Житейская история
Не влезло в коментарий к прошлому посту.
В любом случае, ситуация забавная. Вот выходит он такой из тюрьмы, ему охранники выдают его вещи, с которыми он туда приехал 10 лет назад (в кино так, по крайней мере), и вот вроде бы всё он уже собрал, и надо идти, и тут в затхлом воздухе каптёрки повисает неловкая пауза:
- Осуждённый... ой, простите великодушно, Михаил Борисович..., - по привычке сбивается начальник колонии.
- Осужденный Ходорковский, статья 160 и 174 ч.1, - так же, по привычке, отвечает МБХ.
- У нас тут для вас это, ну, значит, есть кое-что, приготовили вот вам, в честь такого дела...
- Перо под ребро! - гогочут вертухаи. Михаил натянуто улыбается.
- Ну, значит, вот, решили вам тут на прощание подарить от нас кой-чего, чтоб, ну, не забывали про нас там, на воле-то...
МБХ поёжился.
- Вот, значит, подарки вам от нас от всех, сувениры на память, вот в третьем отряде, вот, рукавички узорчатые для вас сшили, а, столько лет вы их шили, а себе ни одни не оставили.
- Десять лет, два месяца и двенадцать дней, - шепчет под нос МБХ.
- А вот вам молочка козьего, где ж вы в Москве такое найдёте-то, вот, только-только надоили, как только узнали, что амнистия у вас. А вот это вам от меня лично, - с нескрываемой гордостью сказал начальник колонии и полез в огромный мешок, который стоял до этого в углу, минуту покопался там и извлёк огромное чучело тетерева, - Вот, Михаил Борисович, сам подстрелил! А чучело потом Семёнов из третьего отряда сделал, эх, руки у него золотые, даром что карманник.
МБХ думал о том, как же всё-таки место меняет человека. Вон начальник вроде хороший мужик, наивный конечно, и нелепый какой-то, но добрый ведь, с душой.
- Еще один подарок, значит, есть для вас, его, - начальник колонии перешел на шепот, - его СВЕРХУ передали.
Тут он протянул МБХ новый, с хрустящими листами, только что отпечатанный заграничный паспорт.
- Ну, значит, может, коньячку выпьем, грамм по пятьдесят, - не унимался начальник колонии.
- Спасибо большое за предложение, я бы и рад, да спешу вот.
- И то верно. Идите тогда скорей, пока репортёры не набежали.
- Увидимся! - сказал на прощание МБХ.
Пять минут назад ворота колонии захлопнулись за ним, и МБХ шел по заснеженной улице новой, изменившейся России. С любовью расшитые рукавицы грели его руки, под мышкой было набитое пустыми надеждами карманника Семёнова на УДО чучело, а изнутри согревали четверть литра отвратительного командирского коньяка.