НЕПОНЯТКИ ПО ПОВОДУ ЖАННЫ Д'АРК
Жанна д'Арк считается во Франции национальной героиней, неким символом французского патриотизма. В начале ХХ века французам даже удалось продавить её канонизацию, несмотря на то, что её противники были не меньшими католиками, чем она сама - основоположник англиканства Генри №8 на тот момент даже не родился. Какие аргументы предъявили французские дипломаты Папе, я не знаю, но, видимо, достаточно весомые - до 1940 года Франция была великой державой.
Но по поводу патриотизма есть пребольшие сомнения. Столетняя война ничуть не напоминала Вторую мировую, в ходе которой гитлеровцы полностью ликвидировали государственность Польши и Чехии и отхватили пребольшой кусок Франции, включавший её столицу (!). На СССР они тоже имели схожие виды, но жестоко обломались.
В случае победы англичан, Франция не стала бы имперским протекторатом Савойи и Пикардии или Парижским генерал-губернаторством в составе Британской империи, просто возникла бы личная уния с Англией. То есть, Франция осталась бы самой собой, просто имела бы общего короля с Англией. При этом, этот король был стопроцентным французом: по отцу - потомком Вильгельма (Гийома, вообще-то, он француз, а не немец) Завоевателя, по матери - внуком французского короля Филиппа Красивого. И именно из-за этого обстоятельства он и предъявил претензии на французский престол после смерти последнего Капетинга Шарля №4.
Юридически он был не вполне прав: во Франции действовал салический закон, лишавший женщин и королевскую родню по их линии прав на престол (именно поэтому там никогда не было правящих королев, королевами называли жён и матерей королей), но по сути, Столетняя война была обычной семейной склокой за наследство, Капетинги по матери против Валуа. Национальных государств в эпоху развитого феодализма не существовало, они возникли лишь при абсолютизме и развились в буржуазную эпоху, так что речь о защите родины не шла: защищали права некоего претендента на занятие должности короля, иными словами, интересы конкретного человека, его ближайшей родни и приближённых, имеющих виды на пожалования вкусными феодами.
Личная уния не означает потерю суверенитета. В 17-м веке сами британцы попёрли с трона короля-католика Джеймса №2 Стюарта, заручившись помощью нидерландского штаттхальтера Виллема Оранье-Нассау, которого охотно на этот трон усадили, переименовав в Уильяма для удобства выговаривания его имени. Несмотря на общего суверена, Англия не стала колонией Нидерландов. И этот эпизод своей истории они называют Славной, а не Позорной революцией.
Поначалу у французов всё шло не очень хорошо, британские лучники отстреливали их рыцарей, как через 500 с лишним лет их отдалённые потомки отстреливали махдистов в Судане (правда, там уже из пулемётов). И тут объявилась тётка, обладавшая талантами полководца, которая встала на сторону династии Валуа. И добилась успеха в этом предприятии.
Однако сама попала в плен и была осуждена на мучительную смерть под формальным предлогом того, что носила мужскую одежду (кстати, тёток в брюках по сей день не пускают в храмы РПЦ, хотя и не казнят) и страдала слуховыми галлюцинациями, слышала голоса в голове. В наши дни за такое не сжигают, а лишь назначают нейролептики антипсихотического действия, но в XV веке уровень знаний нейрофизиологии был нулевым. Потом, после победы сторонников династии Валуа (не пользуюсь термином «французы», поскольку английские короли также были этническими французами, равно как и их союзники из бургундских герцогов), суд победителей реабилитировал Жанну. В принципе, вполне обоснованно, ибо первоначальный суд над ней не выдерживал никакой критики, тётку сожгли из соображений военной и политической целесообразности. Как если бы её судила тройка Особого совещания 600 годами позже и намного восточнее Руана.
Но ни о какой патриотической миссии тут речи и быть не может. Это больше напоминало криминальную войну между ОПГ за право крышевать ларьки в некоей местности. Ларёчникам, а также тем, кто вовсе не в теме, глубоко фиолетов исход этой войны, поскольку первым придётся платить дань по-любому, а интересы вторых это и вовсе не затрагивает.
Говорить об отечественных войнах в эпоху классического феодализма вообще бессмысленно. Ну, разве что, если они велись против культурно несовместимого противника, который всерьёз претендовал на изменение идентичности побеждённых. Скажем, против арабов в Испании или против попёршихся в Европу Османов либо Чингизидов.
