Осмысление Победы
Программный мастрид, несмотря на оченьмногобукв.
Архаическое сознание на марше
Я тут как-то не так давно прочитал одну очень хорошую и умную статью одного - не знаю, как насчет хорошести, но определенно умного - человека. Фамилию называть не буду, потому что большинству она ничего не скажет, а те, кому скажет, этот текст почти наверняка читали. В общем, говорится там о том, что наш народ в массе своей имеет архаическое (читай: первобытное) сознание.
Такой тип мышления, как совершенно справедливо отмечает автор вслед за гуру антропологии и культурологии Дж. Дж. Фрэзером, наделяет символы реальной властью. Под этим соусом он рассматривает и всю символику, связанную с Победой. (Кстати, обратите внимание, как даже использование прописной буквы овеществляет понятие абстрактной победы, связывая ее с конкретикой - примерно так же, как с понятиями «церковь» и «Церковь». Это архаическое сознание в действии, ага).
Так вот, автор очень правильно описывает механизмы и последствия работы архаического сознания, но в одном он заблуждается - что оно присуще только русскому «быдлу», недоразвитому и недопросвещенному (он, конечно, как интеллектуал, напрямую так не говорит, но недвусмысленно подразумевает).
Походя замечу, что именно на этом подходе, а вовсе не на краниологии, которая была только следствием, строились западноевропейские (специально не говорю «германские», потому что не только германские) идеи расового превосходства. В основу которых заложен сверхрациональный ( я его называю ультрациональным) принцип экстраполяции отдельных особенностей менталитета на всю этническую группу без критического анализа степени распространения выбранных эмпирическим путем особенностей и без учета всех остальных.
На самом же деле, архаическое сознание характерно для любого человека, только оно обычно спит глубоко в нас (тем глубже, чем больше интеллектуализированных наслоений) и просыпается под действием внешних раздражителей. Этот эффект отлично характеризует афоризм «В окопах нет атеистов». Его суть не в том, что человек под действием сильнейшего стресса, вызванного страхом смерти, начинает верить в конкретного бога конкретной религии, а в том, что он обращается к сверхъестественному вообще, совершая при этом магический ритуал некого словесного заклинания. Которое может иметь форму религиозной молитвы, а может и не иметь - это не принципиально, важнее сам акт апотропетической (отгоняющей) магии.
Другой похожий пример: если пуля попадет в портсигар, который человек носил в нагрудном кармане и, благодаря этому, не причинит вреда, такой человек с очень высокой вероятностью будет хранить его как амулет. А ведь амулет, оберег - это древнейший магический артефакт, как раз тот самый символ, который наделяется трансцендентными свойствами. А наделяет его именно архаическое сознание, и неважно, русского человека, европейского, китайского или какого угодно еще.
Наконец, последний пример, еще более компликативный. Практически точная цитата из новости: «Покупатели обнаружили на прилавках магазина игрушки с нацистской символикой и обвинили владельцев в реабилитации нацизма. Игрушечные солдатики и другие игрушки, продающиеся в универмаге, одеты в форму германских солдат времен Второй мировой войны со свастиками и эмблемами Третьего рейха. Генеральный директор уже заявил, что игрушки будут изъяты из продажи». Узнаете историю? Нет, не узнаете. Потому что она произошла в шведском магазине Gekas примерно за полгода до тех событий, о которых вы все подумали.
Напомню, что Швеция во Второй мировой придерживалась нейтралитета, и сейчас, по идее, не должна ни каяться за поддержку нацизма, ни рефлексировать на тему исторической борьбы против него. Архаичность же сознания в данном случае проявляется в том, что, по мнению людей, нацистская символика (т.е., если абстрагироваться от подоплеки, просто некие визуальные образы) может воскресить нацизм как явление политической и общественной жизни.
Параноидальное общество и его друзья
Еще один тезис, который я буду оспаривать - что архаическое сознание приводит к созданию «параноидального общества» (терминология автора). Для автора это определение настолько важно, что он даже вынес его в заголовок - «Параноидальное общество и его враги» (аллюзия на известную работу Карла Поппера, только там про открытое общество).
Юбилей Победы действительно сопровождался коллективной экзальтацией, в которой присутствовали черты массового психоза - в медицинском понимании. Однако, во-первых, параноидальное общество, как описывает его автор, не просто овеществляет символику, а еще и рождает тотальные некритичные запреты, идеологическую истерию, гипертрофированный образ врага. Если про какую страну и можно так сказать, то не про Россию, а про Украину.
А, во-вторых, то, что мы наблюдали в преддверии праздника, вызвано вовсе не архаическим сознанием, а отсутствием у России четкой идеологии - не как набора информационно-пропагандистских штампов, но как резко очерченной системы идей и ценностей, подкрепленных имеющей смысловую однозначность символикой.
Вспомните все околопобедные скандалы - с военным боди-артом, тортом в виде памятника Хатыни, тверком на Малой земле и прочим. Резонанс был ведь вызван не столько тем, что они затрагивали нечто священное, почти сакральное, сколько поляризацией мнений. Ведь даже с «оренбургскими пчелками» было неясно, в чем они виноваты больше: в пропаганде педофилии или наличии костюмов, расцветка которых «до степени смешения» походила на георгиевскую ленточку.
Подлинная проблема - не в том, что эту ленточку цепляют на бутылку водки, а в том, что мы твердо не знаем, хорошо это или плохо, а если и знаем (вернее, чувствуем), то не можем сказать, почему. На эти вопросы как раз и отвечает идеология. Любая идеология, как бы ее ни причесывали и в какие бы одежды ни рядили, основана на дихотомии - проще говоря, этот тот самый отец, который рассказывает крошке-сыну, что такое хорошо и что такое плохо.
А сама георгиевская ленточка, если не опирается на идеологическую базу, превращается в симулякр: за ней не стоит ничего конкретного, в определенном смысле она опирается на пустоту. Вот подвиги наших солдат - даже мифологизированные - это вполне понятный идеологический блок, насчет которого не может быть сомнений и двойных трактовок. Я имею в виду не размытое понятие подвига, а конкретные примеры - Матросов, Гастелло, панфиловцы и т.п. Когда таких вещей нет, мы и получаем фарс вроде обвешивания ленточками с ног до головы или, скажем, представления екатеринбургского цирка на военную тему с обезьянками в нацистской форме.
Тут все дружно набросились на Николая Старикова, который критиковал акцию «Бессмертный полк». А ведь он прав, хотя и не в том отношении, в каком доказывал свою правоту. Сами посудите: если мы празднуем Победу как торжество русского духа и русского оружия (что бесспорно, учитывая грандиозный парад), у нас не может быть в этот же день мероприятия по оплакиванию павших. Стариков совершенно верно отмечает, что для этих целей существует другой день - 22 июня, день памяти и скорби с его минутой молчания, и именно в этот день уместно вспоминать тех, кто не дожил до дня победы или его очередной годовщины. Но прав он даже не поэтому, а потому что невольно указывает на тотальный когнитивный диссонанс, который преследует нас по любому вопросу, имеющему хоть какой-то идеологический оттенок.
Победа над пустотой
Нынешняя Россия - идеологический банкрот. Возьмите хотя бы партии, ведь партия - это концентрированная, овеществленная идеология в ее борьбе за власть над умами.
На левом крыле у нас кадавр, паразитирующий на останках советизма и его реликтового излучения в головах пенсионерах и младобунтарей, а также начисто утратившая свою социально-демократическую направленность «Справедливая Россия». В последнем случае особенно обидно, поскольку этот проект был отнюдь не мертворожденным. Но результат закономерен. Во-первых, партия создавалась искусственно, и делала это власть с конкретной целью - оттянуть голоса у коммунистов. С этой целью «эсеры» худо-бедно справляются до сих пор. А, во-вторых, что могло быть общего у патриотическо-государственнического лебедя Миронова, либерального рака-гешефтмахера Пономарева и популистской щуки-истерички Дмитриевой, которая собирает сейчас «”Партию профессионалов” - партию социальной демократии и экономического патриотизма» (уже это определение вызывает гомерический хохот).
На правом крыле и того хуже. Вырожденцы-мутанты из числа демшизы, которые после относительно мощного взбулька СПС расползаются, как навозная жижа, между «Правым делом», неумелыми поделками Прохорова и разного рода венчурными проектами западных политкорпораций и кружками любителей кройки, шитья и геополитики. Национал-шут Жириновский со своей свитой аниматоров. И националисты всех сортов и мастей, от интеллектуалов-европеоидов до конченых фриков и маньяков, которых власть давит без разбору по причине, о которой уже говорилось между строк и о которой я еще раз скажу в заключении.
Ну а верховодит этим парадом уродов даже не партия, а просто группа поддержки - такие девочки с помпонами, которые не способны ни на что иное, кроме как выбегать на политическую арену и синхронно задирать юбки в перерывах между выступлениями боссов.
Строго говоря, Госдума - это 450 беспартийных, которые объединились в четыре группы по той же причине, по которой объединяются, например, водители автомобилей определенной модели. Никакой идеологией здесь и не пахнет. Идеологический вакуум порождает и такие ублюдочные (в генетическом, а не в оценочном смысле) конструкты, как «суверенная демократия» или «энергетическая сверхдержава».
Любая идеология - это как качель: с одной стороны тезис, с другой антитезис. Качаться на качели можно только усевшись на один из ее концов и постоянно отталкиваясь в противоборстве с противоположным концом. Если ты сидишь аккурат в центре - это не компромиссная позиция, а отсутствие позиции. Ты не выбираешь нейтральную, универсальную идеологию, а просто сидишь как идиот, пока остальные качаются в свое удовольствие.
Почему, допустим, в США не делают из победы во Второй мировой войне культа? Все очень просто: там всегда (особенно со времен Гражданской войны) положительным зарядом идеологической батарейки являлись свобода и демократия. Во Второй мировой и некоторое время после нее нацизм находился на противоположном полюсе, а свободу и демократию олицетворяли солдаты, сражавшиеся с гитлеровцами. Им и был наибольший почет. После выступления Черчилля в американском Фултоне место нацизма заняла советская «тирания», а ветераны войн в Корее и Вьетнаме стали «цениться» больше своих старших товарищей. С распадом СССР пугалом был назначен «международный терроризм» и, соответственно, во главу угла поставлены ветераны Афганистана и Ирака.
Для удобства в США существуют общие День ветеранов, который отмечается 11 ноября в честь окончания Первой мировой и посвящен всем живым ветеранам любой войны, и День памяти, приходящийся на последний понедельник мая и посвященный всем погибшим во всех войнах. Это к вопросу о словах Старикова. Зато в сознании американцев настолько плотно сидит идея об их исключительной, преобладающей роли в разгроме Гитлера, что никакой «фальсификацией истории» ее оттуда не вытравишь.
В современной же России есть три идеи, которые реально, в полном смысле этого слова объединяют народ - Новый год, спортивные достижения и Победа. Но на первых двух политику не построишь (хотя в случае сочинской олимпиады это почти удалось), и остается только Победа. А у нее на другом конце фашизм, и никуда от этого не денешься.
Пока ей не найдут идеологическую замену, мы так и будем бессмысленно (не потому что глупо, а потому что без осмысления) сакрализировать все, что связано с победой над Третьим рейхом и старательно искать фашизм в политике США, Европы или Украины, в высказываниях и действиях националистов, в альтернативных исторических взглядах и бог знает в чем еще, разве что не у себя под кроватью. И это вместо того чтобы выработать всеобъемлющую, подлинно национальную систему идеологем, ценностей и ориентиров, в которую можно будет легко встроить и саму Победу и которая будет гораздо лучше приложима к реальному миру, чем коротенькая околопобедная линейка со стершейся шкалой.
