Война миров Z
Знаете, я тут хотел отмолчаться и отшутиться по повестке дна, дабы не нагнетать эмоции и не множить энтропию. Но не получается. Не получается, потому что проклятая память подсовывает мне картинки, которые я видел сотнями и тысячами, когда работал выпускающим редактором и правил местами косноязычные, но искренние тексты донбасских военкоров.
Я видел фотографии и видеоролики оттуда - стариков в обстрелянных тяжелой артиллерией домах, семей, месяцами живших в бомбоубежищах в блокадных условиях, детей, которые разучились улыбаться. Не выдумки про распятого мальчика, а судьбы живых людей, с именами и фамилиями. Русских людей. Наших соотечественников, которые в силу исторических недоразумений оказались по ту сторону государственной границы. Я помню их - и я помню трупы. Мужские, женские, детские. Много трупов. От этих воспоминаний порой не только не уснуть - жить не хочется.
Я не питаю негативных чувств к украинцам - не бывает плохих и хороших народов. Но я испытываю жгучую ненависть к расчеловечившимся мразям, из-за которых уже восемь лет идет война в Донбассе. И к тем, кто под нацистской символикой второй раз в истории уничтожал мирных жителей, и к тем, кто, сидя в своих уютных квартирках в Жмеринках, Винницах и Львовах, глумился над «жареными колорадами» в Одессе, Донецке и Луганске. К тем, кто оккупировал - абсурд, но другого слова здесь не подобрать - Старобельск, родину моей бабушки. Которая маленькой девочкой пережила нацистскую оккупацию и люто ненавидела украинских полицаев, помогавших расстреливать людей только за то, что они «не такие». Скажу страшную вещь - но хорошо, что она не дожила до того, что творилось в ее родном Донбассе.
А теперь все эти выблядки узнали, что, оказывается, в эту игру можно играть вдвоем. Что есть справедливость и воздаяние. Что чужой танк может ехать мимо твоего дома. Что ракета или снаряд может прилететь и в твой город - хотя, в отличие от вас, наша армия не стреляет по мирным жителям, даже если террористы, зовущиеся вашей армией, ставят боевую технику на детских площадках. К сожалению, так иногда бывает, что для завершения одной войны нужно вести другую, освободительную. Когда переговоры не действуют, приходится браться за оружие. Потому что можно договориться с человеком - но не с бешеной собакой. Бешеную собаку можно только пристрелить.
И вот когда те же самые мрази и подвизгивающие им прекраснодушные хуесосы, захлебываясь кровавой пеной, хором верещат «нет войне» и вопят, что я должен покаяться за то, что я русский, я говорю: идите нахуй. Да, я русский, а вы - нет. Вы не русские и не украинцы. Вы ничтожества, вы слизь и навозная жижа, о которую даже пачкаться никто не будет. Просто смоют, как смывали следы нацистских преступников. И если кто из вас уйдет от суда человеческого, то от Божьего суда точно не уйдет. Потому что Бог не в силе, а в правде. И он с нами.
Я видел фотографии и видеоролики оттуда - стариков в обстрелянных тяжелой артиллерией домах, семей, месяцами живших в бомбоубежищах в блокадных условиях, детей, которые разучились улыбаться. Не выдумки про распятого мальчика, а судьбы живых людей, с именами и фамилиями. Русских людей. Наших соотечественников, которые в силу исторических недоразумений оказались по ту сторону государственной границы. Я помню их - и я помню трупы. Мужские, женские, детские. Много трупов. От этих воспоминаний порой не только не уснуть - жить не хочется.
Я не питаю негативных чувств к украинцам - не бывает плохих и хороших народов. Но я испытываю жгучую ненависть к расчеловечившимся мразям, из-за которых уже восемь лет идет война в Донбассе. И к тем, кто под нацистской символикой второй раз в истории уничтожал мирных жителей, и к тем, кто, сидя в своих уютных квартирках в Жмеринках, Винницах и Львовах, глумился над «жареными колорадами» в Одессе, Донецке и Луганске. К тем, кто оккупировал - абсурд, но другого слова здесь не подобрать - Старобельск, родину моей бабушки. Которая маленькой девочкой пережила нацистскую оккупацию и люто ненавидела украинских полицаев, помогавших расстреливать людей только за то, что они «не такие». Скажу страшную вещь - но хорошо, что она не дожила до того, что творилось в ее родном Донбассе.
А теперь все эти выблядки узнали, что, оказывается, в эту игру можно играть вдвоем. Что есть справедливость и воздаяние. Что чужой танк может ехать мимо твоего дома. Что ракета или снаряд может прилететь и в твой город - хотя, в отличие от вас, наша армия не стреляет по мирным жителям, даже если террористы, зовущиеся вашей армией, ставят боевую технику на детских площадках. К сожалению, так иногда бывает, что для завершения одной войны нужно вести другую, освободительную. Когда переговоры не действуют, приходится браться за оружие. Потому что можно договориться с человеком - но не с бешеной собакой. Бешеную собаку можно только пристрелить.
И вот когда те же самые мрази и подвизгивающие им прекраснодушные хуесосы, захлебываясь кровавой пеной, хором верещат «нет войне» и вопят, что я должен покаяться за то, что я русский, я говорю: идите нахуй. Да, я русский, а вы - нет. Вы не русские и не украинцы. Вы ничтожества, вы слизь и навозная жижа, о которую даже пачкаться никто не будет. Просто смоют, как смывали следы нацистских преступников. И если кто из вас уйдет от суда человеческого, то от Божьего суда точно не уйдет. Потому что Бог не в силе, а в правде. И он с нами.