Ничто не забыто
«Военный дневник» начальника Генштаба сухопутных войск вермахта Франца Гальдера помогает развенчать сразу несколько исторических мифов. Например, о том, что мудрые и прозорливые разведчики докладывали товарищу Сталину о начале войны задолго до нее, а он им не поверил.
30 июля 1940 года Гальдер пишет:
«На вопрос о том, как выйти из положения, если не будет достигнута решающая победа над Англией и возникнет опасность сближения Англии с Россией, что заставит нас вести войну на два фронта, и в первую очередь против России, может быть один ответ - укрепление дружбы с Россией».
А 31 июля, пересказывая мысли Гитлера на совещании:
«Если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия. Вывод: в соответствии с этим рассуждением Россия должна быть ликвидирована. Срок - весна 1941 года».
Проходит два месяца, и Гитлер уже хочет заручиться поддержкой России для борьбы с Англией. Запись от 30 сентября 1940 года:
«Фюрер направил Сталину извещение о заключении пакта с Японией за 24 часа до его подписания. Теперь отправлено новое письмо Сталину с целью заинтересовать его в английском наследстве и добиться его поддержки против Англии. Если это удастся, то полагаю, что можно будет начать решительные действия против Англии».
Речь о Тройственном пакте (третьей стороной была, понятно, Италия), а под «английским наследством» подразумевались Иран и Индия, разделом которых Германия и хотела заинтересовать СССР. А потом даже велись переговоры о присоединение к этому пакту Советского Союза, но разумные предложения нашей страны, связанные с безопасностью границ со стороны Финляндии, Балкан, Турции (предполагалось получить в аренду опорные пункты в районе Босфора и Дарданелл) и Японии, были отвергнуты.
Но и после этого, когда уже началась активная разработка планов вторжения, Гитлер не был до конца уверен. 13 декабря 1940-го, очередное совещание:
«Переговоры с Молотовым позволили сделать нашу оценку общей обстановки более ясной, в особенности в отношении Финляндии и Балкан. Каких-либо острых разногласий не имеется. Решение вопроса о гегемонии в Европе упирается в борьбу против России. Поэтому необходимо вести подготовку к тому, чтобы выступить против России, если этого потребует политическая ситуация. [...] Мы не ищем конфликта с Россией, однако мы должны быть начиная с весны 1941 года готовы к выполнению такой задачи».
Естественно, что в условиях подобной неопределенности крайне подозрительный и не доверявший почти никому Сталин не мог безоговорочно верить и в то, что нападение состоится даже при наличии конкретных планов и сроков. А мы просто рассуждаем с позиции послезнания.
Еще пара мифов, которые противоречат друг другу, но все еще довольно устойчивы - о том, что СССР не был готов к войне и о том, что он готовился напасть первым. Запись от 30 сентября 1940-го:
«Увеличивается количество сведений о том, что Россия в 1941 году ожидает вооруженного конфликта с нами. Русские войска усиленно совершенствуют свою боевую выучку. При этом большое значение придается действиям в лесистой местности. Использование лесистой местности в оперативном и тактическом отношении ставит перед нами новые задачи в области управления войсками, их организации и боевой подготовки».
Если речь о новых задачах, значит явно имеется в виду советская территория - собственно, это тот самый сурово шумящий брянский лес, по которому пойдут на немцев партизаны.
Гитлер тоже не рассматривает всерьез вариант советского нападения. Запись от 15 октября:
«Мы уже имеем на русской границе 40 дивизий. Позже будем иметь там 100 дивизий. Россия наткнется на гранитную стену. Однако невероятно, чтобы Россия сама начала с нами конфликт. “В России управляют разумные люди”».
Кстати, постепенное наращивание немецких войск на границе Сталин мог до последнего считать ответом на аналогичное советское развертывание в западных регионах. Но причина проигрыша первого этапа войны была не в нашей неготовности, а в том, что нас упредили в мобилизации и нанесли сокрушительный удар всеми силами - разумеется, в сочетании с рядом других факторов.
О стремлении Сталина до последнего избежать войны говорит и эта запись от 5 мая 1941 года:
«Полковник Кребс возвратился из Москвы, где замещал Кестринга [военный атташе Германии в СССР]. По отношению к нему там была проявлена большая предупредительность. Россия сделает все, чтобы избежать войны. Можно ожидать любой уступки, кроме отказа от территориальных претензий».
