Вот никак не пойму
Одна история давно минувших дней, когда Брежнев был живее всех живых, живее даже самого Ленина.
Однажды группа девушек пожаловалась мне на одного из наших студентов (смазливого парня), который ухлестывал то за одной девушкой, то за другой. Добившись своего (а иногда и не добившись!), распространял по факультету о них всякие гадости. Сказали они мне уж совсем странную вещь, что он пишет эти гадости на стене комнаты в общежитии, где он живет. Вызывать в деканат я его не стала, а вечерком пошла в общежитие. К счастью, я застала его одного в комнате. Он очень растерялся, а я без всяких разговоров уставилась на стенку около его кровати. Там висел расчерченный на графы лист ватмана. Точного текста я, конечно, не помню, но писанина была приблизительно такой. Надя (определение) дала (и число). Люба (определение) дала (и число). И т. д.
В списке было около восьми девичьих имен. Я закрыла задвижку двери, подошла к этому козлу и методически стала бить его по щекам, приговаривая: - за Надю, - за Любу и далее, по списку со всеми остановками. А это лично от меня - дала я ему последнюю пощечину. Потом серьезно сказала «Лист сними, глумление свое прекрати, а не то вылетишь с факультета. Это я тебе твердо обещаю». Открыла задвижку и спокойно ушла. Все, ну просто как рукой сняло; заткнулся, от меня убегал мелкой рысью.
Источник.
Грозный ёбарь Патрикей, конечно, мудак изрядный. Ну, перепихнулся, обе стороны получили удовольствие, а зачем же потом слухи пускать? Но и девок не понимаю: если он так себя вёл, то почему бы не объявить ему бойкот и не перестать ему давать? То есть, не становиться монашками в миру, а давать кому угодно, по своему усмотрению, а ему - нет. При этом пустить об этом решении слушок в коллективе, чтобы не нашлось штрейкбрехерш, а также чтобы его рассказам о том, что он выебал ещё кого-то, не стали верить. Это, ИМХО, помогло бы устранить проблему без всякого вмешательства зам. декана. А так выходит, что мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус.
Однажды группа девушек пожаловалась мне на одного из наших студентов (смазливого парня), который ухлестывал то за одной девушкой, то за другой. Добившись своего (а иногда и не добившись!), распространял по факультету о них всякие гадости. Сказали они мне уж совсем странную вещь, что он пишет эти гадости на стене комнаты в общежитии, где он живет. Вызывать в деканат я его не стала, а вечерком пошла в общежитие. К счастью, я застала его одного в комнате. Он очень растерялся, а я без всяких разговоров уставилась на стенку около его кровати. Там висел расчерченный на графы лист ватмана. Точного текста я, конечно, не помню, но писанина была приблизительно такой. Надя (определение) дала (и число). Люба (определение) дала (и число). И т. д.
В списке было около восьми девичьих имен. Я закрыла задвижку двери, подошла к этому козлу и методически стала бить его по щекам, приговаривая: - за Надю, - за Любу и далее, по списку со всеми остановками. А это лично от меня - дала я ему последнюю пощечину. Потом серьезно сказала «Лист сними, глумление свое прекрати, а не то вылетишь с факультета. Это я тебе твердо обещаю». Открыла задвижку и спокойно ушла. Все, ну просто как рукой сняло; заткнулся, от меня убегал мелкой рысью.
Источник.
Грозный ёбарь Патрикей, конечно, мудак изрядный. Ну, перепихнулся, обе стороны получили удовольствие, а зачем же потом слухи пускать? Но и девок не понимаю: если он так себя вёл, то почему бы не объявить ему бойкот и не перестать ему давать? То есть, не становиться монашками в миру, а давать кому угодно, по своему усмотрению, а ему - нет. При этом пустить об этом решении слушок в коллективе, чтобы не нашлось штрейкбрехерш, а также чтобы его рассказам о том, что он выебал ещё кого-то, не стали верить. Это, ИМХО, помогло бы устранить проблему без всякого вмешательства зам. декана. А так выходит, что мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус.