Наконец-то дошло
Немецкий министр обороны цу Гуттенберг заявил, что никакой демократии там не будет. Не прошло и 10 лет с начала усилий по установлению там демократических форм правления, как Зоркий Сокол обнаружил, что в сарае отсутствует четвёртая стенка.
Даже если бы я никогда не был в той стране (а я провёл там три года), то сделал бы этот вывод ещё до ввода каких бы то ни было войск туда.
Я ни в коем случае не утверждаю, что афганцы биологически неполноценны по сравнению с жителями Европы. Вообще, биологически неполноценными могут быть только отдельные индивиды (например, страдающие тяжёлыми хромосомными болезнями), а не целые народы.
Но правило о том, что бытие определяет сознание, никто не отменял. А бытие там такое: они живут даже не при феодализме, в европейском понимании этого термина, а при родо-племенном строе. Полное отсутствие промышленности и экономика, базирующаяся на выращивании мака и конопли, дополняют картину. Демократия, как и коммунизм, требуют построения определённого материального базиса, который, за счёт повышения благосостояния населения ведёт к перестройке общественного сознания.
А пуштуны, таджики, узбеки, хазарейцы и прочие народы этой гористой страны отстали в строительстве базиса для соответствующей настройки не на сотни лет, а навсегда. Искусственное перетаскивание из бронзового века даже не в постиндустриальное, а в индустриальное общество невозможно, об этом говорит опыт СССР. В республиках Союза, аналогичных Афганистану, не удалось даже создать прослойку промышленных рабочих из числа местного населения: на заводах на всех должностях, на которых требовалось что-то делать, находились представители народов, которые доросли до индустриальной эпохи: русские, украинцы, армяне, евреи, немцы и т.п. Местные кадры осуществляли "общее руководство" - каковая функция существует и в первобытном обществе, её осуществляют вожди и шаманы. И при формальном наличии советской власти общество как управлялось племенными вождями до покорения Средней Азии при императоре Александре, так и продолжало управляться при Брежневе или Горбачёве (должности секретарей партийных комитетов и глав исполнительной власти были лишь прикрытием, предназначенным для ублажения белого сахиба из Москвы).
Они не доросли даже до ислама: по сути, он был заменён там на простонародные суеверия и племенные адаты. Талибан, собственно, попытался очистить ислам от языческих наслоений, но делал это единственно возможными при том устройстве общества варварскими методами.
Можно предоставить местной публике право на свободные выборы с тайным голосованием, и они послушно проголосуют за существующих баев-бабаев, поскольку и не могут представить, что ими будет править кто-то другой. А о политических, социальных и экономических правах человека там ещё пару миллионов лет будет рано говорить.
Так что же делать? Да, по большому счёту, ничего. Предоставить их самим себе, а если нужно вести какие-то операции экономического или геополитического характера, то просто договариваться с правящими бабайками. И помнить максиму Бисмарка о том, что Чингисхан с телеграфом опаснее Чингисхана без оного. Иными словами, отрезать противника от достижений постиндустриального общества, особенно в области вооружений. Просто для собственной безопасности, чтобы у местных вождей не возникало соблазна попробовать окружающий мир на вшивость.
Даже если бы я никогда не был в той стране (а я провёл там три года), то сделал бы этот вывод ещё до ввода каких бы то ни было войск туда.
Я ни в коем случае не утверждаю, что афганцы биологически неполноценны по сравнению с жителями Европы. Вообще, биологически неполноценными могут быть только отдельные индивиды (например, страдающие тяжёлыми хромосомными болезнями), а не целые народы.
Но правило о том, что бытие определяет сознание, никто не отменял. А бытие там такое: они живут даже не при феодализме, в европейском понимании этого термина, а при родо-племенном строе. Полное отсутствие промышленности и экономика, базирующаяся на выращивании мака и конопли, дополняют картину. Демократия, как и коммунизм, требуют построения определённого материального базиса, который, за счёт повышения благосостояния населения ведёт к перестройке общественного сознания.
А пуштуны, таджики, узбеки, хазарейцы и прочие народы этой гористой страны отстали в строительстве базиса для соответствующей настройки не на сотни лет, а навсегда. Искусственное перетаскивание из бронзового века даже не в постиндустриальное, а в индустриальное общество невозможно, об этом говорит опыт СССР. В республиках Союза, аналогичных Афганистану, не удалось даже создать прослойку промышленных рабочих из числа местного населения: на заводах на всех должностях, на которых требовалось что-то делать, находились представители народов, которые доросли до индустриальной эпохи: русские, украинцы, армяне, евреи, немцы и т.п. Местные кадры осуществляли "общее руководство" - каковая функция существует и в первобытном обществе, её осуществляют вожди и шаманы. И при формальном наличии советской власти общество как управлялось племенными вождями до покорения Средней Азии при императоре Александре, так и продолжало управляться при Брежневе или Горбачёве (должности секретарей партийных комитетов и глав исполнительной власти были лишь прикрытием, предназначенным для ублажения белого сахиба из Москвы).
Они не доросли даже до ислама: по сути, он был заменён там на простонародные суеверия и племенные адаты. Талибан, собственно, попытался очистить ислам от языческих наслоений, но делал это единственно возможными при том устройстве общества варварскими методами.
Можно предоставить местной публике право на свободные выборы с тайным голосованием, и они послушно проголосуют за существующих баев-бабаев, поскольку и не могут представить, что ими будет править кто-то другой. А о политических, социальных и экономических правах человека там ещё пару миллионов лет будет рано говорить.
Так что же делать? Да, по большому счёту, ничего. Предоставить их самим себе, а если нужно вести какие-то операции экономического или геополитического характера, то просто договариваться с правящими бабайками. И помнить максиму Бисмарка о том, что Чингисхан с телеграфом опаснее Чингисхана без оного. Иными словами, отрезать противника от достижений постиндустриального общества, особенно в области вооружений. Просто для собственной безопасности, чтобы у местных вождей не возникало соблазна попробовать окружающий мир на вшивость.