Интересно, что Гальдер опровергает сам себя, когда пишет об уровне подготовки советских войск до и после начала войны. 5 декабря 1940 года:
«Русские уступают нам в вооружении в той же мере, что и французы. Русские располагают небольшим количеством современных полевых артиллерийских батарей. Все остальное - модернизированная старая материальная часть; наш танк T-III с 50-мм пушкой (весной их будет 1500 шт.), как нам представляется, явно превосходит русский танк. Основная масса русских танков имеет плохую броню. Русский человек - неполноценен. Армия не имеет настоящих командиров. Смогли ли они за последнее время серьезно внедрить правильные принципы военного руководства в армии, более чем сомнительно. Начатая реорганизация русской армии к весне еще не сделает ее лучше. Весной мы будем иметь явное превосходство в командном составе, материальной части, войсках. У русских все это будет, несомненно, более низкого качества. Если по такой армии нанести мощный удар, ее разгром неминуем».
И совсем по-другому он заговорил 11 августа 1941-го, всего лишь через полтора месяца боев:
«Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс-Россия, который сознательно готовился к войне, несмотря на все затруднения, свойственные странам с тоталитарным режимом, был нами недооценен. Это утверждение можно распространить на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и, в особенности, на чисто военные возможности русских. К началу войны мы имели против себя около 200 дивизий противника. Теперь мы насчитываем уже 360 дивизий противника. Эти дивизии, конечно, не так вооружены и не так укомплектованы, как наши, а их командование в тактическом отношении значительно слабее нашего, но, как бы там ни было, эти дивизии есть. И даже если мы разобьем дюжину таких дивизий, русские сформируют новую дюжину. Русские еще и потому выигрывают во времени, что они сидят на своих базах, а мы от своих все более отдаляемся. Таким образом и получается, что наши войска, страшно растянутые и разобщенные, все время подвергаются атакам противника».
До начала переломной Сталинградской битвы остается еще целый год, а в голосе немецкого командующего уже звучат пораженческие нотки, вызванные осознанием мощи русского колосса.
Ну и, наконец, к сегодняшней дате - любимый миф наших либералов о том, что, мол сдали бы Ленинград и спокойно попивали баварское. 8 июля 1941 года, ровно за два месяца до начала блокады:
«Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки. Это будет “народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и московитов (русских) вообще”».
На этом краткий анализ гальдеровского дневника можно завершать - во всем остальном это добротная, аккуратная, по-немецки педантичная хроника подготовки и реализации одного из величайших преступлений в истории человечества.
_____________
Мастерство: 5
Сюжет: 5
Реалистичность: 6
Читабельность: 7
Идеология: 5
Итого: 5,6
П.С. В рейтинге отсутствует.
30 июля 1940 года Гальдер пишет:
«На вопрос о том, как выйти из положения, если не будет достигнута решающая победа над Англией и возникнет опасность сближения Англии с Россией, что заставит нас вести войну на два фронта, и в первую очередь против России, может быть один ответ - укрепление дружбы с Россией».
А 31 июля, пересказывая мысли Гитлера на совещании:
«Если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия. Вывод: в соответствии с этим рассуждением Россия должна быть ликвидирована. Срок - весна 1941 года».
Проходит два месяца, и Гитлер уже хочет заручиться поддержкой России для борьбы с Англией. Запись от 30 сентября 1940 года:
«Фюрер направил Сталину извещение о заключении пакта с Японией за 24 часа до его подписания. Теперь отправлено новое письмо Сталину с целью заинтересовать его в английском наследстве и добиться его поддержки против Англии. Если это удастся, то полагаю, что можно будет начать решительные действия против Англии».
Речь о Тройственном пакте (третьей стороной была, понятно, Италия), а под «английским наследством» подразумевались Иран и Индия, разделом которых Германия и хотела заинтересовать СССР. А потом даже велись переговоры о присоединение к этому пакту Советского Союза, но разумные предложения нашей страны, связанные с безопасностью границ со стороны Финляндии, Балкан, Турции (предполагалось получить в аренду опорные пункты в районе Босфора и Дарданелл) и Японии, были отвергнуты.
Но и после этого, когда уже началась активная разработка планов вторжения, Гитлер не был до конца уверен. 13 декабря 1940-го, очередное совещание:
«Переговоры с Молотовым позволили сделать нашу оценку общей обстановки более ясной, в особенности в отношении Финляндии и Балкан. Каких-либо острых разногласий не имеется. Решение вопроса о гегемонии в Европе упирается в борьбу против России. Поэтому необходимо вести подготовку к тому, чтобы выступить против России, если этого потребует политическая ситуация. [...] Мы не ищем конфликта с Россией, однако мы должны быть начиная с весны 1941 года готовы к выполнению такой задачи».
