Топонимика : удар по идентичности.
Названия окружающих нас рек, деревень, поселков, городов, улиц, как правило, не случайны и несут в себе смысл. Изучением географических названий, историей их появления и дальнейшего развития занимается наука лингвистика, а именно та ее часть, которая называется топонимикой.
В своей книге «Что такое топонимика» [М.: «Наука», 1985] А.В. Суперанская указывает на то, что происхождение названия географического объекта может разбираться в двух плоскостях - лингвистической и культурно-исторической, «связанной с психологией создания и восприятия имени с общественными оценками отдельных фактов, событий, личностей». И хотя лингвисты подчеркивают, что исторический контекст важен, но не имеет для них первостепенного значения, здесь он представляет наибольший интерес.
Суперанская отмечает, что практика названий и переименований по политическим причинам имеет давние корни. Так Петр Великий, называя град на Неве- Санкт-Петербургом, отдавал дань почести Святому Петру - покровителю императора. С таким названием город дожил до 1914 года, когда был переименован в Петроград, в связи с ростом антигерманских настроений из-за противостояния в войне.
Еще один яркий приведенный пример связан с Екатериной Великой : «дабы уничтожить всякую память о бунте Пугачева, переименовала реку Яик в Урал».
Суперанская рассказывает и о том, как в 1837-1842гг оренбургский генерал-губернатор П. Сухтелен проводил переименования, «предложив взять за основу новых названый имена прославляющие русские военные победы: так возникли поселки Александро-Невский, Куликовка, Бородинский, Редутово, Берлинский, Лейпциг, Париж, Татищево … ».
Крах России в феврале 1917 года, обозначенный отречением Николая 2 и приходом к власти Временного Правительства - либералов того времени, окончательно обрушил идеологию царской России. Как мы знаем, сокрушительный удар по концепции «Москва- Третий Рим» был нанесен отказом царской элиты взятия Константинополя во время Русско-Турецкой освободительной войны (1877 - 1878 гг). Всего за год до начала войны Федор Михайлович Достоевский писал: «Константинополь - рано ли, поздно ли, должен быть наш...» [Ф.М. Достоевский, «Дневник писателя 1876 года»].
Отсутствие идеологии (как одна из причин) привело к тому, что через 9 месяцев правления либерального Временного Правительства Россия начала терять территории( в том числе под напором наступающих немецких войск) и рассыпаться. В этих условиях в октябре 1917 года власть берут большевики, основным преимуществом которых была идеология («Из царства необходимости - в царство свободы»), проповедующая освобождение людей от необходимости грызни между собой (принцип «Человек - человеку волк»).
В Советском Союзе первым масштабным периодом переименования топонимики были 20-30е годы 20 века. Молодому государству требовалось закрепление нового идеала всеобщего братства (помните, у Блока - «Товарищи! Мы станем - братья!») в народной памяти. По этой причине названия части городов и улиц стали отражением новой эпохи - они несли в себе государствообразующий смысл, опираясь на русскую традицию. Так «бурги» сменились «градами» и «овсками»: Ленинград, Сталинград, Свердловск. А улицы приобрели статус, подчеркивающий промышленный, культурный, физический, духовный подъем : тракторные, заводские, проспекты энтузиастов, авиастроителей, площади свободы, набережные космонавтов.
Второй масштабный период переименований начатый в позднесоветский этап горбачевской «Перестройки» завершился в середине 90-х годов. Новой власти требовалось уничтожить советские «маяки», для новой... А вот тут заминка. Новой идеологии, которая могла бы заместить прежнюю на правах более развитого этапа, не нашлось - СССР уничтожали под идею присоединения к Европе. Поэтому обоснованием массовых переименований (в России) стало не развитие, а откат на 100 (и более) лет назад.
Об этом пишет автор публикации «Как вы лодку назовете ...» - Лариса Магданова, ссылаясь на книгу американского профессора Кетлин Смит «Mythmaking in the New Russia: Politics and Memory During the Yeltsin Era» («Мифотворчество в Новой России: политика и память в эпоху Ельцина») и статью австралийского профессора Грэма Джила «Changing Symbols: The Renovation of Moscow Place Names» («Смена символов: обновление московских топонимов») :
«Новые российские лидеры не были вдохновлены ни какой-либо общей идеологией, ни революционной традицией, с присущими ей символами и героями, которых можно было бы задействовать в переименованиях. Не было идеологической базы, обеспечивающей переименованиям направленность и осмысленность. <...> Они не имели четкого видения будущего, способного поддержать народный энтузиазм и порождать новые, революционные символы. Как результат, крах коммунизма в России сопровождался идеологическим, даже духовным, вакуумом, который оказались не в состоянии заполнить ни русский национализм, ни религия. Отсутствие «определяющей идеи» для переименований отражается в этом вакууме, в смешении символики московских топонимов. В условиях отсутствия новой иконографии, укорененной в четко изложенной «определяющей идее», пришлось обратиться к прошлым именам и символам» [Graeme Gill, «Changing Symbols: The Renovation of Moscow Place Names»].
Как мы видим на примерах наших бывших союзных Республик - Украины, Литвы, Латвии, Эстонии, Молдавии - советская топонимика не отделялась от общероссийской. Говорят, все мы на Западе обозначены как «рашнс» (Russian). Именно такой взгляд явился причиной уничтожения памятников Ленину (как основателю СССР), Кутузову, Пушкину, переименованию улиц и городов.
Третья волна переименований началась с 2009 года - на 2 года опережая начало программы «десоветизации», запущенной Советом по правам человека при президенте РФ (Медведеве). В статье «Как вы лодку назовете … - 2» Лариса Магданова проводит анализ и классификацию «десоветизаторов»:
«В грубом приближении можно различить два основных эшелона поборников переименований. Первые - непосредственные исполнители - трудятся больше по наитию, «для себя», ввиду личной ненависти к «коммунякам» и/или пиетета перед дореволюционной Россией. Другие - идеологи переименований - работают, так сказать, «для других», то есть с целью планомерного массового изменения сознания людей в сторону избавления от советских смыслов и идеалов.
В первой категории преобладают антисоветски настроенные краеведы, историки и политики, активно представленные в местных советах по топонимике».
А что народ? Социологические исследования показывают, что подавляющее большинство граждан России придерживается просоветских взглядов. Возвращение Крыма сдвинуло массы еще «левее». Гражданская война на Украине также показала, что люди не только не готовы отказаться от своего советского прошлого, но и готовы отдать за него жизнь, идя в бой под знаменами Победы.
Таким образом, топонимика была и остается важной частью идеологического строительства государства. С каждым годом значимость ее влияния на совокупную идентичность народа только возрастает. На основании изложенного материала можно сделать вывод о том, что попытки переименования улиц и городов будут продолжены. Одной из основных причин непрекращающихся атак на нашу историю можно назвать отсутствие государственной идеологии.