Архаическое сознание на марше
Я тут как-то не так давно прочитал одну очень хорошую и умную статью одного - не знаю, как насчет хорошести, но определенно умного - человека. Фамилию называть не буду, потому что большинству она ничего не скажет, а те, кому скажет, этот текст почти наверняка читали. В общем, говорится там о том, что наш народ в массе своей имеет архаическое (читай: первобытное) сознание.
Такой тип мышления, как совершенно справедливо отмечает автор вслед за гуру антропологии и культурологии Дж. Дж. Фрэзером, наделяет символы реальной властью. Под этим соусом он рассматривает и всю символику, связанную с Победой. (Кстати, обратите внимание, как даже использование прописной буквы овеществляет понятие абстрактной победы, связывая ее с конкретикой - примерно так же, как с понятиями «церковь» и «Церковь». Это архаическое сознание в действии, ага).
Так вот, автор очень правильно описывает механизмы и последствия работы архаического сознания, но в одном он заблуждается - что оно присуще только русскому «быдлу», недоразвитому и недопросвещенному (он, конечно, как интеллектуал, напрямую так не говорит, но недвусмысленно подразумевает).
Походя замечу, что именно на этом подходе, а вовсе не на краниологии, которая была только следствием, строились западноевропейские (специально не говорю «германские», потому что не только германские) идеи расового превосходства. В основу которых заложен сверхрациональный ( я его называю ультрациональным) принцип экстраполяции отдельных особенностей менталитета на всю этническую группу без критического анализа степени распространения выбранных эмпирическим путем особенностей и без учета всех остальных.
На самом же деле, архаическое сознание характерно для любого человека, только оно обычно спит глубоко в нас (тем глубже, чем больше интеллектуализированных наслоений) и просыпается под действием внешних раздражителей. Этот эффект отлично характеризует афоризм «В окопах нет атеистов». Его суть не в том, что человек под действием сильнейшего стресса, вызванного страхом смерти, начинает верить в конкретного бога конкретной религии, а в том, что он обращается к сверхъестественному вообще, совершая при этом магический ритуал некого словесного заклинания. Которое может иметь форму религиозной молитвы, а может и не иметь - это не принципиально, важнее сам акт апотропетической (отгоняющей) магии.
Другой похожий пример: если пуля попадет в портсигар, который человек носил в нагрудном кармане и, благодаря этому, не причинит вреда, такой человек с очень высокой вероятностью будет хранить его как амулет. А ведь амулет, оберег - это древнейший магический артефакт, как раз тот самый символ, который наделяется трансцендентными свойствами. А наделяет его именно архаическое сознание, и неважно, русского человека, европейского, китайского или какого угодно еще.
Наконец, последний пример, еще более компликативный. Практически точная цитата из новости: «Покупатели обнаружили на прилавках магазина игрушки с нацистской символикой и обвинили владельцев в реабилитации нацизма. Игрушечные солдатики и другие игрушки, продающиеся в универмаге, одеты в форму германских солдат времен Второй мировой войны со свастиками и эмблемами Третьего рейха. Генеральный директор уже заявил, что игрушки будут изъяты из продажи». Узнаете историю? Нет, не узнаете. Потому что она произошла в шведском магазине Gekas примерно за полгода до тех событий, о которых вы все подумали.
Напомню, что Швеция во Второй мировой придерживалась нейтралитета, и сейчас, по идее, не должна ни каяться за поддержку нацизма, ни рефлексировать на тему исторической борьбы против него. Архаичность же сознания в данном случае проявляется в том, что, по мнению людей, нацистская символика (т.е., если абстрагироваться от подоплеки, просто некие визуальные образы) может воскресить нацизм как явление политической и общественной жизни.
Параноидальное общество и его друзья
Еще один тезис, который я буду оспаривать - что архаическое сознание приводит к созданию «параноидального общества» (терминология автора). Для автора это определение настолько важно, что он даже вынес его в заголовок - «Параноидальное общество и его враги» (аллюзия на известную работу Карла Поппера, только там про открытое общество).
