Послепраздничное.
Странно прошел "День народного единства". Горячее дыхание Донбасса и Сирии доносится уже до многих и в воздухе повис легкий туман тревоги. Общая опасность всегда сплачивает людей, ее осознающих, теснее на какое-то время. Держит в тонусе.
Помню герой романа Джека Лондона, столкнувшись один на один с волчьей стаей, внимательно рассматривал каждую прожилку на своих пальцах, до мелочей разбирал движение маленьких суставов и изучал напряжение каждой мышцы. Борьба за жизнь отрезвила его и заставила собраться на 200%.
Внимание переключается с одних сводок на другие - вот украинские солдаты опять нарушили договоренности и обстреляли своих соотечественников, а вот сирийские ополченцы пробираются через развалы своих городов, освобождая их, при поддержке нашей авиации.
В этом всем, на самом деле, есть что-то сближающее. То, что позволяет нам, затянув пояса, переживать тяготы. Для львовских нацистов мы все одинаковые - "москали" и "коммуняки", которых необходимо вздернуть на ветке. Для черных исламистов мы - "кафиры", которые подлежат уничтожению по законам, не имеющим отношения к настоящему исламу. Для Запада, объявившего Россию врагом номер 1, мы - "Рашнс". Без разбора на цвета кожи и акценты языка.
Но, почему-то, единства от "4 ноября" я не чувствую.
Помню герой романа Джека Лондона, столкнувшись один на один с волчьей стаей, внимательно рассматривал каждую прожилку на своих пальцах, до мелочей разбирал движение маленьких суставов и изучал напряжение каждой мышцы. Борьба за жизнь отрезвила его и заставила собраться на 200%.
Внимание переключается с одних сводок на другие - вот украинские солдаты опять нарушили договоренности и обстреляли своих соотечественников, а вот сирийские ополченцы пробираются через развалы своих городов, освобождая их, при поддержке нашей авиации.
В этом всем, на самом деле, есть что-то сближающее. То, что позволяет нам, затянув пояса, переживать тяготы. Для львовских нацистов мы все одинаковые - "москали" и "коммуняки", которых необходимо вздернуть на ветке. Для черных исламистов мы - "кафиры", которые подлежат уничтожению по законам, не имеющим отношения к настоящему исламу. Для Запада, объявившего Россию врагом номер 1, мы - "Рашнс". Без разбора на цвета кожи и акценты языка.
Но, почему-то, единства от "4 ноября" я не чувствую.