Менторством до людей не достучаться. О Гоголе.
Образы, проходящие через индивидуальный опыт человека, его жизнь и быт, окажутся привлекательнее менторства и нравоучений. Такую интересную тему упомянула Анастасия Гачева в письмах Гоголя. Сразу возникла аналогия с нашими русскими сказками: испытав в процесс чтения переживание за судьбу героя, ребенок, наверняка, будет примеривать на себя его положительные качества. Может получиться, что сказка где-то окажет лучшее воспитательное влияние, чем только строгие наставления. Или подкрепит их.
Анастасия Георгиевна ссылается на письмо Гоголя «О театре». В нем Гоголь рассуждает о недооцененной (и отчасти принижаемой) роли светского театра в деле распространения общечеловеческих (для Гоголя, конечно, христианских) ценностей.
К сожалению, саратовский «Театр драмы» исключил из ближайшего репертуара все драматические постановки и воспитывает зрителя разными пошловатыми комедиями. Большой популярностью, например, пользуется комедия. где герои ходят в нижнем белье. Или вспоминается постановка "Гамлета" под музыку рок-группы «Rammstein».
Выходит двоякая ситуация, о которой пишет Николай Васильевич:
«Отделите только собственно называемый высший театр от всяких балетных скаканий, водевилей, мелодрам и тех мишурно-великолепных зрелищ для глаз, угождающих разврату вкуса или разврату сердца, и тогда посмотрите на театр. Театр, на котором представляются высокая трагедия и комедии, должен быть в совершенной независимости от всего. Странно и соединить Шекспира с плясуньями или с плясунами в лайковых штанах. Что за сближение? Ноги -- ногами, а голова - головой».
Театр, который, в угоду минутной популярности, снижает планку, сам под собой рубит сук.
«Не попотчевай ее сами же писатели своими гнилыми мелодрамами, она бы не почувствовала к ним вкуса и не потребовала бы их. Возьми самую заиграннейшую пьесу и поставь ее как нужно, та же публика повалит толпой. Мольер ей будет в новость, Шекспир станет заманчивей наисовременнейшего водевиля».
Резюмируя письмо Гоголя «О театре», можно сказать: Николай Васильевич призывает не демонизировать театр,
полагая его проводником к человеку, где «толпа из пяти, шести тысяч человек <...> ни в чем не сходная между собою <...> может вдруг потрястись одним потрясеньем, зарыдать одними слезами и засмеяться одним всеобщим смехом». И вкусы человека, вышедшего после спектакля, формирует содержимое этого спектакля - либо возвышающее зрителя, либо принижающее. «Театр и театр -- две разные вещи, равно как и восторг самой публики бывает двух родов: иное дело восторг оттого, когда какая-нибудь балетная танцовщица подымет ногу повыше, и опять иное дело восторг оттого, когда могущественный лицедей потрясающим словом подымет выше все высокие чувства в человеке». Театр способен преодолевать отчужденность обывателя от гуманистических, христианских ценностей (в силу невоцерковленности).
Вспоминая прошлые темы, мне кажется, что Гоголь противостоит концепции "Великого Инквизитора". Во-первых, потому что не хочет мириться с человеческими слабостями. Хотя мог сказать: "Вы на дне и бестолково вас вытягивать". А, во-вторых, потому что верит в способность и желание человека принять Христа по совести.