Юбилей Победы действительно сопровождался коллективной экзальтацией, в которой присутствовали черты массового психоза - в медицинском понимании. Однако, во-первых, параноидальное общество, как описывает его автор, не просто овеществляет символику, а еще и рождает тотальные некритичные запреты, идеологическую истерию, гипертрофированный образ врага. Если про какую страну и можно так сказать, то не про Россию, а про Украину.
А, во-вторых, то, что мы наблюдали в преддверии праздника, вызвано вовсе не архаическим сознанием, а отсутствием у России четкой идеологии - не как набора информационно-пропагандистских штампов, но как резко очерченной системы идей и ценностей, подкрепленных имеющей смысловую однозначность символикой.
Вспомните все околопобедные скандалы - с военным боди-артом, тортом в виде памятника Хатыни, тверком на Малой земле и прочим. Резонанс был ведь вызван не столько тем, что они затрагивали нечто священное, почти сакральное, сколько поляризацией мнений. Ведь даже с «оренбургскими пчелками» было неясно, в чем они виноваты больше: в пропаганде педофилии или наличии костюмов, расцветка которых «до степени смешения» походила на георгиевскую ленточку.
Подлинная проблема - не в том, что эту ленточку цепляют на бутылку водки, а в том, что мы твердо не знаем, хорошо это или плохо, а если и знаем (вернее, чувствуем), то не можем сказать, почему. На эти вопросы как раз и отвечает идеология. Любая идеология, как бы ее ни причесывали и в какие бы одежды ни рядили, основана на дихотомии - проще говоря, этот тот самый отец, который рассказывает крошке-сыну, что такое хорошо и что такое плохо.
А сама георгиевская ленточка, если не опирается на идеологическую базу, превращается в симулякр: за ней не стоит ничего конкретного, в определенном смысле она опирается на пустоту. Вот подвиги наших солдат - даже мифологизированные - это вполне понятный идеологический блок, насчет которого не может быть сомнений и двойных трактовок. Я имею в виду не размытое понятие подвига, а конкретные примеры - Матросов, Гастелло, панфиловцы и т.п. Когда таких вещей нет, мы и получаем фарс вроде обвешивания ленточками с ног до головы или, скажем, представления екатеринбургского цирка на военную тему с обезьянками в нацистской форме.
Тут все дружно набросились на Николая Старикова, который критиковал акцию «Бессмертный полк». А ведь он прав, хотя и не в том отношении, в каком доказывал свою правоту. Сами посудите: если мы празднуем Победу как торжество русского духа и русского оружия (что бесспорно, учитывая грандиозный парад), у нас не может быть в этот же день мероприятия по оплакиванию павших. Стариков совершенно верно отмечает, что для этих целей существует другой день - 22 июня, день памяти и скорби с его минутой молчания, и именно в этот день уместно вспоминать тех, кто не дожил до дня победы или его очередной годовщины. Но прав он даже не поэтому, а потому что невольно указывает на тотальный когнитивный диссонанс, который преследует нас по любому вопросу, имеющему хоть какой-то идеологический оттенок.
Победа над пустотой
Нынешняя Россия - идеологический банкрот. Возьмите хотя бы партии, ведь партия - это концентрированная, овеществленная идеология в ее борьбе за власть над умами.
На левом крыле у нас кадавр, паразитирующий на останках советизма и его реликтового излучения в головах пенсионерах и младобунтарей, а также начисто утратившая свою социально-демократическую направленность «Справедливая Россия». В последнем случае особенно обидно, поскольку этот проект был отнюдь не мертворожденным. Но результат закономерен. Во-первых, партия создавалась искусственно, и делала это власть с конкретной целью - оттянуть голоса у коммунистов. С этой целью «эсеры» худо-бедно справляются до сих пор. А, во-вторых, что могло быть общего у патриотическо-государственнического лебедя Миронова, либерального рака-гешефтмахера Пономарева и популистской щуки-истерички Дмитриевой, которая собирает сейчас «”Партию профессионалов” - партию социальной демократии и экономического патриотизма» (уже это определение вызывает гомерический хохот).
