А на самом ли деле они мусульмане?
Прочитал любопытное сообщение: часть просителей убежища в Финляндии с подачи своих адвокатов сменили веру, перейдя в христианство. Поскольку в некоторых странах ислама вероотступничество мусульманина карается смертной казнью или тюремным заключением, то это позволяет им сопротивляться депортации под предлогом угрозы жизни у себя дома.
Но вот что интересно: настоящий верующий очень редко быстро меняет веру столь резко, ведь это даже не переход из суннитов в шииты или из католиков в православные (и наоборот), оставаясь в рамках той же веры, а коренное изменение собственной религии, радикальнее которого был бы разве что переход в ту или иную форму язычества (например, в индуизм или синтоизм) из монотеизма. Этому предшествует длительные размышления относительно истинности и богоугодности разных конфессий. Зато атеист может это сделать без проблем: он полагает, что Бога вообще нет, так что какая разница, за какой организацией числиться, если это сулит те или иные житейские выгоды?
То есть, наши представления о том, что жители мусульманских стран шибко набожные мусульмане, скорее всего неверны. Они обычные конформисты, не желающие связываться с государством или ближним окружением. Примерно как большая часть советских граждан, каждый из которых мог прочитать «высокоидейную» политинформацию в старших классах школы или в вузе, просто пересказав содержание официоза своими словами (а иногда - зачитав вырезки из газет), вне зависимости от того, что он сам по этому поводу думает. Париж стоит мессы, и если раньше, в период реальной религиозности населения, на такое вольнодумство могли пойти только высшие элитарии, уровня того же короля Анри или тех немецких князей, что пошли за Лютером, то в наши дни - кто угодно.
В реальной жизни заповеди Аллаха выполняются на отъ**ись, в той мере, в которой это нужно, чтобы не стать изгоем. В том же Афганистане, где исламистов-душманов сменили исламисты-талибы, а в последнее время завёлся и ИГИЛ, чрезвычайно распространён категорически не одобряемый Кораном обычай «бача бози». То есть большинство мужчин, особенно в сельской местности, имеют богатый опыт е**и мальчиков (ну и сами побывали на кукане в нежном возрасте, прямо какая-то Древняя языческая Греция, а не мусульманская страна). Кувейтские и саудовские туристы, посещая Европу, охотно дуют пивасик, за который на родине положены телесные наказания.
Большую силу имеют родоплеменные адаты, но и их не стоит абсолютизировать. Их придерживаются по той же самой причине - не стать изгоем. И не исключено, что немалое число людей, соблюдающих всю эту архаичную дребедень, откровенно полагают её фуфлом.
То есть, в принципе, традиционное общество арабско-персидско-турецкого востока к секуляризации вполне готово, осталось лишь найти манипулятивную технику, которая поможет им сбросить путы лицемерия, завязанные на круговой поруке, и быть самими собой, принять принцип «Живи и давай жить другим», на котором построено современное массовое общество Запада. Уподобиться кутилам вечернего Бейрута, терпимым к своим и чужим слабостям. Скорее всего, им и самим надоело быть дикарями, опутанными кучей идиотских правил, не имеющих никакого рационального смысла. И тогда исламская угроза как таковая станет историей.
Но вот что интересно: настоящий верующий очень редко быстро меняет веру столь резко, ведь это даже не переход из суннитов в шииты или из католиков в православные (и наоборот), оставаясь в рамках той же веры, а коренное изменение собственной религии, радикальнее которого был бы разве что переход в ту или иную форму язычества (например, в индуизм или синтоизм) из монотеизма. Этому предшествует длительные размышления относительно истинности и богоугодности разных конфессий. Зато атеист может это сделать без проблем: он полагает, что Бога вообще нет, так что какая разница, за какой организацией числиться, если это сулит те или иные житейские выгоды?
То есть, наши представления о том, что жители мусульманских стран шибко набожные мусульмане, скорее всего неверны. Они обычные конформисты, не желающие связываться с государством или ближним окружением. Примерно как большая часть советских граждан, каждый из которых мог прочитать «высокоидейную» политинформацию в старших классах школы или в вузе, просто пересказав содержание официоза своими словами (а иногда - зачитав вырезки из газет), вне зависимости от того, что он сам по этому поводу думает. Париж стоит мессы, и если раньше, в период реальной религиозности населения, на такое вольнодумство могли пойти только высшие элитарии, уровня того же короля Анри или тех немецких князей, что пошли за Лютером, то в наши дни - кто угодно.
В реальной жизни заповеди Аллаха выполняются на отъ**ись, в той мере, в которой это нужно, чтобы не стать изгоем. В том же Афганистане, где исламистов-душманов сменили исламисты-талибы, а в последнее время завёлся и ИГИЛ, чрезвычайно распространён категорически не одобряемый Кораном обычай «бача бози». То есть большинство мужчин, особенно в сельской местности, имеют богатый опыт е**и мальчиков (ну и сами побывали на кукане в нежном возрасте, прямо какая-то Древняя языческая Греция, а не мусульманская страна). Кувейтские и саудовские туристы, посещая Европу, охотно дуют пивасик, за который на родине положены телесные наказания.
Большую силу имеют родоплеменные адаты, но и их не стоит абсолютизировать. Их придерживаются по той же самой причине - не стать изгоем. И не исключено, что немалое число людей, соблюдающих всю эту архаичную дребедень, откровенно полагают её фуфлом.
То есть, в принципе, традиционное общество арабско-персидско-турецкого востока к секуляризации вполне готово, осталось лишь найти манипулятивную технику, которая поможет им сбросить путы лицемерия, завязанные на круговой поруке, и быть самими собой, принять принцип «Живи и давай жить другим», на котором построено современное массовое общество Запада. Уподобиться кутилам вечернего Бейрута, терпимым к своим и чужим слабостям. Скорее всего, им и самим надоело быть дикарями, опутанными кучей идиотских правил, не имеющих никакого рационального смысла. И тогда исламская угроза как таковая станет историей.