Но Столетняя война к этому отношения не имеет. И Жанна, при всей её личной доблести и талантах военачальника, поддержавшая, условно говоря, вора в законе Самвела Ленинабадского против вора в том же законе Саркиса Арменикендского в их борьбе за должность смотрящего по Калининской области, на символ патриотизма тянет чуть меньше, чем никак.
Но по поводу патриотизма есть пребольшие сомнения. Столетняя война ничуть не напоминала Вторую мировую, в ходе которой гитлеровцы полностью ликвидировали государственность Польши и Чехии и отхватили пребольшой кусок Франции, включавший её столицу (!). На СССР они тоже имели схожие виды, но жестоко обломались.
В случае победы англичан, Франция не стала бы имперским протекторатом Савойи и Пикардии или Парижским генерал-губернаторством в составе Британской империи, просто возникла бы личная уния с Англией. То есть, Франция осталась бы самой собой, просто имела бы общего короля с Англией. При этом, этот король был стопроцентным французом: по отцу - потомком Вильгельма (Гийома, вообще-то, он француз, а не немец) Завоевателя, по матери - внуком французского короля Филиппа Красивого. И именно из-за этого обстоятельства он и предъявил претензии на французский престол после смерти последнего Капетинга Шарля №4.
Юридически он был не вполне прав: во Франции действовал салический закон, лишавший женщин и королевскую родню по их линии прав на престол (именно поэтому там никогда не было правящих королев, королевами называли жён и матерей королей), но по сути, Столетняя война была обычной семейной склокой за наследство, Капетинги по матери против Валуа. Национальных государств в эпоху развитого феодализма не существовало, они возникли лишь при абсолютизме и развились в буржуазную эпоху, так что речь о защите родины не шла: защищали права некоего претендента на занятие должности короля, иными словами, интересы конкретного человека, его ближайшей родни и приближённых, имеющих виды на пожалования вкусными феодами.
Личная уния не означает потерю суверенитета. В 17-м веке сами британцы попёрли с трона короля-католика Джеймса №2 Стюарта, заручившись помощью нидерландского штаттхальтера Виллема Оранье-Нассау, которого охотно на этот трон усадили, переименовав в Уильяма для удобства выговаривания его имени. Несмотря на общего суверена, Англия не стала колонией Нидерландов. И этот эпизод своей истории они называют Славной, а не Позорной революцией.
Поначалу у французов всё шло не очень хорошо, британские лучники отстреливали их рыцарей, как через 500 с лишним лет их отдалённые потомки отстреливали махдистов в Судане (правда, там уже из пулемётов). И тут объявилась тётка, обладавшая талантами полководца, которая встала на сторону династии Валуа. И добилась успеха в этом предприятии.
Однако сама попала в плен и была осуждена на мучительную смерть под формальным предлогом того, что носила мужскую одежду (кстати, тёток в брюках по сей день не пускают в храмы РПЦ, хотя и не казнят) и страдала слуховыми галлюцинациями, слышала голоса в голове. В наши дни за такое не сжигают, а лишь назначают нейролептики антипсихотического действия, но в XV веке уровень знаний нейрофизиологии был нулевым. Потом, после победы сторонников династии Валуа (не пользуюсь термином «французы», поскольку английские короли также были этническими французами, равно как и их союзники из бургундских герцогов), суд победителей реабилитировал Жанну. В принципе, вполне обоснованно, ибо первоначальный суд над ней не выдерживал никакой критики, тётку сожгли из соображений военной и политической целесообразности. Как если бы её судила тройка Особого совещания 600 годами позже и намного восточнее Руана.
Но ни о какой патриотической миссии тут речи и быть не может. Это больше напоминало криминальную войну между ОПГ за право крышевать ларьки в некоей местности. Ларёчникам, а также тем, кто вовсе не в теме, глубоко фиолетов исход этой войны, поскольку первым придётся платить дань по-любому, а интересы вторых это и вовсе не затрагивает.
Говорить об отечественных войнах в эпоху классического феодализма вообще бессмысленно. Ну, разве что, если они велись против культурно несовместимого противника, который всерьёз претендовал на изменение идентичности побеждённых. Скажем, против арабов в Испании или против попёршихся в Европу Османов либо Чингизидов.
Но Столетняя война к этому отношения не имеет. И Жанна, при всей её личной доблести и талантах военачальника, поддержавшая, условно говоря, вора в законе Самвела Ленинабадского против вора в том же законе Саркиса Арменикендского в их борьбе за должность смотрящего по Калининской области, на символ патриотизма тянет чуть меньше, чем никак.