Естественно, что в условиях подобной неопределенности крайне подозрительный и не доверявший почти никому Сталин не мог безоговорочно верить и в то, что нападение состоится даже при наличии конкретных планов и сроков. А мы просто рассуждаем с позиции послезнания.
Еще пара мифов, которые противоречат друг другу, но все еще довольно устойчивы - о том, что СССР не был готов к войне и о том, что он готовился напасть первым. Запись от 30 сентября 1940-го:
«Увеличивается количество сведений о том, что Россия в 1941 году ожидает вооруженного конфликта с нами. Русские войска усиленно совершенствуют свою боевую выучку. При этом большое значение придается действиям в лесистой местности. Использование лесистой местности в оперативном и тактическом отношении ставит перед нами новые задачи в области управления войсками, их организации и боевой подготовки».
Если речь о новых задачах, значит явно имеется в виду советская территория - собственно, это тот самый сурово шумящий брянский лес, по которому пойдут на немцев партизаны.
Гитлер тоже не рассматривает всерьез вариант советского нападения. Запись от 15 октября:
«Мы уже имеем на русской границе 40 дивизий. Позже будем иметь там 100 дивизий. Россия наткнется на гранитную стену. Однако невероятно, чтобы Россия сама начала с нами конфликт. “В России управляют разумные люди”».
Кстати, постепенное наращивание немецких войск на границе Сталин мог до последнего считать ответом на аналогичное советское развертывание в западных регионах. Но причина проигрыша первого этапа войны была не в нашей неготовности, а в том, что нас упредили в мобилизации и нанесли сокрушительный удар всеми силами - разумеется, в сочетании с рядом других факторов.
О стремлении Сталина до последнего избежать войны говорит и эта запись от 5 мая 1941 года:
«Полковник Кребс возвратился из Москвы, где замещал Кестринга [военный атташе Германии в СССР]. По отношению к нему там была проявлена большая предупредительность. Россия сделает все, чтобы избежать войны. Можно ожидать любой уступки, кроме отказа от территориальных претензий».
Интересно, что Гальдер опровергает сам себя, когда пишет об уровне подготовки советских войск до и после начала войны. 5 декабря 1940 года:
«Русские уступают нам в вооружении в той же мере, что и французы. Русские располагают небольшим количеством современных полевых артиллерийских батарей. Все остальное - модернизированная старая материальная часть; наш танк T-III с 50-мм пушкой (весной их будет 1500 шт.), как нам представляется, явно превосходит русский танк. Основная масса русских танков имеет плохую броню. Русский человек - неполноценен. Армия не имеет настоящих командиров. Смогли ли они за последнее время серьезно внедрить правильные принципы военного руководства в армии, более чем сомнительно. Начатая реорганизация русской армии к весне еще не сделает ее лучше. Весной мы будем иметь явное превосходство в командном составе, материальной части, войсках. У русских все это будет, несомненно, более низкого качества. Если по такой армии нанести мощный удар, ее разгром неминуем».
И совсем по-другому он заговорил 11 августа 1941-го, всего лишь через полтора месяца боев:
«Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс-Россия, который сознательно готовился к войне, несмотря на все затруднения, свойственные странам с тоталитарным режимом, был нами недооценен. Это утверждение можно распространить на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и, в особенности, на чисто военные возможности русских. К началу войны мы имели против себя около 200 дивизий противника. Теперь мы насчитываем уже 360 дивизий противника. Эти дивизии, конечно, не так вооружены и не так укомплектованы, как наши, а их командование в тактическом отношении значительно слабее нашего, но, как бы там ни было, эти дивизии есть. И даже если мы разобьем дюжину таких дивизий, русские сформируют новую дюжину. Русские еще и потому выигрывают во времени, что они сидят на своих базах, а мы от своих все более отдаляемся. Таким образом и получается, что наши войска, страшно растянутые и разобщенные, все время подвергаются атакам противника».
До начала переломной Сталинградской битвы остается еще целый год, а в голосе немецкого командующего уже звучат пораженческие нотки, вызванные осознанием мощи русского колосса.
Ну и, наконец, к сегодняшней дате - любимый миф наших либералов о том, что, мол сдали бы Ленинград и спокойно попивали баварское. 8 июля 1941 года, ровно за два месяца до начала блокады:
«Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки. Это будет “народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и московитов (русских) вообще”».
На этом краткий анализ гальдеровского дневника можно завершать - во всем остальном это добротная, аккуратная, по-немецки педантичная хроника подготовки и реализации одного из величайших преступлений в истории человечества.
_____________
Мастерство: 5
Сюжет: 5
Реалистичность: 6
Читабельность: 7
Идеология: 5
Итого: 5,6
П.С. В рейтинге отсутствует.