На правом крыле и того хуже. Вырожденцы-мутанты из числа демшизы, которые после относительно мощного взбулька СПС расползаются, как навозная жижа, между «Правым делом», неумелыми поделками Прохорова и разного рода венчурными проектами западных политкорпораций и кружками любителей кройки, шитья и геополитики. Национал-шут Жириновский со своей свитой аниматоров. И националисты всех сортов и мастей, от интеллектуалов-европеоидов до конченых фриков и маньяков, которых власть давит без разбору по причине, о которой уже говорилось между строк и о которой я еще раз скажу в заключении.
Ну а верховодит этим парадом уродов даже не партия, а просто группа поддержки - такие девочки с помпонами, которые не способны ни на что иное, кроме как выбегать на политическую арену и синхронно задирать юбки в перерывах между выступлениями боссов.
Строго говоря, Госдума - это 450 беспартийных, которые объединились в четыре группы по той же причине, по которой объединяются, например, водители автомобилей определенной модели. Никакой идеологией здесь и не пахнет. Идеологический вакуум порождает и такие ублюдочные (в генетическом, а не в оценочном смысле) конструкты, как «суверенная демократия» или «энергетическая сверхдержава».
Любая идеология - это как качель: с одной стороны тезис, с другой антитезис. Качаться на качели можно только усевшись на один из ее концов и постоянно отталкиваясь в противоборстве с противоположным концом. Если ты сидишь аккурат в центре - это не компромиссная позиция, а отсутствие позиции. Ты не выбираешь нейтральную, универсальную идеологию, а просто сидишь как идиот, пока остальные качаются в свое удовольствие.
Почему, допустим, в США не делают из победы во Второй мировой войне культа? Все очень просто: там всегда (особенно со времен Гражданской войны) положительным зарядом идеологической батарейки являлись свобода и демократия. Во Второй мировой и некоторое время после нее нацизм находился на противоположном полюсе, а свободу и демократию олицетворяли солдаты, сражавшиеся с гитлеровцами. Им и был наибольший почет. После выступления Черчилля в американском Фултоне место нацизма заняла советская «тирания», а ветераны войн в Корее и Вьетнаме стали «цениться» больше своих старших товарищей. С распадом СССР пугалом был назначен «международный терроризм» и, соответственно, во главу угла поставлены ветераны Афганистана и Ирака.
Для удобства в США существуют общие День ветеранов, который отмечается 11 ноября в честь окончания Первой мировой и посвящен всем живым ветеранам любой войны, и День памяти, приходящийся на последний понедельник мая и посвященный всем погибшим во всех войнах. Это к вопросу о словах Старикова. Зато в сознании американцев настолько плотно сидит идея об их исключительной, преобладающей роли в разгроме Гитлера, что никакой «фальсификацией истории» ее оттуда не вытравишь.
В современной же России есть три идеи, которые реально, в полном смысле этого слова объединяют народ - Новый год, спортивные достижения и Победа. Но на первых двух политику не построишь (хотя в случае сочинской олимпиады это почти удалось), и остается только Победа. А у нее на другом конце фашизм, и никуда от этого не денешься.
Пока ей не найдут идеологическую замену, мы так и будем бессмысленно (не потому что глупо, а потому что без осмысления) сакрализировать все, что связано с победой над Третьим рейхом и старательно искать фашизм в политике США, Европы или Украины, в высказываниях и действиях националистов, в альтернативных исторических взглядах и бог знает в чем еще, разве что не у себя под кроватью. И это вместо того чтобы выработать всеобъемлющую, подлинно национальную систему идеологем, ценностей и ориентиров, в которую можно будет легко встроить и саму Победу и которая будет гораздо лучше приложима к реальному миру, чем коротенькая околопобедная линейка со стершейся шкалой.