Молли Блум. А кто-то собака, узнающая Одиссея после двадцати лет странствий.
Борхес, придумавший миров больше, чем стоит постигать, утверждал, что в литературе есть всего четыре сюжета: осажденный город, возвращение, поиск и самоубийство бога. А потом придумал хронопов и фамов. Никогда не верьте Борхесу. Не верьте Джойсу и его указаниям: "Это новая Одиссея, извольте-с проследить Телемака". Не верьте критикам, им платят за поиск Икара в пару к Дедалу.
Верьте тому, что "каждая жизнь - множество дней, чередой один за другим. Мы бредем сквозь самих себя, встречая разбойников, призраков, великанов, стариков, юношей, жен, вдов, братьев по духу, но всякий раз встречая самих себя".